Он сказал: «Нет, я сам повстречался с призраком и видел, что все это значит». Он сказал: «Я знаю, что вы пытаетесь; вы пытаетесь организовать еще одну встречу».

«Я верю! Я не хочу сталкиваться с призраком; я столкнулся раз и навсегда. Я останусь верующим до последнего вздоха. Никто теперь не может убедить меня, вы убедили меня навсегда!»

Я пытался много раз, но чем больше я пытался, тем больше он говорил: «Чего вы от меня хотите? Сперва вы пытаетесь убедить меня, что есть привидение, есть Бог, есть то, есть это. Теперь вы пытаетесь убедить меня, что ничего нет».

Я сказал: «Я могу устроить другую встречу и все объяснить: как это было устроено, кто лежал внутри, как мы вытащили его, как вещи были брошены, как было стянуто ваше дхоти…»

Он ответил: «Я не хочу… Существует привидение или нет, я не хочу никаких встреч».

По прошествии двадцати лет он встретил меня на железнодорожной станции. Я просто смотрел на книжный киоск, и он тоже рассматривал его.

Я сказал: «Бхаттачарья, это так замечательно видеть вас! Вы все еще верите?»

Он ответил: «Не говорите ничего против религии. Я стал очень искренним верующим, но я должен сказать, что перестаю вам верить».

Я сказал: «Это конечно правильно, доверие ко мне исчезает, потому что я устроил все это. Но теперь вы так стары; по крайней мере, теперь вы должны попытаться понять, что все это была шутка».

Он ответил: «Не упоминайте вовсе то событие, потому что даже при воспоминаний о нем все мое существо начинает трепетать. Та ночь преобразила все мое существо».

Я сказал: «Это называется преображением? Вы раньше были лучше! Это настоящий упадок».

Он ответил: «Как бы то ни было, я совершенно удовлетворен».

Люди продолжают верить во что угодно, что является утешением. Их призраки, их боги, их рай и ад — все это просто утешение. Их святые, праведники, мудрецы — все это утешение. Правдивому человеку необходимо мужество, чтобы выбраться из всей этой нелепой путаницы. И единственный путь выйти оттуда — это стать очевидцем своего собственного мыслительного процесса. И это легко, это самая легкая вещь в мире. Вы просто должны сделать это однажды; но вы никогда не пытаетесь, даже один раз, и вы продолжаете думать, что это самая трудная вещь.

Я тоже думал, что это очень трудная вещь, потому что все говорили мне об этом, об этом я читал в каждой книге, — что это такое великое, трудное явление; оно соединяет жизни вместе для того, чтобы человек вошел в состояние не-ума. Когда каждый говорит об этом и нет ни единого исключения, то очень естественно, что вы можете начать верить в это.

Но я немного эксцентричен. Моя логика не следует обычным курсом, она движется зигзагом. Коль скоро я убедился, что все говорят, что это трудно, все священные книги говорят, что это трудно… Мой разум действует по-другому.

Первая мысль, которая пришла мне в голову, — возможно, никто и не пытался; в противном случае должны быть различные мнения. Кто-то будет говорить, что это трудно; кто-то будет говорить, что это более трудно, чем то; кто-то будет говорить, что это менее трудно, чем то. Не может быть, чтобы во всем мире была такая единодушная поддержка того, что это трудно.

Единственная возможность — это то, что никто и не пытался, но никто не хочет признаться в своем невежестве. Тогда наилучший курс — согласиться с коллективным общим мнением, что это трудно, очень трудно; это собирает жизни вместе.

Я отбросил эту идею, я сказал: «Это должно случиться в этой жизни; в противном случае я не дам этому случиться ни в какой другой жизни, я буду бороться против этого. Или эта жизнь, или никогда». «Теперь или никогда» — стало моим постоянным подходом, и день, когда я решил: «Теперь или никогда», настал. Тогда я был просто поражен: до чего люди одурачены.

Простейшая вещь была сделана наиболее невозможной, — а эта простейшая вещь открывает дверь для третьей альтернативы.

Она изымает вас из пирамиды: вы больше не ум. И потом, только вы знаете, кто вы есть на самом деле. А знать это — значит достичь всего, что стоит достижения.

Второй вопрос.

Бхагаван,

Готова ли Америка получить Ваше откровение?

Никто никогда не готов получить такое откровение, как мое. Это не ошибка людей, это сама природа откровения.

Я говорю вам: «Будьте самими собой».

Это наиболее естественная вещь в мире.

Я говорю вам: «Будьте безмолвны».

Это не требует ни таланта, ни гениальности.

Я говорю вам: «Живите всецело данным моментом».

Это не требует квалификации.

Мое откровение очень просто, но природа откровения такова, что никто никогда не готов для него. Вы настроены против него.

Так что это не имеет ничего общего с Америкой. Все человечество в точно таком же положении — различные имена, различные ярлыки, но состояние то же самое. Все они захвачены паразитами. Эти паразиты — политики, эти паразиты — религии всех видов. Вы можете найти их любого размера, любой формы, любого цвета. Что бы вы ни предпочли, какой бы вид паразита вы ни захотели, чтобы сосал вас, все они имеются в наличии.

А те паразиты подготавливают вас против откровений, подобных моему, потому что или могу существовать я, может существовать мое откровение, или могут существовать эти паразиты. Мы не можем существовать вместе.

Когда Иисус появился, были ли евреи готовы для его откровения? Если это то, что вы называете готовностью, тогда это хорошо, что Америка не готова для моего откровения, потому что мне совершенно неинтересно быть распятым.

У меня свой собственный стиль жизни, и я выберу свой собственный стиль смерти. Тот вид смерти, несение креста на своих собственных плечах, просто не устраивает меня. Это очень примитивно.

Готовы ли были индусы для откровения Будды? Куда исчезло это откровение? Индусы здесь, но учение Будды в Индии полностью исчезло. Индусы были гораздо более умными, чем евреи: они