За ужином Сережа не сказал ничего нового. «Тя с побитой говой» в роли главного злодея, и молчание в ответ на вопросы о происхождении укусов. Мутно, как вода в ведре.

«Что ж. Может быть и так, – рассуждал Игорь. – Но вопросы «Что делать?» и «Кто виноват?» не случайно стоят у бессмертного критика именно в таком порядке. Сначала надо решить, как помочь Лизе».

Игорь тщательно выкрутил тряпку и посмотрел в ведро. Отражение лица в воде дрожало от падающих капель. Игорь расправил тряпку и бросил на пол.

Ты должен помочь Лизе. Ты обещал, что сделаешь это. И есть только один способ. Кстати, куда подевалась старуха?

Он отыскал телефон в кармане куртки. Солодовникова. Четыре пропущенных. Вероятно, телефон звонил, когда они с Сережей сидели на кухне. К черту. Надо будет – позвонит еще. А вот Марина не звонила ни разу.

Пообещай мне, что Лиза будет жить.

Дать умереть и позволить убить – одно и то же. Все повторяется. Хочешь ли ты полного повторения, где в роли Наташи выступит Лиза? Нет? Тогда отправляйся на вокзал, к паперти или на работу (Панин и Беликова точно бы согласились). Да куда угодно, лишь бы там можно было отыскать ГОСТИНЕЦ. Времени мало, но ты справишься. Задержку тебе простят. Бог всемогущ и милосерден. Кстати, ты опять забыл про старуху. Кажется, она собиралась домой – можно предложить подвезти ее до вокзала.

Кто говорит со мной?! Я сам? Марина? Или кто-то еще?

В сыром воздухе воняло рвотой и хлоркой. Ярко горели прямоугольные ртутные лампы, освещая крашеные коричневые стены и бетонный пол. Решетчатая дверь со скрипом открылась.

– Проходите.

Старуха шагнула, споткнулась о порог и громко ухнула. Конвоир подхватил ее под руку, не дав упасть.

– Осторожно, порожек.

– Куда ты ее пихаешь, гаденыш? – спросил пьяный голос откуда-то сбоку.

Она повернулась и увидела в соседней зарешеченной бетонной нише человека без рубашки в заляпанных цементным раствором штанах. Заспанная опухшая морда с торчащими клоками волосами щурилась на свет.

– Заткнись. – Охранник стукнул дубинкой по прутьям решетки и, обернувшись к ней, спросил: – Вы нормально себя чувствуете?

– Отлично. Как на курорте. Но лучше бы вы меня отпустили.

– Извините. Это не я решаю.

– Разве можно вот так, без суда и следствия, сразу в тюрьму?

– Это не тюрьма. Изолятор временного содержания. Вам рассказали ваши права, вызвали врача, дали возможность позвонить. Так что все по закону.

Да, врач дал ей какую-то таблетку, от которой спать захотелось еще больше, а голова так и не прошла. И позвонить ей тоже позволили. Сначала она набрала дочку. Хотела сказать, что ссора была притворством, что любит ее и Полиночку. Потом звонила Прохорову. Не просить о помощи, а еще раз напомнить про обещание. Ни кормилец, ни Юля не взяли трубку.

– Мне нужны мои ремешки. Без них нельзя.

– Кажется, вы уже разговаривали на эту тему со следователем.

– Но я не могу без них.

– Спокойной ночи.

Лязгнула дверь, ключ дважды провернулся в замке. Полицейский развернулся и пошел вдоль по коридору. Ключи на поясе громко звенели.

Старуха устало села на нары.

Ну вот и все. Жить осталось совсем чуть-чуть. Сколько можно протянуть без сна? Двое суток? Но это для здорового молодого человека, проспавшего перед этим полную суточную норму. А насколько хватит старой усталой женщины, толком не спавшей больше полувека? Прошлой ночью она легла в начале четвертого (все корила себя за трусость), а в начале восьмого Саша ее разбудил. Итого четыре часа. Хотя сон, после того как Тварь забирается в голову, нельзя считать сном.

Жить осталось недолго. В кабинете дежурного она пришла к этому заключению логически, а теперь интуиция говорила то же самое. Каменная комната без окон, решетчатая дверь, захлопнутая человеком в форме. Ее смерть будет похожа на Витину. В голове сонно заворочалось что-то огромное и бесформенное, похожее на спящий сгусток киселя. Она представила, как истекает ее время. Не таймер с электронным табло и горящими цифрами, а механический будильник, который стоял у нее дома на тумбочке в спальне. Часовая стрелка с каждым тик-таком на долю миллиметра приближалась к золотистой стрелке будильника. Только в этот раз звонок будет означать не пробуждение, а провал в вечный сон.

«Тюремная фуфайка вместо легкого пальто, – вспомнила она, как подтрунивала над собой, отправляясь на поиски кормильца. – Размечталась. Это было был бы слишком счастливый конец для такой истории. Но надо уметь проигрывать. И надо уметь признавать поражение. Господи боже, пожалуйста, пусть это произойдет быстро».

Игорь оставил открытой дверь в коридор, включил свет в ванной, но так и не смог заснуть. В сумерках мерещились темные силуэты и слышались шорохи. Проворочавшись в кровати час, он оделся и вернулся на кухню. Маринин планшет лежал на столешнице рядом с чайником – там, где она бросила его прошлым утром. Возможно, два часа ночи – не самое подходящее время для того, чтобы заглянуть в глаза (точнее – в глаз) своему кошмару, но если он все равно думает о месте, то для конкретики мышления удобнее держать объект в поле зрения.

Карты Гугл. Краснодарский край. Поселок Стеблицкий. Страница загружается моментально, и цепкий смеющийся взгляд огромной, закопанной в землю лягушки впивается в лицо. Иди ко мне. И не забудь про гостинец.

Он больше не называл себя агентом Малдером. За три недели, прошедшие со дня последнего виртуального путешествия к Дереву, не только притупилось чувство юмора, но и сдвинулись границы между возможным и невозможным. Возможного стало больше.

Накорми. Приведи с собой гостинец. Отдай то, что должен.

Невероятно? А чем Тварь чудесней интернета, межконтинентальных ракет или генно-модифицированных организмов? Дело не в границах понимания. Отчасти причина в общественном восприятии, отчасти – в частоте соприкосновения с чудом. Легко веришь в то, к чему прикасаешься каждый день. И в то, что прикасается к тебе.

Глаз на экране смотрел злобно и насмешливо. Он выглядел бы как фрагмент головы, если бы не заваленные хатки в правом нижнем углу, змейка дороги, вьющаяся меж деревьев, и квадраты заросших огородов, врезающиеся в лес. Брошенная деревня. Поселок Стеблицкий, про который писали в «Кубанских новостях». «Кавказская «Мария Целеста». Интересно, как это случилось? Они перебили друг друга и закопали тела под Деревом? Но кто-то же был последним? Или явились поздней ночью к Дереву, как тот персонаж в истории Шматченко, и Тварь забрала их всех разом? Как бы то ни было, со слов старухи, все они были мертвы.

Снимок со спутника, который Игорь до этого видел сотню раз, теперь выглядел немного иначе. В нем было больше личного. Глаз смотрел не вверх, в небо, а в лицо Игорю. Взгляд звал к себе и приказывал немедленно собираться в дорогу. Как будто закопанная под землей рептилия была всемогуща. Но если бы это было так, обочина федеральной трассы, проходящей в десяти километрах от Места, была бы заставлена пустыми машинами, а крона Дерева превратилась бы в огромный тряпичный клубок.