– Пойдём, покажешь. Давай-давай, не тормози!

Неосознанно я использовал сленг XXI века, но мужик меня понял. Поняли и санитары, они после моих слов отпустили руки бородача, и тот, повернувшись, засеменил вглубь дома, к лестнице, ведущей на второй этаж. Я пошёл следом, не убирая кольт в кобуру, ну а за мной шли остальные. Колоритнее всех в этой цепочке выглядел Первухин, вернее его маузер.

Когда уже поднимались по лестнице, я спросил у бородача в кальсонах с начёсом:

– Где ночует хозяин?

– Тоже на втором этаже в большой спальне.

– Сначала покажешь, где ночуют гости, а затем проводишь меня к спальне хозяина. Понял?

– Так точно, ваше благородие! Только хозяин в спальне не один, у него сегодня на ночь Манька осталась.

– Ну, ничего, устроим им побудку!

Эту шутку я произнёс, когда мы уже были на втором этаже и встали у неприметной двери. На мою шутку бородач ткнул пальцем в сторону двери и сказал:

– Вот тут ночует самый старший из гостей.

Я тут же скомандовал:

– Кротов, и ты, Спиридон, за дело и действовать, как мы договаривались.

А нашему сопровождающему сказал:

– Веди к следующей спальне.

Дверь в неё была рядом. Туда я направил Петрова и сторожа. Около следующей двери настала очередь Первухина. Хотя он и пошёл один, но в успехе этого задержания я нисколечко не сомневался. Один маузер чего стоил – кого хочешь напугает, это тебе не трехлинейки, висящие на плечах санитаров. Они и обращаться с ними не умеют, тем более в темноте и стесненных условиях. К хозяйской спальне я подошёл, сопровождаемый только бородачом.

Всё это время я вслушивался, ожидая начало пальбы возле казарм егерей и, естественно, пробуждения их хозяев. Но всё пока было тихо. «Чётко мы работаем», – подумал я и перед последним броском достал часы-луковицу, чтобы понять, сколько осталось времени до начала операции прапорщиком. Было уже 4–09, и вот-вот начнётся большой кипеж. Действовать нужно было быстрее, и я, уже ни о чём не думая, ногой долбанул по двери спальни хозяина этого дома. Ворвался туда в стиле боевиков моего времени с воплем:

– Лежать, полиция!

Я ожидал абсолютно тёмного помещения, растерянных, голых и трясущихся от страха мужчину и женщину, но всё выглядело несколько иначе. Голая женщина, лежащая на кровати, была, её освещала керосиновая лампа, стоящая на небольшом столе рядом с громадной лежанкой (в XXI веке я бы сказал сексодромом). Мужчина тоже был, но он был одет в халат и сидел за столом, тупо уставившись на большую и почти пустую бутылку «смирновской» водки. Женщина, по-видимому, была сильно пьяна, коль не прореагировала на грохот распахиваемой двери, крики и моё появление в этом гнёздышке любви. А вот мужчина, оторвав свой взор от созерцания почти пустой бутылки водки, повернул голову с оловянными глазами в мою сторону и прошипел:

– Пош-ш-ёл, сука!

Пришлось подскочить к этой пьяной твари и провести фирменный хук слева – правая рука была занята кольтом. Но всё равно я её задействовал. Конечно, не стрелял, а просто ткнул дулом в противную рожу. Этот завершающий удар опрокинул пьяного финна вместе со стулом на пол, и оттуда начало доноситься противное хрюканье. Я брезгливо оглядел картину разгрома, валяющуюся на лежанке голую женщину и крикнул стоящему позади бородачу (пришлось повысить голос из-за стрельбы в районе казарм):

– Сдёрни вон ту тонкую штору и свяжи валяющейся твари руки. Сзади свяжи, чтобы этот урод своим поганым ртом не смог дотянуться до узла.

