— Все помнят, что делать?! — преувеличенно бодрым голосом спросил я, оглядывая своих.

Они помнили. И они выглядели молодцами! Мистер Майерс, Фродо, Куин и Квентин. Пожалуй, я выглядел на их фоне хуже всех. И я устыдился, но одновременно испытал чувство гордости — все-таки я был их командиром. Почти обделавшимся от страха в эту самую минуту, но все же собравшим вместе эту замечательную команду людей. Это чувство неожиданно придало мне сил.

Мы погнали коней к лесу по главной дороге до условного места, потом спешились и, взяв лошадей под уздцы, свернули направо на тропинку. Миновав небольшой овражек, снова вскочили в седла и поскакали на запад, время от времени сворачивая на параллельные тропинки, ведущие в том же направлении. Мы старались держать головы ближе к гривам коней, потому что густая листва могла скрывать низкие ветки.

Через полчаса езды мы достигли перекрестка тропинок. Здесь снова пришлось спешиться: почва под ногами стала каменистой и лошадь с седоком могла подвернуть ногу. Нам предстояло разделиться: я, Фродо и мистер Майерс оставались тут, чтобы расставить солдат по местам, когда они прибудут. Куин и Квентин уходили дальше вместе с нашими лошадьми. Всё это — в том случае, если враг двинется по главной дороге. Если же нет, то нам предстояло отступить и перегруппироваться западнее.

Мы ждали на перекрестке больше часа, а потом с востока пришел сигнал — крик филина. Еще через четверть часа на перекресток стали прибывать люди. Покрытые копотью и кровью, они выходили из леса, ведя коней в поводу. За ними прибывали пешие, сопровождаемые людьми полковника Комри. Я вдохнул поглубже и шагнул вперед.

— Мне нужно двадцать три человека на позиции стрелков с быстрыми ногами и хорошим уроном. Прошу выходить вот за эту черту.

Люди поднимали на меня мутные глаза, и выдержать их взгляд было чертовски непросто. Только командир, вышедший с ними из боя, мог сейчас отдавать им приказы.

— Пожалуйста! — сказал я.

В задних рядах произошло движение, воины расступались, давая дорогу новоприбывшим. Ко мне подошел незнакомый капитан, встал рядом, повернулся к своим и выкрикнул имена троих десятников. Требуемый отряд был сформирован в считанные секунды, и капитан повернулся ко мне.

— Мы в вашем распоряжении, господин Мерсли!

Я повел людей по южной тропинке, показывая капитану Норману Ханктону (так его звали) расположение ловушек и спусковых механизмов. Местность понижалась, деревья постепенно редели, я взял левее, и мы, бросив тропинку, стали пробираться через кусты. Дальше было короткое восхождение по рядам уступов, напоминавших гигантские ступеньки, и через пять минут мы были на нужном месте. Крутой косогор уходил вниз с уклоном, местами достигавшим 50–60 градусов. Внизу, в полусотне с лишком футов, лежала дорога. К югу от нее начинался сосновый бор, и там было сосредоточено такое количество ловушек господина Комри, какое только удалось разместить на этой территории. На узкой треугольной площадке на вершине косогора лежало несколько огромных булыжников, которые удалось затащить сюда с помощью телекинеза. Инженеры полковника Комри умудрились даже сделать незаметные стартовые канавки, благодаря которым камни покатятся по точно рассчитанным траекториям.

Часть солдат укрылась за камнями, другие нашли убежище в зарослях смородины. Еще нескольких я повел правее — к четырем высоким вязам, росшим на западном краю косогора. Вязы были подпилены, а упав, должны были сформировать неплохую баррикаду.

Когда я вернулся, Фродо и мистер Майерс вытряхивали из колчанов стрелы, втыкая их в землю вокруг своих позиций. Я последовал их примеру.

— Не жалеете, парни, — неожиданно для самого себя спросил я, — что завел нас всех сюда?

