– Погоди, Гриш, дай почитаю…

– Охренел, у меня аккумулятор и так еле крутит. Бери газету, дома изучишь. Лучше расскажи, что за птаха?

– У нее с моим братом чуть любовь не закрутилась. Да не успел… Убили, слышал, наверное?

– Костю жалко. Говорят, этих лидеров хорошо проучили. Сгорели вместе со своей тачкой. Ребята из сервиса за себя постоять умеют. – Буфет внезапно смолк и повернул голову в сторону аэропорта: – Вон смотри, народ появился. Вдруг уедем?

– Прилета не было, откуда они взялись?

– Какая разница. Клиент – он хоть с неба, хоть из-под земли. Лишь бы бабки платил…

Александр увидел восьмерых крепких парней, размашисто шагавших в их сторону.

– Крутые ребята, может, и с бабульками, – оценил Буфет, потирая огромные лапы.

Компания молча занимала машины. Из передней «Шкоды» грубо выпихнули взлохмаченную проститутку. Та, похабно ругаясь и грозя кулаком обидчикам, отправилась к дверям аэровокзала.

Старенькую «волжанку» Головлева по кругу обошли двое. Один, в долгополом кожаном пальто, остановился возле окна водителя, нагнул голову с приплющенным носом боксера и подозрительно покосился на Александра:

– Я не пойму, шеф, ты, бля, занят, что ли?

– Друг летун на автобус опоздал. Прихватим до. города?

– Черный, проверь парня, – приказал подозрительный пассажир гнусавым голосом.

– Давай документы, – услышал Соломатин и почувствовал холодок у виска.

Не оглядываясь, осторожно вынул из кармана летное удостоверение и протянул в окошко.

– Вроде летчик. – Документ Соломатину вернули, сзади хлопнула дверца, и машина осела под тяжестью двух плотных мужских тел.

– Гони, шеф, мы и так уже как отморозки. Три часа болтанки. Чтоб я еще, бля, на этих консервных банках летал!

– Вы, ребята, с какого рейса? – не сдержал профессионального любопытства Соломатин.

– С частного, браток, – ответил подозрительный пассажир. И обратился к водителю: – Ты, шеф, так в середке и держись. Понял?

– Понял. Колонной пойдем. – Буфет дождался, пока тронет «Шкода», и вырулил за ней на трассу. Три машины, держа дистанцию, пошли под сотню.

– Ну, бля, у вас тоже дороги хреноватые, – проворчал подозрительный пассажир, подпрыгивая от тряски.

– Россея, – согласился Буфет. – Куда в городе везти?

– К «Уралу». Говорят, самый крутой в вашем обезьяннике отель.

– И самый дорогой.

– Не дороже, бля, денег.

Александр заметил, что они начали отставать, заметил это и подозрительный пассажир:

– Хули ты отстаешь. Держись, бля, за ним, – потребовал он, и Гриша утопил педаль газа в ржавый пол своей «волжанки». Стрелка спидометра доползла до ста тридцати и замерла. Большую скорость отечественный лимузин развить не мог, но «Шкоду» они нагнали.

– Шеф, а там, в вашем «Урале», вода горячая хоть есть? Жопу с дороги помыть…

– В нашем «Урале» даже американские миллионеры останавливаются, – обиделся Буфет за родной город.

– Слободски, что ли? Так он русский, козел. Хули ему не остановиться.

– Он ваш знакомый?

– Еще какой, бля. Можно сказать, кореш…

Буфет локтем пихнул Соломатина:

– Гляди, Солома, везу друзей миллионера. Смешно складывается. Твоя подружка за него замуж вышла. Теперь друзья подсели. Везет мне сегодня. Все вокруг с бабками, только я с голым задом.

– Чья подружка замуж, бля, за американца вышла?

– Соломы. Она родня его соседа и еще с братом его встречалась. Вот он рядом сидит.

– Черный, это становится офигенно интересно. Ты слышишь, бля?

– Слышу, Купец. Похоже, Боженька сегодня с нами.

– Притормози, браток… Отлить надо.

Буфет нажал на тормоза и прижался к лесной обочине. Шедший сзади «Пассат» в точности повторил его маневр. Головная «Шкода» сначала ушла далеко вперед, затем резко затормозила и подала задним ходом. Все пассажиры из трех салонов вышли и встали в кружок. Мужчины негромко беседовали. На фоне темного леса попыхивали огоньки их сигарет. Соломатин злился на друга. Пока клиенты оставались в машине, он молчал, но стоило им выйти, не сдержался:

– Помело! Зачем ты натрепал про меня?

– Ну, что тут такого? Я же понял, наши клиенты для встречи с этим американцем прилетели, – оправдывался Буфет. – Не я же первым фамилию Слободски назва…

Договорить не успел. В окно машины опустился глушитель, и Буфету прострелили голову. На руке, сжимавшей пистолет, летчик заметил квадратный золотой перстень. В ту же минуту раздались еще два тихих щелчка. Один– в голову водителя «Шкоды», другой– «Пассата».

Соломатин выскочил и побежал к лесу. Но парни бегали быстрей. Александр остановился и ударил одного ногой. Но сзади навалились двое. От удара рукояткой пистолета по голове Соломатин потерял сознание. У него обыскали карманы, достали ключи и документы. Потом связали изолентой и бросили в багажник.

– Жмуриков затяните подальше в чащобу, чтоб их до лета ни одна падла не нашла, – распорядился гнусавый.

Тела трех таксистов уволокли в лес. Пассажиры сами уселись за руль, и три машины помчали по ночной трассе в сторону Екатеринбурга.

Москва. 2000 год. Март

Гоша Вяземский вычислил человека, который поднял ему жизненный и мужской тонус, позволивший так удачно завершить свидание с топ-моделью Машей. Молодой журналист хоть и любил расслабиться, бездельником вовсе не был. Работал Гоша много. Если бы заработок труженика пера напрямую зависел от его профессиональных усилий, он давно бы ходил в миллионерах.

Вставал Гоша не позже восьми, а ложился не раньше двух ночи. Вечерние тусовки он очень уважал и основную информацию добывал именно там. Днем приходилось терпеть скучный официоз. С кем встретился президент, о чем говорил на пресс-конференции высокий иностранный гость, что обсуждалось на заседании правительства. Официоз денег не сулил. Но давал журналисту паблисити и, если у того имелась голова на плечах, возможность держать пальчик на пульсе. С кем встречался президент, читательской массе безразлично. Это важно партнерам и конкурентам того, с кем встречался президент. Слова высокого гостя на пресс-конференции и вовсе ничего не значили. Когда лидер небольшой страны говорил о дружбе и взаимопроникновении культур, Гоша присматривался к выражению его смуглого лица. Если лицо светилось радостью, значит, оружие ему продали, и продали по сходной цене. Если лицо выражало уныние, значит, уедет ни с чем. И совсем тоскливо писались отчеты о заседании правительства. Гоша прекрасно понимал: выступления министров и строгие слова премьера – полная чушь, потому что ребята накануне в баньке все решили и теперь «валяют ваньку» для общественности. Но как грустно ни было это Вяземскому, день он посвящал официозу. Утром Гоша работал сам. Он сидел у компьютера и внимательно изучал прессу. Причем не брезговал и региональной. Проглядывая свежие областные газеты, он наткнулся на репортаж о свадьбе владельца алкогольного синдиката Алекса Слободеки с уральской красавицей. Кто, кроме воротилы алкогольного бизнеса, да еще с такой фамилией, мог заинтересоваться Михаилом Станиславовичем Слободским?