«и хэ туань» – «дружина правды и согласия»), называя мятежников «ослеплёнными патриотами, ведущими свою родину к погибели».

Ныне выглядящий диковато альянс Италии, США, Франции, Австро-Венгрии, Японии, Германии, России и Англии в ответ на убийства иностранцев и осаду дипломатических миссий ввёл в Китай войска. Французы привезли в Китай отряды аннамитов (вьетнамцев), британцы погнали в бой сипаев из Индии. Вхождение в коалицию России объясняется, видимо, тем, что царь не желал терять позиции в Маньчжурии, где уже строились КВЖД, Харбин, Порт-Артур, Дальний.

Считая интервенцию оправданной из-за беспредела «боксёров», Янчевецкий видит истоками бунта агрессию Европы: «На самых мирных землепашцев и торговцев, двести лет ни на кого не нападавших и ненавидевших войну, ополчились племена Азии, Европы и Америки». Ни о каких джентльменских правилах на этой войне речи не шло. Обе стороны даже не брали пленных – только убивали. «Хотя европейские народы и любят кичиться своим просвещением и христианством, однако в 1900 году в городах и деревнях Китая они ничем не доказали своей особенной просвещённости и цивилизации и их образ действий ничем не отличался от образа действий их врагов – китайцев», – констатирует Янчевецкий. Поддерживая политику России («единственное государство, которое может стать действительным и вековым другом китайцев»), он сочувственно относится к Китаю и холодно – к союзникам-англичанам. Дело тут не в личных симпатиях, а в российской геополитической традиции, для которой эпизод 1900 года – случайность, тогда как противостояние с Западом – закономерность («Несмотря на вековую дружбу России с Китаем, в 1900 году русские гранаты первые громили ворота Северной столицы. Будем надеяться, что эти гранаты были и последние»). Неудивительно, что между союзниками не было доверия, причём «почин таким отношениям положили инициаторы многих международных недоразумений – англичане», которые относились «весьма ревниво» к доминирующему положению русских. Бороться приходилось зачастую с союзниками, а не с «боксёрами», и ещё вопрос, что сложнее – стрельба или дипломатия.

Как ни странно, лучшими союзниками русских в китайском походе стали японцы: «Главными действующими силами, которые вынесли на себе всю тяжесть международной экспедиции… – были русские и японцы… Пекин был взят кровью и по́том двух верных союзников – русских и японцев, с которыми мы впервые, под огнём и ядрами, испытали братство по оружию». На контингенты из других стран Янчевецкий глядел свысока: «Английские индусы, может быть, годятся только в обозные погонщики или в маркитанты»; «Американцы… не могут ходить так, как русские, и уже отстали от нас на целый переход вместе с англичанами». Вместе с тем Янчевецкий старался быть объективным. Он указал, например, на то странное обстоятельство, что у русских не было карт местности, их приходилось просить у японцев.

Штурмовал Пекин генерал Линевич. Первым в китайскую столицу вошёл высланный им отряд генерала Василевского в ночь на 1 августа 1900 года. Утром подключились японцы. Англичане и американцы вошли в Пекин позже, без боя. 15 августа состоялся парад, который принимал генерал Линевич. «Заслуги русских в освобождении Тяньцзиня и Пекина были торжественно признаны отрядами всех союзных наций», – пишет Янчевецкий. Он честно рассказывает о разграблении поверженных городов. Вот Тяньцзинь: «Грабили не только в домах, поспешно покинутых в последнюю минуту со всем добром китайскими купцами, чиновниками и всякими горожанами, но грабили и в домах, в которых ещё жили хозяева. В китайцах не уважали никаких человеческих прав. Установился какой-то странный средневековый взгляд, что с китайцами можно всё делать. Их считали за какую-то жалкую тварь, которую можно и даже должно безнаказанно преследовать, насиловать и даже можно убивать, если она осмелится сопротивляться. У китайцев отымали всё, что им принадлежало: серебро, шёлковое платье и всё более или менее ценное. Если хозяева не хотели показывать, где у них хранится добро, то им грозили ружьями и позорили их жён и дочерей. К сожалению, грабили и бесчинствовали представители всех наций». А вот Пекин: «Не было никакой возможности прекратить грабёж столицы и насилия над жителями… Солдаты говорили, что китайцы не люди, и поэтому позволяли себе всякие бесчинства… Врывались в покинутые и не покинутые дома, в которых ещё жили люди, грабили и вымогали всякое добро. Зато много таких солдат, попавших в руки мстительным китайцам, не вернулось обратно и пропало без вести».

На чём основана нынешняя синофобия западного человека – не на исторической ли вине Европы перед Китаем?

Публицист Борис Тагеев считал, что победа над слабо подготовленной китайской армией привела к «головокружению от успехов», которое, как показала Русско-японская, было непростительным; триумф Пекина обернулся трагедией Порт-Артура. Военачальники, усмирившие «боксёров», на новой восточной войне проявили себя не просто слабо, но предательски: тот же генерал Стессель, в китайском походе раненный в руку, а позже сдавший японцам Порт-Артур и осуждённый за это (китайские чиновники и военачальники, не сумевшие отстоять Пекин, вели себя иначе: многие покончили с собой вместе с семьями, не выдержав позора). Ошибки России пришлось исправлять позже – в 1945 году.

В мультиках о казаках, снятых на «Киевнаучфильме» режиссёром Владимиром Дахно, не хватает одного эпизода: «Как казаки Пекин брали». Снимать эту серию начали в 1967 году – в пору обострения советско-китайских отношений, накануне Даманского.

Полузабыт и конфликт на КВЖД – блицкриг Красной армии в Маньчжурии, завершившийся 22 декабря 1929 года подписанием Хабаровского протокола. Термин «белокитайцы» и последний триумф Блюхера, первое боевое применение ручного пулемёта Дегтярёва и двухместных, кажущихся сегодня нелепыми МС-1, первенцев отечественного танкостроения, использование авиации, ввод армии в Китай с трёх направлений, участие будущих прославленных военачальников – Рокоссовского, Чуйкова, Белобородова, Черепанова – всё это конфликт на КВЖД, первый после Гражданской поход РККА.

В 1924 году СССР и Китай признали КВЖД советско-китайским предприятием, несмотря на попытки США на Вашингтонской конференции 1921–1922 годов «интернационализировать» дорогу. СССР, опираясь на основателя партии Гоминьдан Сунь Ятсена, надеялся на коммунизацию Китая, фактически продолжив проект «Желтороссия» на новых идеологических основаниях. Главным военным советником Сунь Ятсена в 1924–1925 годах под псевдонимом «генерал Уральский» служил Василий Блюхер – легендарный полководец Гражданской, герой Перекопа и Волочаевки.

«1923–1927 годы были периодом господства советского влияния в Китае. Это был “советский период” китайской революции, почти осуществившаяся попытка превращения Китая в московскую вотчину», – пишет белоэмигрантский историк Пётр Балакшин.

В 1925 году Сунь Ятсен умер. Новый глава Гоминьдана Чан Кайши имел иные взгляды на будущее Китая, но и он поначалу пользовался услугами Москвы. В 1926–1927 годах Блюхер – «Зой Галин» (псевдоним составлен из имён дочери и жены) – служил в Китае советником Чан Кайши. Участвовал в подготовке Северного похода армии Гоминьдана, помог Чан Кайши объединить