Когда расчистили заваленный обломками спуск в подземную камеру, то нашли Мвена Маса на коленях, уткнувшим голову в камень нижней ступеньки. Видимо, заведующий внешними станциями в момент прояснения сознания делал попытки выбраться. Среди добровольцев отыскались врачи. Могучий организм африканца с помощью не менее могучих лекарств справился с контузией. Мвен Мас встал, дрожа и шатаясь, поддерживаемый с обеих сторон.

— Рен Боз?..

Обступившие учёного люди помрачнели. Заведующий обсерваторией хрипло ответил:

— Рен Боз жестоко изуродован. Вряд ли долго проживёт…

— Где он?

— Нашли за горой, на её восточном склоне. Должно быть, его выбросило из помещения. На вершине горы более ничего нет… даже развалины стёрты начисто.

— И Рен Боз лежит там же?

— Его нельзя трогать. Раздроблены кости, сломаны рёбра…

— Что такое?

— Живот распорот, и вывалились внутренности…

Ноги Мвена Маса подкосились, и он судорожно ухватился за шеи державших его людей. Но воля и разум действовали.

— Рен Боза надо спасать во что бы то ни стало! Это величайший учёный!..

— Мы знаем. Там пятеро врачей. Над ним поставили стерильную операционную палатку. Рядом лежат двое пожелавших дать кровь. Тиратрон, искусственное сердце и печень уже работают.

— Тогда ведите меня в переговорную. Соединитесь с мировой сетью и вызовите центр информации северного пояса. Как спутник пятьдесят семь?

— Вызывали. Он молчит.

— Разыщите спутник в телескопе и рассмотрите при большом увеличении в электронном инверторе…

— Машины серьёзно повреждены, и новых записей на индикаторе нет.

— Всё погибло, — прошептал Мвен Мас, опуская голову.

Ночной дежурный северного центра информации увидел на экране измазанное кровью лицо с лихорадочно блестевшими глазами. Он тщательно всмотрелся, прежде чем смог узнать заведующего внешними станциями — широко известную на планете личность.

— Мне нужно председателя Совета Звездоплавания Грома Орма и Эвду Наль, психиатра.

Дежурный кивнул и принялся оперировать с кнопками и верньерами памятной машины. Ответ пришёл через минуту.

— Гром Орм готовит материалы и ночует в жилом Доме Совета. Вызвать Совет?

— Вызывайте. А Эвда Наль?

— Она находится в четыреста десятой школе, в Ирландии. Если нужно, я попробую вызвать её, — дежурный посмотрел на схему, — к переговорному пункту 5654СП.

— Очень нужно! Дело жизни и смерти!

Дежурный оторвался от своих схем.

— Случилось несчастье?

— Большое несчастье!

— Я передаю дежурство своему помощнику, а сам займусь исключительно вашим делом. Ждите!

Мвен Мас опустился на придвинутое кресло, собирая мысли и силы. В комнату вбежал заведующий обсерваторией.

— Только что фиксировали положение спутника пятьдесят семь. Его нет!

Мвен Мас встал, как будто не получил никаких повреждений.

— Остался кусок передней части — порт для приёма кораблей, — продолжался убийственный доклад. — Он летит по той же орбите. Вероятно, есть ещё мелкие куски, но они пока не обнаружены.

— Значит, наблюдатели?..

— Несомненно, погибли!

Мвен Мас сжал кулаками нестерпимо болевшие виски. Прошло несколько томительных минут молчания. Экран вспыхнул снова.

— Гром Орм у аппарата Дома Советов, — сказал дежурный и повернул рукоятку.

На экране, отразившем большой, тускло освещённый зал, возникла характерная, всем знакомая голова председателя Совета Звездоплавания. Узкое, будто разрезающее пространство лицо с крупным горбатым носом, глубокие глаза под скептическими угловатыми бровями, волевой изгиб твёрдо сжатых губ.

Мвен Мас под взглядом Грома Орма опустил голову, как набедокуривший мальчишка.

— Только что погиб спутник пятьдесят семь! — Африканец бросился в признание, как в тёмную воду.

Гром Орм вздрогнул, и его лицо стало ещё острее.

— Как это могло случиться?

Мвен Мас сжато и точно рассказал всё, не утаив запретности опыта и не щадя себя. Брови председателя Совета сошлись вместе, вокруг рта обозначились длинные морщины, но взгляд оставался спокойным.

— Подождите, я поговорю о помощи Рен Бозу. Вы думаете, что Аф Нут…

— О если бы Аф Нут!

Экран потускнел. Потянулось ожидание. Мвен Мас заставлял себя держаться из последних сил. Ничего, скоро… Вот и Гром Орм!

— Я нашёл Аф Нута и дал ему планетолёт. Не меньше часа ему надо на подготовку аппаратуры и ассистентов. Через два часа Аф Нут будет в обсерватории. Теперь о вас — опыт удался?

Вопрос застал африканца врасплох. Он, несомненно, видел Эпсилон Тукана. Но было ли это реальным соприкосновением с недостижимо далёким миром? Или же убийственное воздействие опыта на организм и горячее желание увидеть сочетались вместе в яркой галлюцинации? Может ли он заявить всему миру, что опыт удался, что нужны новые усилия, жертвы, расходы на его повторение, что путь, выбранный Рен Бозом, удачнее, чем у его предшественников? Надеясь на памятные машины, они проводили опыт только вдвоём, безумцы! А что видел Рен, что может он рассказать?.. Если сможет… если видел!

Мвен Мас стал ещё прямее.

— Доказательств, что опыт удался, у меня нет. Что наблюдал Рен Боз, не знаю…

Откровенная печаль отразилась на лице Грома Орма. За минуту до того только внимательное, оно стало суровым.

— Что предполагаете делать?

— Прошу разрешить мне немедленно сдать станции Юнию Анту. Я более недостоин заведовать. Потом — я буду с Рен Бозом до конца… — Африканец запнулся и поправился: — До конца операции. Затем… затем я удалюсь на остров Забвения до суда… Я сам уже осудил себя!

— Возможно, вы правы. Но мне неясны многие обстоятельства, и я воздерживаюсь от суждения. Ваш поступок будет разобран на ближайшем заседании Совета. Кого вы считаете наиболее способным заменить вас — прежде всего в восстановлении спутника?

— Лучшей кандидатуры, чем Дар Ветер, не знаю!

Председатель Совета согласно кивнул. Он некоторое время всматривался в африканца, собираясь ещё что-то сказать, но сделал молчаливый прощальный жест. Экран погас, и вовремя, потому что всё помутилось в голове Мвена Маса.

— Эвде Наль сообщите сами, — прошептал он в сторону стоявшего рядом заведующего обсерваторией, упал и после тщетных попыток приподняться замер.

Центром внимания на обсерватории в Тибете сделался небольшой желтолицый человек с весёлой улыбкой и необыкновенной повелительностью жестов и слов. Прибывшие с ним ассистенты повиновались ему с той радостью послушания, с какой, вероятно, шли за великими полководцами древности их верные солдаты. Но авторитет учителя не подавлял их собственных мыслей и начинаний. Это была необыкновенно слаженная группа сильных людей, достойных вести борьбу с самым страшным и неодолимым врагом человека — смертью.