И тут до Глеба дошло, что судьба представляет уникальный шанс не только пополнить свою скарбницу, но и одним ударом покончить с врагом. Ведь разделив свои войска, Всеволод вольно или невольно подставился под удар превосходящих сил противника. Быстро взвесив все за и против, рязанский князь велел позвать своего шурина Мстислава. В этом был весь Глеб. Он прекрасно понимал, что если послать на вражеский обоз половцев, то ему лично из добычи не достанется ничего. Поэтому он и хотел получить столь щекотливое и выгодное дело родственнику, с которым было гораздо проще договориться. Выслушав Глеба, Мстислав полностью согласился с его доводами и ушёл готовить полк к бою. А рязанский князь велел поднимать половецкую орду и собирать дружинников.

Владимирские воеводы, которые вели обоз, прекрасно знали, чего от них хочет Всеволод. Отойдя на незначительное расстояние от реки, они распорядились ставить телеги в круг и сковывать их между собой. Ратники спешили, поскольку с минуты на минуту ждали появления рязанских войск. И враг долго ждать себя не заставил! Появилась конная дружина Мстислава, а за ней валом валило пешее воинство. Суздальцы залегли за телегами, натянули луки и самострелы, и приготовились отразить атаку.

Противник навалился сразу по всей линии обороны. Взяв обоз в плотное кольцо, рязанцы полезли на возы и попытались растащить телеги в разные стороны, чтобы освободить дорогу коннице. Но воины Всеволода бились отчаянно. Атакующих кололи рогатинами, рубили боевыми топорами, били тяжелыми палицами. Укрываясь за возами, лучники расстреливали идущих на штурм рязанских ратников, сами оставаясь неуязвимыми для вражеских стрел. После отчаянной сечи враг отхлынул, оставив у телег множество убитых и раненых, а суздальцы смогли перевести дух.

Но Мстислав снова погнал воинов в атаку, и битва закипела с новой силой. Видя, что сломить вражеское сопротивление не удается, Ростиславич пошел на крайнюю меру — велел спешиться свои дружинникам и лично повел их на штурм обоза. И через несколько минут отчаянной сечи княжеский стяг уже реял внутри кольца телег. Счастье улыбнулось Мстиславу, но ненадолго. Земля гудела от топота сотен копыт, ревели боевые трубы, плескали на ветру владимирские и переяславские стяги — Владимир Глебович вёл в бой переяславскую дружину и владимирских гридней.

Всё точно рассчитал сын Юрия Долгорукого. Отправив обоз за Колокшу, он призвал к себе племянника Владимира, княжившего в Переяславле-Южном, и велел ему идти следом. Дружину удалого Глебовича он усилил своими бойцами и строго-настрого наказал вступить в бой только тогда, когда вражеское воинство увязнет в битве. Что молодой переяславский князь мастерски и проделал. Полк и дружина Мстислава были смяты одним мощным ударом, закованная в доспехи конница катком прошлась по рязанским ратникам. Началось повальное бегство разбитого противника.

Видя, что всё пропало, Мстислав бросился в стан Глеба, надеясь предупредить родственника о своем поражении. Но достигнув лагеря, понял, что опоздал — половецкая орда и рязанская дружина уже перешли Колокшу и вступили в бой с полками Всеволода.

* * *

Владимирский князь внимательно следил за тем, как войска Глеба перешли по льду через речку, и, поднявшись на Прускову гору, стали разворачиваться в боевые порядки. Но Всеволод не спешил, он даже не пытался помешать противнику беспрепятственно перейти Колокшу. Ему надо было, чтобы Глеб обязательно вступил с ним в сражение, и для этого князь сознательно отдавал врагу инициативу. Пусть атакует, пусть маневрирует, лишь бы вступил в бой и увяз в битве. А там и ловушка захлопнется. Всеволод был уверен, что его племянник разгромит Мстислава и в нужный момент ударит по половцам. В том же, что этот удар окажется смертельным для воинства Глеба, сомнений не было, поскольку князья и воеводы знали о том, что степняки не были стойкими в прямом бою.

