— Общее оглупление Запада — это дело рук «Олимпа», инспектор, точнее, его филиала «Лета», а Лета, напомню вам, река забвения в греческой мифологии. Это сердце их деятельности. Вся их энергия, все финансовые и интеллектуальные ресурсы брошены на уничтожение интеллекта населения. А поскольку их деятельность начинает пробуксовывать, несмотря на вербовку блестящих ученых, они обратились к людям с феноменальным IQ, таким, как Антон и я, чтобы мы разрабатывали для них все более совершенные технику и технологии. Резюмируя сказанное: они хотели использовать наши мозги для того, чтобы сделать людей глупыми, и как можно скорее.

Нэйл говорил без ораторских приемов, не повышая голоса, словно оракул, возвещающий неизбежность. Он снял кастрюлю с огня и разлил кипяток в три чашки, в каждой из которых лежал чайный пакетик.

— С какой целью, спрашиваете вы? — продолжил он. — Это приносит миллиарды долларов и неслыханную власть. Вот уже тридцать лет «Лета» работает над созданием устройств и приспособлений, заставляющих массового потребителя поверить, что их широкое использование делает его счастливее и умнее. Тогда как все тщательно продумано, чтобы результат был совершенно противоположным: сделать его зависимым, несчастным и, главное, более глупым. Что заодно позволяет государствам манипулировать своими гражданами по собственному усмотрению. Руководители «Олимпа» не откажутся ни от какой выгоды, они простерли свой цинизм до того, что создали «Гадес», чтобы продавать гробы, предназначенные для людей, которых они сами же довели до смерти.

Грейс помассировала лоб. На мгновение раздавленная таким коварством, она едва не потеряла нить рассуждения. Она понимала схему этого всеобщего отупления в общих чертах, но ей не хватало деталей.

— Нэйл, а какие устройства разрабатывает «Олимп»?

Ученый придвинул гостьям их чашки с чаем, потом встал, чтобы что-то найти на книжной полке. Когда он вернулся, в руке у него были картотека и накопитель USB.

— Эти секретные досье раскрывают все технологии, используемые «Олимпом» для реализации его проекта оглупления, патенты на которые он продает крупнейшим корпорациям. И я с сожалением вынужден вам сообщить, дамы, что, так же как миллиарды жителей Земли, вы ежедневно используете эти взрывоопасные ловушки, которые мало-помалу превращают вас в то, кем вас хочет видеть «Олимп»: в тупой скот.

При этих словах Нэйл открыл свою картотеку, и, едва Грейс увидела имена клиентов «Олимпа», она осознала масштаб катастрофы.

— Если вы хотите сокрушить «Олимп», то прежде должны оценить серьезность последствий его действий для нашей цивилизации, — сказал Нэйл. — Затем я раскрою вам имена их клиентов и, самое главное, секреты, которые им продает организация.

Он извлек несколько листков и разложил перед собой. Грейс не стала их смотреть, предпочитая сначала послушать.

— Не знаю, упоминается ли об этом в документах, найденных вами в «Гадесе», — начал Нэйл, — но знаете, что снижение IQ в странах Запада началось в середине 1990-х годов и ускорилось в 2000-х. Это совпадает с периодом массовых продаж игровых видеоприставок и постоянным увеличением производства смартфонов и планшетов. Короче, с взрывным увеличением времени, проводимого людьми с гаджетами, что получило особенное распространение среди самых юных. Однако, как вы, возможно, уже знаете, результаты исследований по этому вопросу неоспоримы: продолжительное использование гаджетов разрушает интеллект. Исследования однозначно доказывают, что дети, которые много времени проводят за экраном одного из перечисленных устройств, имеют IQ ниже, чем те, кто пользуется этими устройствами меньше.

— Подождите, как и документ «Гадеса», вы говорите лишь о деградации Запада. Однако возьмем, например, Азию; мне кажется, жители этого региона мира очень привязаны к своим телефонам и игровым приставкам… Почему же они избежали снижения интеллектуального уровня?

— По двум причинам. Первая — в Китае, Японии, Южной Корее, Сингапуре и Тайване в образование инвестируются колоссальные суммы, и успехи в учебе ценятся очень высоко. Это позволяет некоторым образом компенсировать потери интеллекта перед экранами. Вторая причине скорее законодательная. На Тайване родители, позволяющие своему ребенку, не достигшему восемнадцати лет, проводить слишком много времени перед дисплеем, считаются виновными в дурном обращении и подвергаются штрафу, равному четыремстам евро.

— Допустим. Но есть ли у вас конкретный пример того, что эти гаджеты делают нас глупее? — не отставала Грейс, любившая надежные, бесспорные доказательства.

— На эту тему существует множество исследований, — ответил Нэйл, сверяясь с разложенными перед ним листками. — Вот, это, например, доказано, что у детей от трех до шести лет пребывание перед дисплеем утром, перед детским садом или школой, увеличивает риск задержки развития речи в три с половиной раза. Это катастрофа. Того же порядка результаты получены у детей от шести до восемнадцати лет. Чем больше времени участники испытания проводили за играми, перед телевизором или смартфоном, тем сильнее уменьшался их речевой IQ. Иными словами, тем меньше был их словарный запас и тем менее они способны были понять суть даже простого задания. Это завтрашние взрослые, неспособные грамотно изъясняться, понимать других и быть понятыми ими.

Наис подалась вперед и взяла один из листков, заполненный цифрами, статистическими таблицами и отчетами о проведенных тестах.

— Это английское исследование об уровне школьного образования очень красноречиво, — подтвердил Нэйл. — В нем сравниваются результаты, показанные шестнадцатилетними подростками на национальном экзамене, и время, проведенное ими перед монитором на протяжении учебного года. Те, кто никогда не пользовался гаджетами, получили высшую оценку A+. Но чем больше времени ученики проводили с гаджетами, тем ниже были их оценки.

Нэйл отхлебнул чаю и покачал головой. Грейс чувствовала, что он обдумывал эту речь годами и вот наконец получил возможность произнести ее перед людьми, готовыми его выслушать и, что намного важнее, понять остроту ситуации.

— Самое худшее во всем этом, — продолжал ученый, — то, что воображение, источник креативности, также разрушается временем, проведенным за гаджетами. Канадское исследование доказало, что дети, живущие без телевизора, способны придумать на сорок процентов больше способов возможного использования того или иного предмета, чем дети, которые его смотрят. С одной стороны, потому, что телевизор дает готовые ответы, а с другой — потому, что лишает ребенка времени на игры в реальной жизни. Игры, которые заставляли бы его привыкать к конкретным физическим задачам: бросить мяч в нужное место, вопреки ветру, соединить без инструментов две деревяшки, да даже просто спланировать постройку игрушечной деревни. Он лишается опыта настоящей жизни, который позволяет нам, представителям человечества как биологического вида, развивать наши когнитивные и моторные способности, являющиеся фундаментом интеллекта.

Нэйл вдохнул аромат чая, потом долго рассматривал свою чашку, словно хотел запомнить каждый ее изгиб, каждый элемент рисунка.