— Не без этого, — кивнул мистер Майерс. — Но у Тартара перед нами всеми должок.

Фродо согласно наклонил голову. Мой молодой друг был спокоен и собран. На груди у него я заметил маленький деревянный крестик.

Ждать пришлось долго. Через два часа прибежал вестовой от полковника. Весь в поту, лицо перекошенное.

— Идут! — сказал он, глотая воду из бурдюка. — Пехота по главной дороге, волчьи всадники тропинками! Всадников не меньше четырех десятков.

Это меняло дело, но не сильно.

— Приказ?

— Оставаться на точке ноль. Всадников попробуют отвлечь. На перекрестке будет кордон, который должен будет продержаться до вашего отхода.

— А если не продержатся? — уточнил мистер Майерс.

Вестовой перевел взгляд на него. Этот взгляд отвечал на вопрос лучше всяких слов, но парень добавил:

— Я тоже буду в кордоне.

Он развернулся и ушел, никак не реагируя на наши запоздалые пожелания удачи. Кроме стрел, я приготовил пузырьки со здоровьем и маной, привычным движением проверил тетиву, не отрывая глаз от мини-карты.

Первые красные точки появились на ней задолго до того, как мы увидели противника. На востоке косогор круто забирал вверх, оканчиваясь острым скальным клыком, возвышавшемся на несколько десятков футов над нашими головами. Дорога обходила его справа, но дальше, наоборот сворачивала левее, так что скала скрывала идущих. Передовой отряд насчитывал полтора десятка Хищников-разведчиков. Они шли осторожно, тщательно выверяя шаги, прислушиваясь и принюхиваясь. Показавшись из-за скалы, они остановились и стали тихонько переговариваться. Потом несколько фигур отделились от группы и двинулись в сторону соснового бора. Остальные продолжали осторожное движение по дороге. У некоторых в руках были длинные палки, которыми они прощупывали подозрительные кучки листьев. Стараясь держаться у обочины, они постепенно приближались.

Я почувствовал, как потеют ладони. Приходилось все время вытирать их о штаны. В чем дело? За последние месяцы я только и делал, что участвовал в боях, а теперь мне внезапно так страшно? Впрочем, мне и тогда было страшно, что уж говорить. Но где же сигнал?! А может быть связной мертв? И что тогда?

Я взглянул на карту и похолодел. Восточный край дороги полыхал красным. Основные силы противника подходили к повороту. А разведчики тем временем уже почти достигли деревьев, которые должны будут перегородить проход. Где же этот чертов сигнал?!

Из-за поворота показалось воинство Сторка. Зрелище это на секунду воскресило во мне триптих Иеронима Босха, потому что по дороге шла процессия из обитателей ночного кошмара: гоблины и орки, гули и нежить, полулюди-полузвери, тролли и широченные низкорослые карлы, а рядом с ними, словно для контраста, высокие, ненормально тощие фигуры, похожие на богомолов, в черных плащах. Это была самая настоящая армия Тьмы, и никакие подпиленные деревья, стрелы или заклинания не могли нанести ей ни малейшего вреда!.. Разве можно остановить бревном всадников апокалипсиса? Разве можно стрелами разогнать липкий страх, от которого внутренности, казалось, завязались в узел?

Признаюсь, это был момент, когда на меня накатило отчаяние. Их было слишком много!.. Несколько сотен высокоуровневых бойцов против неполной сотни выдохшихся горожан. А главное — нам неоткуда ждать поддержки! И когда эта сотня падет, никто не защитит всех этих несчастных эйчаров и владельцев кафешек. Потому что средний уровень жителя города — шестой. Несколько сотен хайлевелов раскидают ополчение горожан за полчаса! А потом… Хотя какая разница? К этому моменту я уже точно буду мертв. Я, скорее всего, умру в ближайшие несколько часов, а может, и минут. И если говорить откровенно, не так уж много есть в этом мире вещей, ради которых стоило бы жить. Разве что мои друзья!