части столицы. Конечно, реальность никогда не могла тягаться с воображением, но все же некоторые мои самые жуткие фантазии обретали кровь и плоть. Город изменился, но это были лишь слова. Детали - вот что превращало его в оплот хаоса и безумия, поразивших город, как чума.

Уже в пригороде мы увидели первые признаки болезни. Тут и там у костров ютились бродяги. На обочинах и прямо дорогах стояли покорёженные и сожжённые автомобили. Горы жженых покрышек, повсюду мусор, разбросанные вещи, поломанная мебель. Нередко их судьбу повторяли и дома. Некоторые из них были сожжены, другие изуродованы, третьим повезло больше – они были просто изрисованы граффити. И чем дальше мы въезжали в город, тем более жуткие сцены открывались перед нами. Казалось, что безумный спрут, некогда обвивавший жителей этого города, умер, а труп его разлагался на улицах, раскинув свои щупальца.

- Так, здесь я выхожу! - вдруг сказал Сега, когда мы почти выехали из пригорода.

- Куда же ты, самую вечеринку пропустишь… - проговорил Гриша с досадой, остановив машину.

- Эта ваша история, парни. Я пас! Может, еще встретимся. А мне нужно к своей девушке. Плевать мне уже на это психа комиссара.

- Чертовски верно подмечено! – кинул ему напоследок Грибоед.

Глава 24

Мы попрощались Сегой и поехали дальше. Кроме грусти такая панорама за окном ничего не вызывала. На стенах домов плакаты, призывающие к митингам. На улицах стояли множество баррикад: некоторые разваленные, другие совсем свежие. Повсюду виднелись следы беспощадных языков пламени, на пешеходных дорожках валялись листовки, а где-то и целые горы мусора. Многие магазины были разграблены, витрины разбиты. Так же выглядели и некоторые жилые дома. И на большинстве улиц не было ни души, не считая разрозненных групп людей в переулках.

На одном из перекрестков по нашей машине неожиданно открыли огонь. Мы с грибоедом вскрикнули одновременно. Удивительно, но злоумышленники попали только по корпусу не задев стекло. Казалось, в этом городе остались только бандиты. Время от времени откуда-то из недр городских джунглей слышались механические голоса из громкоговорителей. Мы продолжали ехать, погружаясь в жуткие недра войны, страданий и боли, разлившимся по улицам Эдембурга. Пару раз улицы оказывались перекрыты вереницами брошенных автомобилей, и нам приходилось искать объездные пути.

Незаметно для себя я задремал. Закрыл глаза всего на мгновение, но этого оказалось достаточно. Очередное видение. И на этот раз я чувствовал, что оно было последнее. Похоже, вся это история готова была закончиться в любой момент. Истерзанный пороками и людским гневом, Эдембург не простит этого жителям и начнет рушиться на глазах, рассыпаться в пепел, а затем сама земля затрясется под ногами, развергнется и поглотит город, оставив огромную зловонную воронку.

Я чувствовал, что просто устал. Не физически, а эмоционально, духовно. Устал ощущать, что каждую минуту, каждую секунду может случиться что-то ужасное. Я хотел только спокойствия, но уже не такого, как когда-то давно. А осознанного спокойствия понимания, что все будет только в моих руках.

И снова передом мной возникла реальность. Мне казалось, что скоро я непременно перестану отличать видения от действительности. А вдруг различий между ними нет вовсе?

Алексей больше не следил за временем со смерти своего отца. Тот день забрал часть его души. Часть чего-то светлого. А что осталось не тронутым, казалось сухим и безжизненными, будто почва в далекой пустыне. Марат, Франсин, Стюарт и другие казались теперь лишь нотами прелюдии к чему-то большему. К великому будущему, которое ожидало Алексея. Он знал, зачем просыпался каждый день на этом свете.

Солнце стояло в самом зените. Облака будто навсегда исчезли с неба. Было тепло. Ранняя осень чувствовалась в воздухе. Рыжеватые умирающие листья, казалось, несли в себе потерянные надежды лета. В последнем танце они крутились в дуновении легкого ветра. Затем бессильно ложились и молча принимали смерть на оранжевом ковре кладбища, покрывшем улицы, дороги и дворы.

Именно так чувствовал осень Алексей. Листья меланхолично падали на лобовое стекло. Приходилось старательно сметать их дворниками. Мужчина старался не обращать на них внимания.

Дорогая шла вверх, петляя, как змея. Взору отрывался «Пик Эдема», искусственно созданный холм в черте пригорода. Место самых роскошных домов во всем Эдембурге.

Для всего на свете был повод или мотив. Алекс сильно волновался перед будущей встречей. Всю ночь мужчина готовил в уме необходимые реплики. Он не сомневался ни на секунду, что все пройдет строго по плану. Алексей был задействован в нем не один. Все началось примерно неделю назад, когда люди из его отдела откопали в полицейских архивах кое-какие интересные документы. О них многие уже знали, но не все детали. Именно эти недостающие элементы, выстраивающие всю картину происходящего, потребовали особого внимания. Новичок в отделе, японец по имени Сега, оказался самым полезным подчиненным. Ничего не могло ускользнуть от его зорких глаз.

Легковушка Алексея подъехала к дому на самой вершине. Охранник открыл черные металлические ворота. Несмотря на престижность места на «Пике Эдема», дом не поражал воображение, удивляя, скорее, своей минималистичностью во всем. Белый высокий забор, черная плитка на входной площадке. Серые невзрачные стены дома, металлические жалюзи на всех окнах. Безопасность была здесь превыше уюта. Во дворе стоял припаркованный белый джип.

Горничная, девушка с рыжими волосами, заплетенными в косичку, встретила Алексея.

- Он наверху? – сухо спросил Алекс.

Девушка кивнула.

Обойдя дом, Алекс прошел в лифт и поднялся наверх. Тут возвышалась небольшая платформа, встроенная прямо в отвесной скалу. Пройдя по полупрозрачному коридору, Алексей оказался на небольшой деревянной террасе. Отсюда была видна масштабная панорама пригорода, далекое полукруглое озеро, в которое впадала река Эдем.

На террасе стояло два шезлонга. На одном из них лежал чернокожий человек в зеленом домашнем халате. Руками он подпирал голову и с удовольствием любовался открывающимся видом.

Алекс тяжело вздохнул. Главное - не потерять сейчас уверенность. И если все пройдет так, как он предполагает, то она больше никогда не выскользнет из его рук.

- Алексей, привет, - доброжелательно проговорил сидящий в шезлонге.

- Привет, Дуглас, - ответил Алексей. Дуглас сразу это заметил, странный взгляд мужчины. Он пребывал в отличном настроении и не хотел его портить. – Вижу, ты уже вовсю отдыхаешь, хотя еще в отставку еще официально не ушел.

- Мне больше нравится слово пенсия. Причем заслуженная! Господи, сколько я