Пока бородатый мужик снимал тюль, я обыскал задержанного лесоторговца. Казалось бы, что обыскивать одетого в халат голого мужика, что можно найти, если в халате нет карманов? Но я нашёл, и весьма интересную вещь. У валяющего на полу пьяного типа на щиколотке был закреплён мешочек, в котором лежал ключ. Естественно, у меня в голове сразу же возникла мысль, что это ключ от сейфа. А спрашивается, какой ещё ключ мог носить в потайном месте богатый человек? Но прежде чем начать поиск сейфа, я проконтролировал, как бородач связал руки лесоторговцу. А затем приказал увести, а если не сможет ходить, то утащить куда-нибудь подальше от моих глаз голую бабу, валяющуюся на лежанке. Казалось бы, абсолютно пьяная женщина пробудилась, как только бородач попытался стащить её с кровати. Она, наоборот, вцепилась в него и повалила на себя. Я чуть не расхохотался, когда она впилась в мужика страстным поцелуем. Ему повезло, что он был бородат, а так точно бы остался засос. На этот страстный поцелуй у женщины ушли последние силы, ибо потом она стала безвольной куклой. Безвольно, но сама слезла с мягкого подиума, безропотно натянула на себя поданный бородачом сарафан и, подталкиваемая им, побрела к выходу из спальни.

Как только они вышли, я начал обследовать комнату в поисках сейфа. Но его здесь не было. Обозлённый безрезультатностью поиска, я пнул начинающего приходить в себя лесоторговца и злобно спросил:

– Где сейф, сука?

В ответ тот что-то промычал. Я пнул его ещё раз и для закрепления эффекта вылил на его голову воду из графина, который взял со стола. После чего снова спросил:

– Говори, где сейф, зараза! А то будет совсем больно!

И сразу же наступил на кисть лесоторговца, которая торчала из-под тюли, связывающей ему руки. В этот раз финн пробормотал более отчётливо:

– В кабинете за моим креслом.

Ну что же, это был хороший знак – финн был не упёртый фанат, и с ним вполне можно было работать. Когда протрезвеет, как миленький выложит всё, что ему известно о той паутине немецкой агентуры, которая опутала столицу Российской империи. Конечно, этот денежный мешок вряд ли много знает, но вот его гости наверняка профессионалы тёмных дел. Воспоминание о гостях лесоторговца сразу направило мои размышления в другую сторону. Вопрос о сейфе ушёл на обочину. Главной теперь была судьба всей операции. С группой прапорщика в принципе было всё ясно по багровым бликам на оконных стёклах, не говоря уже о звуках стрельбы. Наверняка у Хватова всё идёт по плану – казармы горят, а счастливчиков, которым удалось выбраться из адского пламени, отстреливают. Вот как обстоят дела с задержанием руководителей боевиков, уничтожаемых сейчас спецгруппой, я не знал. Поэтому, не обращая уже внимания на сидевшего на полу и так не протрезвевшего окончательно финна, я открыл дверь спальни и выглянул в коридор. Об освещении можно было не задумываться. На месте казарм разгорелся такой костёр, что даже в спальне хозяина было всё видно без лампы, хотя окна этой части дома смотрели от гигантского костра в противоположную сторону.

Действительно, в коридоре было довольно светло, и, наверное, у сидящих на полу задержанных было ощущение, что они находятся в предбаннике ада. Красноватый свет пламени, льющийся из единственного окошка, и злобный цербер, прохаживающийся рядом с ними, этому положению соответствовали. Особенно когда этот страшный человек раздавал болезненные пинки вжавшимся в стены задержанным. Видно было, что они боялись этого человека. Санитар Кротов за очень непродолжительное время сумел внушить у прошедших многое профессионалов страх перед ним. И это было хорошо – моя инструкция выполнялась добросовестно. Уже сейчас можно было начинать допрос, пользуясь методом доброго и злого полицейского. Естественно, я буду исполнять роль доброго полицейского, которому, чтобы спастись от побоев злого, задержанные должны выкладывать секреты. Тут только не зарваться – не требовать, чтобы рассказали всё и сразу. Выдавил какие-нибудь сведения, дай подследственному передохнуть от побоев жаждущего крови злого полицейского. Тут главное создать у допрашиваемого условный рефлекс – выдал вроде бы незначительный секрет, получи послабление и какое-то время жизнь без боли и мучений. Ничего не сказал – злой полицейский этому только рад, наконец-то ему можно будет насладиться болью и мучениями подследственного.