Подобная перестановка фактически никак не отразилась на деятельности РуСХА в целом. Дело ограничилось тем, что некоторые из сотрудников Главного управления по вопросам расы и поселений были переведены в штат персонального штаба рейхсфюрера СС. Но это никак не повлияло на работу по расовому отбору, так как даже мировоззренческое воспитание персонала "Лебенсборна" и матерей, оказавшихся в "Источнике жизни", было поручено специалистам РуСХА. Накануне превращения "Источника жизни" в самостоятельную организацию Гиммлер лично подтвердил тот факт, что родовое управление РуСХА, как и ранее, будет осуществлять над "Лебенсборном" мировоззренческий контроль, а директивы, родившиеся в недрах Главного управления по вопросам расы и поселений, будут обязательными для "Источника жизни". В годы войны начальник РуСХА являлся, кроме всего прочего, куратором "Источника жизни", контролировавшим программы обучения. На оккупированных территориях эту функцию выполняли местные представители РуСХА. Летом 1942 года руководитель Главного управления по вопросам расы и поселений Отто Хоффман информировал начальника Главного управления СС Готлиба Бергера о результатах мировоззренческого воспитания, которое осуществлялось в рамках "Лебенсборная. В нем Хоффман заявлял, что он намерен и далее сохранять мировоззренческое обучение в "Источнике жизни"" так как "Лебенсборн" как самостоятельная структура имеет самое непосредственное отношение к РуСХА. Наряду с этим шеф РуСХА в силу своего членства в правлении "Лебенсборна" имел прекрасную возможность контролировать всю работу этого общества, а также оказывать на нее существенное влияние.

До начала Второй мировой войны общество "Источник жизни" росло как на дрожжах. Это выражалось в двояком процессе. С одной стороны, непрерывно увеличивалось количество эсэсовских офицеров, которые привлекались к сотрудничеству с "Лебенсборном", сдругой стороны — постоянно увеличивалось количество матерей, которые намеревались рожать в его филиалах. Филиалы, известные под названием "Дом Лебенсборна", создавались по всей Германии. Они являли собой нечто среднее между родильным домом и детским садом. После того как летом 1936 года в Баварии возник первый "Дом Лебенсборна", в нем почти сразу же было оборудовано 30 мест для будущих матерей и 55 мест для их детей. В 1938 году в Германии уже насчитывалось пять "домов", в 1939 году "Дом Лебенсборна" возник в Австрии. К началу Второй мировой войны "Источник жизни" обладал ресурсами, чтобы разместить 263 женщины и 487 детей. Почти сразу же с началом боевых действий "Лебенсборн" стал распространять свою деятельность на оккупированные территории. Общество ставило себе в обязанность проводить политику германизации во Франции, Бельгии, Нидерландах и Норвегии. Кроме этого, оно активно занималось "этнической политикой" в Восточной Европе, прежде всего в завоеванной Польше и на отдельных оккупированных территориях СССР. Однако высокопарные надежды Гиммлера о ежегодном предотвращении 100 тысяч абортов при помощи "Лебенсборна" не могли осуществиться на практике. По статистике, до конца войны в "Домах Лебенсборна" на свет появилось около 7–8 тысяч малышей, из них 5 тысяч были внебрачными.

Таким образом, можно говорить, что "Источник жизни" был лишь инструментом расовой политики, которая проводилась в жизнь экспертами РуСХА, хорошо знакомыми с расовым отбором. Часто слова об исключительных мерах по заботе о матерях-одиночках были лишь "кремом", который прикрывал сугубо идеологический "пирог". Именно эта фразеология ввела в заблуждение судей на Нюрнбергском процессе, которые расценили "Лебенсборн" как благотворительную организацию.

