Побои превратились в пытки, но очень скоро стало ясно, что болью хрукиса не сломить. Тогда фанатики вспомнили его слова о том, что где-то в этом мире разбросаны тысячи его переродившихся сородичей. Несколько дней активной работы сысковиков, и первая парочка в лице двух подростков, в раннем возрасте увлёкшихся амурными похождениями и ставших сосудами для двух юных картарианцев, была найдена и доставлена в отделение, где содержался превознесённый.

Переживший неделю пыток, ломавших других людей за пару часов, он мгновенно сдался, услышав болезненный вскрик протыкаемой мер-кнайфом девочки. В тот день превознесёный заключил с религиозным государством контракт, состоящий ровно из двух пунктов. От Зегриса требовалось выполнять их приказы и оказывать содействие в усилении армии, а малвесианцы в ответ обязывались не причинять вреда двукрылым.

Первым делом он изучил и усилил малвесианский артограф, подняв его пропускную способность в те же полтора раза, что и Алмур.

В качестве награды его вскоре «порадовали» встречей с ещё одной обнаруженной спецслужбами картарианкой. В кавычках, ибо между строк ясно читалось, что если Зегрис вздумает противиться воле епископов, то у него на глазах будут убиты уже не двое, а трое сородичей, и со временем число пленников будет только возрастать.

Когда Дерохану удалось сначала невесть откуда заполучить плоть Наора и украсть способности посланных в Гиронтан носителей, а затем ещё и обзавестись новыми органами, недоступными Малвеску, Зегриса ждал очередной неприятный разговор с дознавателями и вкрадчивые вопросы, не скрывает ли он ещё каких-нибудь способностей.

Понимая, что ответ в стиле «а вы не спрашивали» может привести к трагичным последствиям, превознесённый переступил через себя и совершил то, до чего ни за что бы не докатился, не стой на кону жизнь трёх его сородичей. Он соврал. Мол, если изучить связь с Войдасом подробнее, то, глядишь, и правда могут открыться новые способы её применения.

И спустя ещё несколько дней упомянутого «изучения» он явил Малвеску портал, призывающий тварей из иного мира.

— Ты, случаем, не узнал, откуда этих тварей берёт сам Малвеск? — спросил Хален, прервав его рассказ. — Мы уже в курсе, что их разводят в секретных лабораториях, причём довольно давно, но вот откуда они взялись изначально? Ведь никто, кроме картарианцев, не способен открыть портал, а вы объявились в Наорине всего полгода тому назад.

— Нет, мне это неведомо, — покачал Зегрис головой. — Я ведь был пленником и работал по принуждению. У Малвеска не было причин делиться со мной военными секретами.

— Так я и думал. — Командующий откинулся на спинку кресла. — Продолжай.

— Да я, в общем-то, уже всё рассказал. В один прекрасный день меня вдруг вывели из камеры и перевезли в другой город, и закончилось это встречей с Алмуром и всеми вами.

— Проясни-ка ещё один момент, — поднял я руку, словно на уроке. — Как ты защитил этих троих в вестибюле? Ведь я своими глазами видел, как фанатики перерезали им шеи. Вряд ли они могли промахнуться, или энергетические кинжалы вдруг затупились. Неужто Алмур вшил в свой артефакт ещё и защитный механизм удалённого действия?

— Ты знаешь, что это невозможно, — ответил упомянутый шестикрылый. — Иначе ты сам уже давно бы носил непробиваемую артефакторную оболочку, а не полагался на обычные латы и круглый щит. Ты ведь помнишь, что произошло, когда тебя попытались обвешать небольшими мето-шилдами?

— Тогда как?

Зегрис произнёс одно слово:

— Артограф.

А наткнувшись на наши непонимающие взгляды, соизволил пояснить:

— Устройство артографа, если тщательно вникнуть в его структуру, позволяет провести куда более тонкую настройку, нежели простое повышение или понижение мощности. Можно задать множество дополнительных условий, влияющих на работу артефактов. Если выражаться людским языком, то лучше всего подойдёт слово «скрипты». Так вот, нащупав нужные узлы, я задал малвесианскому артографу скрипт, не позволяющий вредить картарианцам. Сколь бы мощным ни было оружие, будь то хоть фагар-клеймор или хэол-ган, он не сможет оставить и царапины на наших переродившихся сородичах.

— Ты не шутишь? — искренне восхитился его собрат.

— Алмур, неужто ты сам не заметил, когда проделывал то же самое с дероханским артографом?

— Стыдно признавать, но в тот момент мне это и в голову не пришло. К тому же Дерохан не пытался шантажировать меня жизнями сородичей, потому я и не задумывался о подобных тонкостях.

— Такова была моя подстраховка на случай, если Малвеск всё же обманет меня и попытается навредить двукрылым. Конечно, ничто не помешало бы им воспользоваться обычными ножами, и таким образом я выиграл бы в лучшем случае несколько минут.

— Но этот трюк подействует только на солдат, чья связь с Войдасом исходит из артографа, — заметил я. — Те же, чьи каналы ты расширил самостоятельно… Или их ты тоже «перенастроил»?

— Само собой. — Зегрис не сдержал самодовольной усмешки, но быстро подавил её, вспомнив, с кем разговаривает.

Алмур тут же повернулся к командующему:

— Господин Хален, вы ведь не будете против…

— Задать те же скрипты дероханскому и киргонийскому артографам? Без проблем, — на удивление легко согласился командующий. — Но, как сам понимаешь, в обе этих столицы мы вернёмся ещё нескоро.

— Да, понимаю. Благодарю вас.

— Ну а теперь, — командующий хлопнул ладонями по столу, — нас ждёт последний рывок к столице Малвеска. И, надеюсь, долгожданные ответы на все вопросы. Если среди хранимых фанатиками секретов не окажется полезной информации о Войдасе, то весь Наорин окажется погружён в бесконечное противостояние с монстрами. И останется лишь молиться, что картарианцы при содействии учёных разработают новый способ остановить вторжение раньше, чем людской расе придёт конец. Выдвигаемся завтра, а на сегодня можете быть свободны.

Покинув кабинет, я отправился подыскивать себе комнату. Да-да, себе, а не нам. Хоть Арколи и смогла уговорить Хино не сбегать домой и остаться с нами до окончания сменяющих друг друга войн, но о совместном проживании со сводной сестрой и уж тем более о совокуплениях не могло идти и речи.

Учёная же, хоть и злилась за то, что я проболтался и разбил сердце её подруге, но сама продолжала питать ко мне симпатию и научный интерес, в связи с чем временами наведывалась в гости. Но остальную часть времени всё же жила с Хино, ибо не хотела её расстраивать, да и боялась оставлять одну в таком разбитом состоянии.

Кроме того, приходилось проявлять чудеса стратегического планирования, получая