— Что ты сперла у нее, — шепнул над ее ухом тихий голос Демьена, который оказался рядом как по волшебству. — Она рвет и мечет, как будто ты утащила у нее любовника прямо из постели.

— Зеркало, — ответила Уна тревожно. — Только я его не крала. Она сама запустила его в меня. Я только подобрала.

— Ну и отдай, делов-то.

— Нет, — горячо зашептала Уна. — Нет! С ним что-то не так, оно волшебное, это зеркало. Я раньше такого волшебства не встречала! Оно странное какое-то… Поэтому она хочет его вернуть — пока никто не понял, что на самом деле оно из себя представляет!

Алый Принц тотчас оценил сложившуюся ситуацию и кивнул, приняв какое-то решение.

— Дай сюда, — велел Демьен, незаметно протягивая руку. — Меня обыскать она не посмеет.

Уна, морщась, вложила в его ладонь зеркальце на длинном бисерном шнурке, туда же отправился и камень с брони Аргента, и Демьен поспешно отошел от девушки, направляясь навстречу Корнелии и устроенному ею скандалу.

Корнелия, насилу пробившись сквозь толпу, вывалилась на свободное место, тяжко дыша. Ее изуродованное нечистой магией лицо было ужасно, глаза под набрякшими морщинистыми веками яростно сверкали, и она, увидев Уну, ткнула в нее трясущимся пальцем:

— Она! — выдохнула Корнелия мстительно. — Она стащила мою драгоценную вещь! Мою!..

— Баночку с жемчужной пудрой? — насмешливо произнес Демьен, и смешок вспорхнул над головами придворных. — Или фарфоровую живую маску?

Люди засмеялись совсем уж откровенно, прикрывая лица ладонями. Видно было, что Корнелия не пользуется при дворе ни уважением, ни каким-либо авторитетом, коль скоро над ней так открыто потешаются, но, тем не менее, пара гвардейцев из охраны замка следовали за ней, а это означало, что Король прислушался к ее жалобе и велел устранить возникшее недоразумение, вернув утерянную вещь хозяйке.

— Мое зеркало! — зло зашипела Корнелия, стискивая кулаки. — Мое драгоценное, старинное зеркало!

— Вот бывают же у людей причуды, — словно изумляясь, произнес Демьен. — Смотреться в зеркало! Тебе зачем?

Придворные снова засмеялись совершенно непочтительно, но Корнелия не обратила внимания на их издевательства.

— Я требую, — шипела она, наступая на перепуганную Уну, — чтобы это зеркало мне вернули!

— Уна Вайтроуз, — веско произнес Аргент, закрыв собой испуганную девушку, шагнул вперед, — ничего не крала у тебя, Корнелия Златовласка. Я готов в этом поклясться.

— Ну, еще бы, — Корнелия мерзко захихикала, — давай, изворачивайся, лги! Подарить девчонки безделушку, пусть даже и украденную — это такой широкий и щедрый жест!

Лицо Аргента дрогнуло от нанесенного ему оскорбления, он шагнул вперед, и если бы не Демьен, жестом удержавший магистра, тот влепил бы звонкую оплеуху по безобразному, кривляющемуся лицу женщины.

— Да о чем мы спорим, — беспечно произнес Алый Принц, — думаю, мисс Уна не откажется показать то, что лежит у нее в карманах?

Уна шагнула вперед, беспомощно развела руками, демонстрируя свое платье.

— Но у меня и карманов-то нет, — произнесла она как можно более беззащитно и растерянно. Гвардейцы, оглядев ее со всех сторон, отступили, не смея прикасаться к девушке. На лицах их выписалось недоумение и растерянность.

— Спрятала! — прокаркала Корнелия. — Обыщите ее! Обыщите!

— Где? — вкрадчиво произнес Демьен, посмеиваясь. — В трусах? Предлагаете нашим храбрым гвардейцам мужественно вторгнуться на эту тщательно охраняемую территорию и проявить себя геройски именно там?

Придворные снова расхохотались, а Корнелия, вся трясясь от злобы, внимательно заглянула в бессовестные ясные глаза принца.

— Ты покрываешь воровку, — произнесла она. — Ты перепрятал мою вещь и надо мной издеваешься!

— Предлагаешь обыскать меня? — быстро произнес Демьен. Его серые глаза сверкнули опасно, люто, в них отразилась какая-то нечеловеческая, жестока жажда. Было видно, что если старуха посмеет прикоснуться к нему хоть кончиком пальца, он причинит ей боль, непереносимую, страшную, любым способом, какой ему доступен. — Дорогая тетушка, не забывайте своего места при моем дворе. И относитесь уважительно к моим друзьям и гостям. Оставьте ваши королевские замашки в прошлом. Вы, кажется, напрочь забыли, что здесь вас держат из милости. Вы — приживалка, бедная родственница, никто. Еще одно слово — и я вам напомню, что бывает с неблагодарными собаками, кусающими руку, дающую им хлеб. Вон пошла отсюда. Не порти нам праздник, старуха.

— Щенок! — яростно шипела Корнелия, содрогаясь от бессильной ярости. — Наглый, высокомерный, невоспитанный щенок!

— Я знаю, — хохотнул Демьен, щуря светлые глаза. — Твой сын, Корнелия Златовласка, наверняка был бы более воспитан и вежлив чем я, не так ли?

От этих слов Корнелию едва удар не хватил, ее лицо почернело от прилившей ядовитой крови.

— Я… — шипела она. — Я…

— Сначала спроси разрешения у Его Величества разговаривать со мной, — высокомерно произнес Алый Принц, — а уж затем приходи сюда. Вон ее выведите!

Пока Демьен грубил Корнелии, Уна, стоящая столбом, вдруг почувствовала на своей талии чью-то горячую руку. Кто-то настойчиво тянул ее прочь, и она шагнула в толпу, утянутая этой рукой, ощутив чуть заметный уже порядком выветрившийся запах яблок.

;- Бежим! — шепнул ей на ухо Дерек, и они, улучшив момент, рванули со всех ног прочь из бальной залы.

Чтобы добраться до королевских конюшен, где и находились Небесные Иглы, Дереку и Уне пришлось бежать очень долго и пересечь не одну галерею и не один прекрасный дворцовый зал. Долгий путь их окончился внезапно, за крошечной дверцей, явно тайной, за которой скрывалась винтовая лестница, ведущая низ, вниз, вниз, и выводящая в просторный каменный подвал, широкий, как главная улица в столице, с мощеным камнями полом. По обеим сторонам от этой «улицы» располагались стойла — в них, за толстыми решетками, Уна рассмотрела беснующихся ящеров, потревоженных чужим запахом. Кровожадные твари, разевающие зубастые пасти, шипели на Уну и Дерека, били по решеткам кожистыми крыльями и кусали металл так, что искры сыпались из-под зубов.

— Теперь понятно, — произнес Дерек, рассматривая эти крохотные подобия драконов, — почему безопаснее собрать техноящера и на нем лететь, чем украсть настоящего…

В пустующем стойле, под охапкой пышного сена, Уна нашла мешок с вещами — как и обещал Демьен, какая-то пажеская одежда. Пока Дерек разыскивал экипаж, в который надлежало впрячь техноящера, Уна сбросила свое бело плате и спешно натянула рубашку, чулки, бриджи и курточку, немного ей великоватую, но все же намного более удобную для их предприятия, чем ее бальный наряд. С башмаками Демьен прогадал — ботинки королевского пажа были слишком велики девушке, и она с сожалением снова надела свои атласные белые туфельки, понимая, что они будут бесповоротно погублены.