– Треснет ведь, и будет права! – осознал Олег.

И тут очень вовремя позвонила мама, чтобы уточнить, ждать ли его на обед.

– Неее, мам, спасибо! Я дома побуду. Погоди! Я вот хотел у тебя спросить… а бывает так, что девушка влюблена, но признаться не может, ну, или не хочет?

– Бывает, конечно. Сплошь и рядом!

– А много лет? Может быть такое?

– Олежка, ты с Анечкой наконец-то поговорил, да? – осторожно уточнила мама.

– Погоди… я ни слова про Аньку не сказал! Ты с чего взяла, что речь о ней?

Мама рассмеялась.

– Олежка, а что, у тебя ещё кто-то есть?

– Мам… то есть я ей действительно нравился? И ты знала? И молчала? Ничего мне не сказала? Мам, почему?

– Родной мой, ещё бы мне не знать – видно же было! А почему не сказала? Ну, сначала вы были ещё маленькие, и ты с ней дружил. Потом страшно гордился тем, что у вас настоящая дружба, а когда закончил школу и поступил в институт, начал потихоньку помогать отцу, сам говорил, что тебе ни до кого… А потом… потом к тебе на шею Эля повесилась! Ты помнишь, я ведь с тобой перед свадьбой долго разговаривала, всё уточняла, а ты уверен, в том, что тебе именно Эля нужна?

– Мам, да ведь я ж не знал про Аньку!

– А если бы знал, что, не посмотрел бы на Элю? Которая уже была «Вань я ваша навеки?» красавицу писаную и так далее? Тем более, что Аня совсем другого типа человечек… она никогда не стала бы навязываться! А эта… ну, прости меня, милый, хищница, точно знала, что ты можешь её обеспечить, вот и висла!

Олег понимал, что мама права. Да, в Элю он тогда влюбился до беспамятства. Никакие доводы рассудка даже в расчёт не принимались.

– Да и потом тоже голова работала не ахти… – хмуро сказал он себе. – Столько лет ничего не видел, не слышал!

– Олежка, а вы поговорили? Или что? – мама Олега Аню знала прекрасно. И её саму, и её семью. Вот если бы сын был с Анечкой, то была бы она за него спокойна.

– Ну… как поговорили. Она на меня рассердилась и сказала, что я ей надоел. Она собаку завела, я ей предложил её выгуливать вместе с Радом, ну, имя покритиковал, вот она и взорвалась. А потом… потом как-то я на неё посмотрел – она ж изменилась, оказывается! Мам, ну что ты хохочешь? Удивился… ну я же её как сестру воспринимал, как друга, а не как девушку. Посмотрел фото наши и мне показалось…

Мама Олега только за голову схватилась.

– Вылитый отец! Тугодум ты! Тормозистор! – поведала она сыну. – Бедная Аня! Я –то твоему папеньке сама предложение сделала.

– Да ладно? – изумился Олег.

– Вот тебе и ладно! Решила, чего он за мной год ходит и в глаза заглядывает просто так? Пусть уж от него толк в хозяйстве будет! Взяла и спросила, нравлюсь я ему или нет? Оказалось, что очень нравлюсь, что он влюблён, и тогда уточнила, а жениться будем? Или он ещё пару-тройку лет думать собирается? Выяснилось, что будем! И ты у нас уже через год появился, а то, когда бы ещё твой папенька дозрел…

– Почему ты мне никогда это не рассказывала? – изумился Олег.

– Да я это хотела Ане рассказать, как только ты бы обнаружил, что она тебе не сестра и не друг закадычный… но Эля оказалась шустрее.

Олег час кружил по квартире, недоумевая, как можно было быть таким дурнем и ничего не понять, а потом сообразил, что это он – тормозистор, а Аня – как раз нет!

– А если… если я ей на самом деле уже совсем надоел, и она кого-то другого решил выбрать?

Воображение послушно нарисовало Аню, его Аню с кем-то другим! В голове полыхнуло обжигающим озарением.

– Да я ж от ревности с ума сойду! И чего делать?

Если бы он знал, что Аня высматривала его из окна, то горько бы рассмеялся – теперь он приклеился к подоконнику, чтобы не пропустить её выход.

Нет, раньше он бы без проблем позвонил Ане и позвал куда-нибудь смотаться, но теперь его не оставляло подозрение, что по телефону она его точно пошлёт! И если он просто так в квартиру сунется – тоже пошлёт!

– Может на прогулке будет меньше злиться? Cобаки вообще очень положительно на людей влияют…

Так что надежда Олега была беленькой, смахивающей на швейцарскую овчарку, только с более основательными, плотненькими ушками, чем-то напоминавшими о хаски.

Аня вышла погулять с собакой, когда уже зажглись фонари, освещая парк сияющими, зависшими в ветках клубами света.

Она принципиально направилась в сторону, противоположную обычному направлению прогулок Олега и Рада.

– Надо отучаться… – невесело думала она. – Ну, что толку продолжать по нему страдать? Я для него вечный «свой парень», подруга детства, и всё бесполезно!

Быстрые шаги за спиной Аню никак не заинтересовали – мало ли людей спортом занимаются?

Белис, к которой после выступления Олега накрепко пристало имя «Белка», привыкшая бдить, обернулась и широко замахала хвостом, приветствуя Рада.

– Аня! – знакомый голос человека, о котором она как раз и думала, чуть не заставил её подпрыгнуть.

– Привет, – сухо отозвалась она, разом оживив все мрачные предположения Олега.

– Ты сердишься на меня?

– Нет, не сержусь! – ну, в самом-то деле, смысл сердиться, если она человеку не нравится и уже никогда не понравится? Если и злиться, то только на себя!

– Ань…

– Тут я, чего ты хотел?

– Хотел? Чего я хотел? – забубнил Олег, который переживая и из-за собственной ненаблюдательности, и из-за того, что Аня могла полностью разочароваться в его особе, и из-за слов мамы о том, что он – тормозистор, как-то растерял все слова.

– Олееег, у тебя, что? Что-то случилось? – уточнила Аня.

– Да!

– Болезный, ты так и будешь цедить в час по чайной ложке? К тебе едет двоюродная тётя из Воронежа, которую ты с детства терпеть не можешь? Сломался супер-автомобиль, который ты только что отремонтировал? Или бывшая жена решила вернуться? – Аня развлекалась, глядя на мотающего головой Олега, при последнем вопросе чуть не подпрыгнувшего.

– А что? Я уже решила, что всё это меня не касается! Что будем вот это забывать и искать с перламутровыми пуговицами! – уговаривала она себя.

– Ты у меня случилась! – чрезвычайно мрачно признался Олег.

– Я-то при чём?

– При всём, как выяснилось! Ты почему мне даже не намекнула, а? Да, я понимаю, что, получается, был дyрaк-дyрaкoм! Но откуда ж я мог знать? Да мне и в голову не пришло! Да, разве я посмотрел бы на какую-то Элю, пусть бы она хоть трижды мне на шею вешалась, если бы уже знал, что тебе небезразличен!

Вот тут-то и