Вместе с тем не стоит подразумевать, что "Источник жизни" базировался на воспитательных проектах, как часто говорилось сразу же после окончания Второй мировой войны. Его этнополитические и расовые установки выходили далеко за рамки заботы об одиноких матерях. В "Лебенсборн" могли попасть не все нуждающиеся в уходе, а только "расово высококачественные" матери и их дети. В частности, в этом можно было убедиться во время войны, когда эсэсовское общество распространило свою деятельность на территорию Западной и Восточной Европы, где сотрудники "Источника жизни" занимались не только расовым отбором, но и онемечиванием детей.

Если говорить о практике попадания в "Лебенсборн", то будущая мать, желающая оказаться в одном из "Домов "Источника жизни", должна была пройти проверку, которая весьма напоминала расовый отбор претендентов на вступление в СС. К тому же она должна была подать целую кипу документов: родословную, лист наследственного здоровья, медицинскую карту, личную анкету и рукописную биографию, к которой прикладывалось несколько фотографий заявительницы. Под присягой она должна была рассказать об отце своего будущего ребенка. Мужчина, названный в качестве отца, должен был также предоставить подобные документы. Некоторые исследователи "Лебенсборна", в частности Георг Лилиенталь, ошибочно полагают, что расовая и наследственная проверка будущих матерей, претендующих на попадание в "Лебенсборн", сначала проводилась персоналом "Источника жизни", затем эсэсовскими врачами и лишь после этого руководителями "дома". Эта схема верна для медицинского обследования, но не для отбора по расовым критериям, который до 1938 года осуществлялся исключительно сотрудниками РуСХА. В 1941 году этот функционал был передан лицам, специально уполномоченным осуществлять проверки от имени Главного управления по вопросам расы и поселений. Нет точных сведений, как осуществлялась проверка в течение трех лет, то есть между 1938 и 1941 годом. Имеющиеся данные носят во многом противоречивый характер. Известно, что именно в это время руководство "Лебенсборна" подвергалось острой критике со стороны Генриха Гиммлера, который считал, что тот небрежно относится к своим обязанностям. Об этом говорится также в телеграмме шефа РуСХА Отто Хоффмана, которая была направлена в Осло 29 июля 1941 года. В ней сообщалось, что необходимо в кратчайшие сроки систематизировать работу по отбору в "Лебенсборн" будущих норвежских матерей.

Кстати, у Гиммлера было более чем достаточно поводов для критики "Лебенсборна", где в 1939–1940 годах занимались фактическими фальсификациями. Следуя требованию рейхсфюрера СС о непрерывном увеличении количества матерей, оказавшихся в "Лебенсборне", сотрудники "Источника жизни" принимали фактически всех желающих немок" которые внешне соответствовали расовым критериям. В те годы таковых было около 75 %, то есть ни о каком строгом расовом отборе и речи не шло. Чтобы скрыть это, "Источник жизни" предоставлял Гиммлеру фальшивую статистику.

Но вернемся к практике отбора в "Лебенсборн". Предполагалось, что "наследственное здоровье" и "расовая полноценность" отца и матери будут гарантом появления на свет такого же потомства. Именно эти факторы должны были иметь, по замыслу Гиммлера, определяющее значение при приеме в "дома "Источника жизни", После родов проводилась вторая расовая экспертиза женщины и ее ребенка. Для этого в 1938 году была разработана специальная РФ-анкета (анкета рейхсфюрера), которая должна была заполняться местными сотрудниками "Лебенсборна". В этом документе речь должна была идти о внешних расовых признаках матери, а также о мировоззренческой подготовке матери. РФ-анкета должна была дать ответ на вопрос: соответствовала ли мать ребенка с "расовой и мировоззренческой точки зрения, а также в силу своих личных склонностей принципу отбора, применяемому в СС". В "Источнике жизни" матери и ее ребенку ставились расовые отметки, а затем рейхсфюрер СС лично решал, достойны ли мать и предполагаемый отец в будущем производить на свет детей в "Лебенсборне". Сам список вопросов, напечатанных в РФ-анкете, нес на себе очевидный отпечаток влияния экспертов из РуСХА. В этом нет ничего удивительного, ведь референты Главного управления по вопросам расы и поселений были сотрудниками "Лебенсборна". В нем они не