— То есть, да. Сейчас. Всё лучше, чем лежать здесь. И… руки убери.

— Я тебя и не держу, — улыбнулся он, и был прав.

Когда я развернулась, руку он убрал. Одну. Вторая было подо мной, но встать мне не мешала.

— Лин…

— Не надо, — не дала я ему ничего произнести. — Это…

— Ничего не значит, — усмехнулся он, в одно движение наваливаясь на меня. — Я помню.

— Андрей…

— Что касается этих бумаг, — начал он говорить деловым тоном, который никак не сочетался сейчас с позой, в которой мы находились. — Не думаю, что ты найдёшь там что-то интересное, кроме незнакомых имён. Если ты хочешь услышать факты, и, если готова к ним, я могу рассказать.

Я лишь кивнула, пытаясь чуть отползти в сторону, устраиваясь поудобнее. Хотя… себе ведь можно признаться. Мне и так было хорошо.

Здесь. В темноте. С Андреем.

Но это ничего не значило.

Просто сейчас он стал моим ориентиром. Своеобразным якорем, что давал мне чувство защищённости. Уверенность, что я не одна в этом мире.

Наверное, именно поэтому его краткий рассказ про то, что папа женился на моей матери (настоящей матери), когда у неё уже была я – я восприняла спокойно.

Имя её мне ничего не дало.

Имя настоящего отца Андрей не знал. В моём свидетельстве о рождении изначально стоял прочерк. А потом там появилось известное мне имя. Тот, кого я называла отцом, удочерил меня. А после смерти мамы не бросил. Бросил чуть позже, когда умер, но…

— Спасибо, что рассказал, — поблагодарила я Андрея, едва заметно усмехнувшись, поймав себя на том, что пока он говорил, я задумчиво водила пальцем по его рубашке.

Старый, до боли привычный жест.

Это заметил и сам Андрей.

И с этим срочно пора было заканчивать.

— Ты тяжелый. Может…

— Может помолчишь минуту? — выдохнул он мне в губы, после чего невесомо поцеловал. — Кто из нас двоих тяжёлый – вопрос спорный.

— Андрей, — попыталась я произнести строго, но голос дрожал.

— Это ничего не значит, — с иронией произнёс он, вызвав у меня усмешку.

— Ты ведь сам понимаешь…

— Конечно. Я вообще жутко понимающий, — ответил он, начиная углублять поцелуй.

И мне бы отстраниться, оттолкнуть его, уперевшись ладонями в грудь…

Странно, что вместо этого мои руки по-хозяйски вцепились в его плечи. Да и изворачиваться я не хотела.

Заметив, что сопротивляться я не планирую, Андрей осторожно провёл рукой по моему бедру, добрался до живота. Осторожно, медленно… словно проверяя границы дозволенного.

А я вдруг поняла, что не хочу останавливаться.

Да, пожалею об этом. И да – глупо повторять, что это ничего не значит.

Но сейчас… сейчас это было мне необходимо.

Почувствовать себя значимой. Любимой. Единственной.

Почувствовать Андрея.

— Долго ещё будешь осторожничать? — хрипло выдохнула я, сильнее впиваясь пальцами в его плечи и закидывая ноги на бёдра.

54

Сладко потянувшись, я перевернулась на другой бок и улыбнулась, чувствуя рядом тёплое тело.

Андрей…

Впрочем, улыбка резко пропала с моего лица. Знала же, что пожалею. Знала… а всё равно, позволила себе это…

Осторожно приоткрыв глаза, я дала себе минуту, немного полюбоваться спящим рядом мужчиной. Можно было притвориться, что всё хорошо. Прижаться к нему, закрыть глаза, вновь почувствовать тепло и…

И что?

Прошлое мы исправить не сможем. И пусть вчера я дала себе забыть обо всём, сегодня, в начинающей светлеть комнате, всё выглядит иначе.

Потянувшись рукой к щеке Андрея, я с трудом остановила себя от желания прикоснуться пальцами к пробивающейся щетине.

— Дура, — безмолвно выдохнула, отодвигаясь к краю кровати.

Я старалась действовать тихо, но…

Как назло, натягивая джинсы умудрилась выронить мобильный. Хорошо хоть не разбила экран. И хорошо, что от звука встречи телефона и пола не проснулся Андрей.

Спал он действительно крепко, так как шуметь я продолжила.

То споткнулась об ковёр, громко ойкнув. То ударилась мизинцем об ножку кровати, сказав при этом незабвенное «ять».

К тому моменту, когда я выскользнула в коридор, тихонько прикрыв за собой дверь, я начала подозревать себя в неосознанном саботаже. Словно специально ведь шумела! Игры разума, чтоб их…

Туфли я решила пока не надевать, на цыпочках крадясь мимо закрытых дверей спален, сжимая обувь в руках.

Как вдруг…

— Ничего себе, — одна из комнат резко открылась, являя мне довольного Павлика. — Сбегаешь с места преступления?

— Тихо ты! — цыкнула я, вызвав у него смешок.

— Не, Линка, так сбежать я тебе не дам, — Пашка вышел в коридор и уверенно взял меня под руку. — Кофе?

— Придётся, по всей видимости, — покачала я головой, давая увести меня в сторону лестницы.

Когда я решила уйти по-английски, я как-то не подумала, а куда, собственно, идти.

Домой?

Так нет у меня дома.

В больницу к маме?

Так… и тут всё мимо. Не думаю, что она меня ждёт с распростёртыми объятиями, да и…

— Вот же, — выругалась я, вспомнив про деньги на операцию.

Что бы там ни было, а их я всё равно верну.

— Как ты? — тут же среагировал Паша, открывая дверь на кухню и пропуская меня внутрь первой.

— Как пожёванный псом носок, — честно ответила ему, опускаясь на стул за столом.

— Ну… — протянул Паша, дружески похлопав меня по плечу и двинувшись в сторону кофемашины. — Хоть выспалась. Андрюха запретил заходить к тебе. Не испугалась, когда проснулась?

— Была в ужасе, — ответила я, прочистив горло. — А что ещё Андрей... говорил?

— Да ничего, — Паша задумчиво нажимал на кнопки, делая нам кофе. — Пришёл с тобой на руках, рыкнул, чтоб не шумели. Отнёс наверх, — он обернулся на меня через плечо. — Тебе с молоком?

— Угу, — кивнула я.

— Ага, — Паша прошёл к холодильнику, доставая сливки. — Потом спустился, объяснил, что… — он замолчал, опасливо смотря на меня. — Алин, я…

— Да не стоит, — отмахнулась я. — Я в порядке. Просто вчера… слишком много потрясений за пару дней.

— Если что, мы с Юлькой всегда рядом и…

— Ты и ей уже всё рассказал? — возмутилась я, смотря, как Паша ставит передо мной кружку с горячим кофе.

— Она за тебя переживала не меньше, чем мы с Андреем, —