— Вы обманываете себя! — радостно заявила миссис Брэдли. — Неужели вы действительно думаете, что подобное признание мог написать Кост?

— Мог… Кост… написать? — запинаясь, произнес инспектор. — Выражение его лица изменилось. — Так… что же это? Или вы шутите надо мной? Он «видел», как Энтони бросил камень! «Слышал», как кресло проехало мимо!

Ошеломленный, он вытащил свой блокнот и принялся заново читать заметки допроса Клайва Браун-Дженкинса.

— Могу я продолжить? — спросила миссис Брэдли, когда Блоксхэм закрыл блокнот и сунул обратно в карман.

Инспектор заколебался.

— У меня есть его домашний адрес, конечно, — наконец сказал он. — Мы можем взять его в любую минуту. Рассказал он что-нибудь по поводу того, как труп поместили в пруд?

Миссис Брэдли перелистнула несколько страниц, всматриваясь в текст зоркими черными глазами.

— Да. Он описывает все очень подробно, — ответила она. — Метод точно такой, как я предполагала.

— Есть там имя сообщника? Ведь если Кост не убийца, то, полагаю, Кэддик вовсе не помощница?

Миссис Брэдли вернулась к тому параграфу, на котором остановилась, и произнесла:

— Я прочитаю все.

Инспектор кивнул и откинулся в кресле.

«Наконец я достиг той калитки, через которую нужно пройти, чтобы попасть со спортивной площадки к спортзалу. Эту калитку всегда оставляли открытой, поскольку она позволяла срезать путь от домиков к особняку. Пока бежал по дорожке, я придумал, что оставлю кресло в тени стены у спортзала, чтобы луна не показала его моим преследователям. Преследователей, однако, не было вовсе. Опустившись на сиденье у стены, я прислушался. Я ощущал себя животным, которое не знает, куда броситься, чтобы убежать от охотников. Исчезло хвастливое самодовольство. Я бы отдал годы жизни, чтобы тот пьяный местный житель, чьего имени я даже не знал, остался бы жив, оскорбительно многоречив и все так же выл у меня под окном. Факт, что его тело все еще находится там, под брезентом, чтобы смущать мои часы бодрствования и пугать во снах, нервировал меня до крайности. Мне немедленно требовалось, я чувствовал, убрать труп оттуда, где я его… где он лежал. Но долгое время я даже не рисковал обдумать идею о возвращении в парк. Более того, меня смущало то, что я не мог сообразить, куда спрятать тело… Были высокие ящики для снаряжения в спортзале, я помнил…

Встав на четвереньки, я пополз вокруг здания, пока не оказался у дверей. Поднявшись, я попробовал ручку. Дверь открылась.

Внутри царила тьма. Я вытащил фонарик… мы все носили их, чтобы находить дорогу к домикам после ужина…»

— Да, это не может быть Кост, — согласился инспектор. — Он не ужинал в доме?

— Нет, — ответила миссис Брэдли. — Ужин ему сервировали на подносе, и одна из двух служанок относила еду к нему в домик. Они менялись через день, и сопровождал их Джозеф Херринг, который нес большой фонарь, чтобы этот акт милосердия был возможен.

Блоксхэм сел прямо и удивленно посмотрел на нее.

— Вы уже начали говорить так, как он пишет, — заметил он со смешком.

— Да. Я хорошо информирована относительно всех материй, которые проявились позднее, чтобы не упустить вещей, имеющих возможное касательство к делу, — сообщила миссис Брэдли, смеясь, точно призрак. — Однако… — Она вернулась к рукописи.

«…так что я включил его. Я исследовал каждое укромное место, желая убедиться, что тут никого, и наконец, удовлетворенный, вернулся туда, где оставил кресло. Однако мне казалось, что будет легче совершить рекогносцировку без него. В общем, я оставил его и бесшумно пробежал через калитку и дальше на газон. Достигнув ограды парка, я сбавил скорость. В желудке у меня было холодно, а горло пересохло. Колени стучали друг о друга. Облизав губы, готовый умереть от тревоги, я приблизился к калитке. Она была все так же не заперта. Мои нервы предали меня. Я развернулся и побежал обратно к спортзалу так, словно дьяволы гнались за мной. Я видел труп однажды. Понимал, что меня стошнит, если увижу его вновь.

Я вошел в спортзал, вытащил прыжковые маты и улегся на них. Что буду делать, когда настанет утро, я не знал. Я не хотел об этом думать. Надеялся, что умру в темноте. Однако я не умер, и грубая ткань матов колола меня даже сквозь одежду. Я соскользнул с них и улегся на дощатом полу. Но тут был сильный сквозняк.

Неожиданно волосы у меня на голове встали дыбом. Некто тронул дверь спортзала, по-прежнему открытую. Дверь распахнулась, и вошла женщина, несмело, поскольку было темно. Я приободрился, предполагая, что это, вероятно, одна из служанок, что явилась на встречу со своим молодым человеком. Если я буду лежать тихо, то никто меня не заметит. Я лежал в темноте, стараясь даже не дышать. К моему удивлению, женщина закрыла дверь, хмыкнула и, судя по звукам, уселась на пол. До меня долетел слабый шелест, когда она устраивалась поудобнее, потом снова. Затем она опять хмыкнула, шуршание стало громче, и огонь вспыхнувшей спички осветил лицо женщины… Это была моя сестра».

— Его сестра? — воскликнул Блоксхэм.

— И сообщница, очевидно, — произнесла миссис Брэдли. — Он продолжает вот так:

«Конечно, я знал, что моя сестра — отважная девушка. У меня было много тому доказательств…»

— Ну да, когда она напугала его в спальне Присциллы Йеомонд, — буркнул инспектор. — Он был весьма впечатлен ее отвагой, я помню.

«…и я решил доверить ей свой ужасный секрет и послушать, что она предложит. Нечего и говорить, что я был изумлен увидеть ее…»

— Готов поклясться, что был. Хотел бы я знать, зачем она пошла в спортзал? — Блоксхэм усмехнулся.

«…так что я позвал ее по имени и назвал собственное, четко, но очень тихо. Потом, когда она преодолела первый испуг, возникший, когда некто позвал ее из темноты, я подполз ближе и рассказал обо всем, включая свою ужасную трусость, проявившуюся в том, что я оставил тело там, где оно находилось. Она рассмеялась и сказала, что мы должны забрать его немедленно, поскольку не позднее чем через час будет светло.

Мы провезли кресло по беговой дорожке еще раз и оставили позади калитки водяного парка. Затем встали на колени рядом с прудом и откинули брезент. Я практически нащупал твердый труп убитого собственной ладонью. Рукав мой зацепился за его пуговицу, и я дернулся, пораженный ужасом, пытаясь освободиться, сдвинул его и сам упал на холодное тело. Мое лицо коснулось его…

Было темно. Мы дрожали и спотыкались, но вскоре все же подняли его и отнесли к креслу. Моя сестра держала его голову. Она сказала: “У меня непромокаемый плащ. Никто его на мне не видел. Если кровь останется на нем, я могу просто выкинуть плащ, и никто не свяжет эту вещь со мной”. Мы выбросили плащ позднее. Обнаружить его можно в третьей иве на этой стороне пруда, глубоко в большом дупле. Мы не были уверены, осталась ли на нем кровь».