Между тем рязанский князь воспринял пассивность врага за неуверенность в своих силах и распорядился начинать атаку. Взвились рязанские стяги, затрепетали на ветру половецкие бунчуки, и вся огромная масса войск начала сползать с горы, медленно надвигаясь на полки Всеволода. Но, подойдя на расстояние полета стрелы, рать Глеба неожиданно остановилась. К князю вихрем подлетел Мстислав Ростиславич и, резко осадив коня, стал что-то быстро говорить, указывая рукой на противоположный берег Колокши. А там уже появились первые беглецы, которых становилось всё больше и больше, и наконец уже можно было разглядеть переяславские и владимирские стяги. Глеб был поражен и некоторое время пребывал в растерянности, но потом опомнился и велел войскам отступать.

Но было уже поздно. Видя, что наступил долгожданный миг, Всеволод опустил личину шлема и, вытащив из ножен меч, повел в бой дружину. За ним, под пение труб и выкрикивая боевой клич, пошли в бой конные и пешие полки. Рязанский князь, понимая, что битвы не избежать, отправил за Колокшу часть половцев, чтобы перехватить Владимира Глебовича, а остальную рать повел на Всеволода. Бой был жесток и скоротечен. Рязанцы сошлись с владимирцами щит в щит, а половцы съехались с суздальской дружиной и гриднями Олега и Владимира Святославичей.

В это время переяславский князь Владимир погнал толпы беглецов прямо на переходившую через Колокшу половецкую конницу, смешал её ряды и разбил вдребезги. После этого переяславская дружина зашла в тыл рати Глеба и атаковала половецкую орду. Не выдержав удара с двух сторон, половцы бросились в разные стороны, а следом за ними побежали и рязанцы. Глеб кинулся в гущу своих войск, пытаясь остановить беглецов, но его уже никто не слушал. Рязанский князь метался по полю боя и не заметил, как его окружили дружинники Всеволода. Один из них прямо с седла прыгнул на спину князя и стащил его с коня в снег. Придавив Глеба коленом, он заломил ему за спину руки, а затем ловко скрутил веревкой, брошенной кем-то из товарищей. Пленного повели к Всеволоду, а за спиной Глеба один за другим падали рязанские стяги да выла беспощадно избиваемая половецкая орда.

* * *

Битва на Колокше завершилась сокрушительным разгромом рязанских войск и половцев. В руки суздальцев попали сам князь Глеб, его сын Роман и шурин Мстислав Ростиславич. Множество рязанских бояр также угодило в плен, и среди них тот самый Дедилец, который во главе рязанского посольства мутил воду во Владимире. В числе полоняников оказался и Борис Жидиславич, знаменитый воевода Андрея Боголюбского, который всегда поддерживал Мстислава Ростиславича и вместе с ним убежал к Глебу. Было побито множество рязанских ратников, не меньшее количество их попало в полон. Что же касается половцев, то этих живыми не брали. Что и было зафиксировано в летописи: «А поганых половец всехь оружием избиша» (Пискаревский летописец). Лишь двадцати знатным степнякам оставили жизнь, чтобы в дальнейшем получить за них выкуп.

Возвращение Всеволода во Владимир-Суздальский было триумфальным. Весь город высыпал за стены встречать победителей. Первыми под сводами Золотых ворот провели свои полки Олег и Владимир Святославичи, затем протащили со скрученными за спиной руками Глеба Рязанского со всей родней и приближенными. Потом ехал Всеволод с Владимиром Глебовичем и переяславской дружиной, а остальные полки замыкали шествие. На площади у Успенского собора был совершен благодарственный молебен в честь победы над лютым врагом, после чего всех пленников развели по домам княжих мужей и посадили за крепкий караул. А затем столица погрузилась в праздничные гулянья.