– Почему, Надя? Ты же поняла, что им двигало и чего он хотел. У тебя семья! – Глафира искренне удивилась.

– Я все понимаю, но… Мне все равно, что Гена не любил меня, главное, что я люблю его. Он совсем один, и если не я, то…

– Я не вправе осуждать. Санаторий закрылся?

– Да. Тут многие потеряли работу…

– А чего бы тебе не вложить в него часть денег? Или даже не выкупить его? Ты там всю жизнь работала, всю «кухню» знаешь… вложишься в ремонт, в рекламу и на следующий год отбоя от отдыхающих не будет. Место-то хорошее. И людям работу вернешь. А так все пропадет. Если что, я поговорю со своим боссом, у него много связей и знакомств, привлечет еще каких-нибудь спонсоров.

Надя посмотрела на Глашу.

– Вот черт…

– Что?

– А я ведь об этом и не думала. Настолько привыкла, что я обычная медсестра и от меня ничего не зависит. Действительно, теперь же у меня есть деньги… Вроде и уезжать отсюда не хотим, и работать негде. Ты подсказала замечательную идею! Я, конечно, ничего в этом не понимаю…

– Я поговорю с шефом, он поможет, пришлет нужных людей…

– Спасибо. Ты прямо мой ангел-хранитель! Если бы не ты, меня бы и в живых уже не было, – тихо произнесла Надежда.

– Странно это слышать от тебя, только что сообщившей мне, что собираешься носить передачи своему несостоявшемуся убийце.

– Не будем об этом больше…

– Как скажешь, твое дело, – пожала плечами Глафира.

– А ты сюда чего приехала? Не думаю, что соскучилась по нашим дивным местам, – усмехнулась Надя.

– Хочу попытаться найти Матвея… того мужчину, который, как и я, жил в люксовом корпусе.

– Я помню его. А что значит найти? Разве вы не вместе? Такая пара! На вас приятно было смотреть, словно вы всю жизнь были вместе.

– Нет… Мы потерялись…

– Как же так? А выглядели такими влюбленными!

– Произошло жуткое недоразумение. Долго объяснять. Послушай, а нельзя ли проникнуть в санаторий? Там же должны храниться книги регистрации или курортные карты, а в них наверняка внесены паспортные данные отдыхающих. Хоть один шанс из ста, хоть какая-то зацепка… – умоляюще посмотрела на собеседницу Глафира.

– А где же ты раньше была? Полгода прошло… Поздно. В октябре в санатории пожар случился, и архив сгорел. Говорят, бомжи там какие-то поселились. Выпили, закусили… В итоге – пожар, все документы уничтожены, все медицинские карточки…

– Господи, что же делать? – воскликнула Глафира в отчаянии.

– Погоди отчаиваться. Матвей же помог с похоронами Павла Петровича… Может, в морге какие данные остались?

– Я схожу. Прямо сейчас!

– Или…

– Что?

– Еще можно обратиться в телевизионную программу по поиску людей…

– Спасибо.

Глафире не терпелось посетить старых знакомых в местном морге. И, несмотря на протесты Антонины, она покинула гостеприимную семью, оставив им Настю. Та уже пила водку вместе с Мишей и с удовольствием хрустела солеными огурчиками, банка с которыми волшебным образом возникла из недр кухни Антонины.

Невеселые мысли возникли в голове у Глафиры, когда она подошла к моргу. В отличие от запустения вокруг санатория, здесь жизнь кипела, если так можно было высказаться. И снег расчищен, и подъездная дорога освобождена. Ну да, люди ведь умирают в любое время суток и в любое время года. Виктора Викторовича Глафира увидела сразу же. Он стоял у входа в морг в медицинском халате, накинутом на дубленку, и курил.

– Глаша? Оба-на! Узнал, хоть и давно тебя не видел… Чего здесь? Обычно, когда ты появлялась, что-нибудь да случалось. Тьфу-тьфу-тьфу.

– Привет, Виктор. – Они общались по-свойски, как старые знакомые. – Надеюсь, у вас тут ничего особенного не произойдет. А вот у меня случилось… Я ищу хоть какую-нибудь зацепку, чтобы узнать координаты Матвея. Он помогал тогда хоронить Павла Петровича и…

– Да помню я, помню! Только почему ты решила, что у нас должны были сохраниться какие-то его координаты? Или он… того? – посмотрел патологоанатом на небо.

– Типун тебе! Значит, его адреса у вас нет?

– Нет, конечно. Может, где подпись есть, но по ней ты его вряд ли отыщешь. А что случилось? Вы разве не вместе были? Было ощущение, что вы всю жизнь вместе… Или оказался подлецом, поматросил и бросил? Плюнь тогда на него! Или забеременела?

– Ты что-то много говоришь… – покачала головой Глафира.

– Так мне на работе поразмять язык не с кем, – хохотнул патологоанатом.

Глаша попрощалась с Виктором Викторовичем и пошла назад. По пути набрала сотовый Насти:

– Хватит жрать! Выходи на дорогу, поедем домой, пока не стемнело. Пусто здесь… И на душе у меня пусто… Только почему тогда так больно?

На автобусной остановке Глафира увидела одиноко стоящую фигуру Насти в ярком пуховике.

– Где ты так долго? Я уже замерзла! Два автобуса уже прошли, – набросилась та на подругу.

– Тебя и алкоголь не согрел?

– Перепила я, что-то мне плохо.

– Еще бы! Рюмку за рюмкой опрокидывала, – покосилась на нее Глафира.

– Я смотрю, ты тоже не в духе…

– Не нашла я ничего. В общем, потеряла я его навсегда. Вот так вот…

– Вуаля! – вытащила из кармана листок с номером телефона Настя. – Смотри, что у меня есть… Я же говорила!

– Это? Телефон Миши? Ты соблазнила мужа Нади, пока я отсутствовала?

– Нет, телефон твоего Матвея, – гордо покачнулась Настя.

– Как? Откуда?

– Антонина дала, он был у нее. Очень правильная женщина, у нее в хозяйстве все есть. А какие огурчики!

Глафира выхватила листок. Руки у нее тряслись, а цифры расплывались и прыгали перед глазами, словно «пляшущие человечки».

– Я пробовала звонить. Номер не существует, – тут же охладила ее пыл Настя.

– Как? Почему?

– Но Антонина клялась, что она говорила с Матвеем по этому номеру.

– И что случилось?

– Включи мозги! Может, телефон украли или он его потерял. Сим-карту выкинули.

– А как же тогда быть?

– Автобус идет! – закричала радостно Настя, прыгая и приветствуя его.

– Настя, не разрывай мне сердце!

– Дай сюда, – отобрала та листок с телефоном. – У меня есть знакомый мент, и с его помощью я найду адрес, по которому регистрировался этот номер… Хорошая зацепка. Глаша, верь! У меня имя – Надежда. Умирать я не собираюсь, а ты мне в девках не нужна. Отказала миллионеру, значит, за своего Матвея пойдешь.

В автобусе Настю начало мутить, и настроение у нее стало портиться с каждой минутой.