За дверью парень получил такого пинка, что пролетел изрядное расстояние и шлепнулся ничком, проехавшись по гравию. Его приятель не стал нарываться на неприятности. Стоило Акселю повернуться, он без дальнейших просьб сам покинул кухню тем же путем, каким явился.

Официантка свистнула ему вслед, остальные просто вернулись к работе, как если бы случившееся было частью ежедневной рутины. Шеф-повар у плиты подмигнул Майе, а она, все еще дрожа от пережитого, с изумлением наблюдала реакцию персонала и то, как Аксель небрежно дает указания вызвать полицию.

Образ, который она себе нарисовала – добропорядочного бизнесмена в неизменном костюме с галстуком, – был разбит вдребезги. Оказывается, в гневе Аксель мог превратиться в добрые двести фунтов чистого насилия, пусть даже оно обращено против безумца с топором.

– Жаль, что тебе пришлось при этом присутствовать, – невозмутимо произнес он, заметив наконец Майю. – Нельзя, чтобы эта парочка болталась вокруг ресторана. Это те, что продавали наркотики, до слушания дела они выпущены под залог. Их штучки чуть не стоили мне лицензии!

– Но ведь он мог тебя убить!

Майя все не могла выбросить из головы руку с топором, занесенным над головой мужа. Беспокоиться за жизнь Акселя – ей это просто не приходило в голову. Надежный, он всегда был рядом, с ним никогда и ничего не могло случиться. Сознание того, что он тоже уязвим (более того, смертен), перевернуло с ног на голову все ее представления.

– Это не первая попытка, – усмехнулся Аксель в ответ на ее восклицание. – Не забывай, я вырос в баре. И умею защищаться.

– Но ты... ты его... поднял! Он ведь немногим легче тебя! И он держал топор!

Подошла официантка с двумя бокалами вина. Аксель протянул один Майе, и она заставила себя разжать руку, судорожно комкавшую рукав его пиджака.

– Успокойся, и давай сядем. Придется дождаться полицейских, чтобы подписать рапорт. – На лице его отразилась досада. – Все-таки чертовски жаль, что так вышло! Зато мы сможем поесть чего-нибудь приличного. Карлос!

Тот жестом показал, что уже занят их ужином. В считанные минуты подошел подручный с блюдом дымящихся спагетти.

– Новый рецепт! – крикнул шеф-повар, перекрывая шум. – Ешьте, не пожалеете! – Он подозвал официантку, вошедшую за заказанным блюдом. – Сначала отнеси хозяевам «Цезарь», да держи миску так, чтобы не помять листья салата!

– Я столько не съем. – Уже не столь потрясенная, но все еще в тисках изумления, Майя улыбнулась Акселю. – Ты поешь со мной или пойдешь проверить, все ли в порядке в зале?

Она понемногу проникалась сознанием того, что замуж выходят не только за мужчину, но и за его любимое дело, хотя и не вполне понимала, как ей относиться к бизнесу мужа, к неожиданно открытой для себя агрессивной черточке его характера и к своим пробуждающимся желаниям.

Вместо ответа Аксель взял ее под руку и повел к комнате отдыха персонала, подальше от любопытных глаз. Заговорил он только там:

– Вечер еще не закончился.

При этом он выразительно сжал Майе руку повыше локтя, породив этим новую волну сладкого трепета. Они были не одни и здесь, поэтому вместо поцелуя Аксель лишь заглянул ей в глаза. Он собирался осуществить все свои планы, и это можно было без труда прочесть в его взгляде.

– Мы нашли тех двоих в сквере, на скамейке, – сказал младший патрульный, жадно осушив стакан воды. – Дымили там в два горла и уже успели заторчать. – Он презрительно хмыкнул. – Теперь о залоге нет и речи, просидят под замком до самого суда. Кстати, они сказали, что вернулись за платой.

– С проблемой будет покончено только тогда, когда прижмем дилера, а его еще нужно найти. – Старший патрульный закончил писать, аккуратно убрал ручку и блокнот в карман и бросил на Майю взгляд, как бы что-то прикидывая: – Я слыхал, вашу сестру выпустили на поруки.

– Моя сестра не имеет никакого отношения!..

Майя начала подниматься с таким видом, словно собралась выцарапать ему глаза. Аксель схватил ее за плечо и принудил сесть. Когда она вонзила ему в ногу высокий каблук, он поморщился, но не убрал руки.

– Клео Элайсем сейчас находится в моем доме, читает сыну книгу, – сказал он старшему патрульному. – А той парочке было уплачено сполна. Вот как обстоят дела, офицер. Оскорбляя приличных людей, вы ничего не добьетесь. Если вас интересует дилер, допрашивайте своих торчков.

– Это от них ничего не добьешься. – Патрульный снова оглядел Майю. – Еще я слыхал, что некий музыкант играет в клубе, на который недавно пришлось устроить облаву. Будьте осторожны в выборе друзей, мистер Хоулм. Знаете такое выражение: порочащие связи?

Для женщины, которая не признает насилия, Майя отбивалась чересчур яростно. Пришлось в буквальном смысле припечатать ее к скамье, да еще и зажать ей рот, пока офицер неторопливо шествовал к двери. В результате Аксель получил болезненный укус в ладонь, а в руку ему впилось по меньшей мере четыре длинных наманикюренных ногтя. Не будь он в пиджаке, не миновать бы кровопролития. Он отпустил Майю, только когда дверь закрылась.

– Ты не имеешь права!.. – начала она, задыхаясь от ярости.

– Имею, и самое полное, – хладнокровно заверил он, поднимая ее с сиденья. – Это мой ресторан, и я совсем не желаю восстанавливать против себя еще и полицию. В провинции не любят пришлых, а Клео, Стивен... – он чуть помедлил, – и даже ты – все вы пришлые. Велико искушение свалить вину на постороннего, и полицейским не чуждо ничто человеческое. Черт возьми, я видел твою сестрицу и этого музыканта, и я не больше доверяю им, чем ребята из полиции! А теперь идем.

– Ты им не доверяешь? – переспросила Майя, когда они уже были в переулке. – И ты мог оставить детей с теми, кому не доверяешь? Что ты за человек?! Выходит, ты спокойно предоставишь Констанс заботам наркодельца?

– Я оставил с ними детей потому, что доверяю твоему суждению, но мое собственное от этого не меняется.

Аксель видел, что все его надежды на этот вечер вылетают в трубу. Если бы не железная уверенность, что спланировать такое не под силу даже Майе, он винил бы ее во всех свалившихся неприятностях. К несчастью, ярость лишь придавала ей новое очарование, и его болезненная потребность не уменьшилась. Как она была хороша с этими сверкающими глазами, готовая в любую минуту надавать ему пощечин! Чтобы этого не случилось, он крепко держал ее за правую руку.

– Ты, как всегда, прав! У меня ветер в голове, я не отличу наркодельца от честного налогоплательщика! Что я знаю о людях? Для меня они все на одно лицо!

Майя была в бешенстве, Аксель осознал это, когда увлекал ее к машине. Он взял в жены кроткую пацифистку, но оболочка вдруг распалась, и из нее появилась разгневанная валькирия. Он терпеть не мог семейных сцен, однако недавний прилив адреналина плюс гормональная избыточность плюс хроническое возбуждение – все это разрослось в количественном отношении настолько, что перешло наконец в новое качество. Вместо того чтобы отпустить Майю и дать ей возможность остыть, Аксель продолжал, сцепив зубы, тащить ее к машине.