– Он слишком силен для таких простых дел, как попутный ветер. Слишком силен и слишком юн. Пусть повременит с волшебством.

Но Трикс этого не слышал. Он спустился на грязноватый камбуз, где в свете масляной лампы Халанбери чистил картошку, а Иен помогал малышу своими рассказами:

– Вот, помнится, дежурил я на кухне в приюте. И надо было нам перечистить пять ведер картошки, а ножик был только один и тупой…

При появлении Трикса Иен вскочил и изобразил бурную деятельность: принялся собирать картофельную шелуху, наполнять водой кастрюлю и разжигать в печи огонь, причем все одновременно.

Но Трикс не стал ругать его за нерадивость. Он сел в уголке, достал Айпод и принялся внимательно читать заклинание, навевающее на врага глубокий сон.

Вроде бы все было в порядке. Тут было и про море, и про корабль. Тут Щавель не ошибся.

Открытым оставался один вопрос: в кого (или во что) ему превратить Тиану?

– Иен, если бы ты мог на время в кого-то превратиться, ты бы кем стал? – спросил он.

– Королем, – резонно ответил Иен. – И мага, который меня превратил, тут же казнил бы.

– А если выбирать из зверей?

– Драконом!

– Понятно, – пробормотал Трикс. – Халанбери, а ты кем бы хотел стать?

– Жабой, – сказал малыш. – Ага. Жабой!

– Почему? – растерялся Трикс.

– Ну она прыгает так смешно. А еще может и в воде жить, и на суше. Здорово, ага?

Трикс махнул рукой и глубоко задумался.

На этом мы его и оставим на время. Все-таки это очень сложная задача – придумать такое превращение, чтобы самая капризная девчонка не обиделась.

А шхуна тем временем мчалась на крыльях бури, неуклонно нагоняя корабль витамантов…

Ранним утром, когда солнышко только-только проглянуло сквозь тучи, в кубрик спустился Паклус и хорошенько потряс гамак, в котором спал Трикс.

– Вставайте, волшебник! Мы нагоняем витамантов!

Сон с Трикса как рукой сняло.

– Уже? – выпутываясь из гамака, спросил он. – Так быстро?

– Ты вызвал хороший ветер, – добродушно сказал Паклус, направляясь к выходу. – Их паруса уже на горизонте, не пройдет и часа, как мы их нагоним. Буди всех, умывайся и поднимайся на палубу.

Ночью корабль вели могучий варвар и закаленный боями рыцарь. Вся команда сладко похрапывала в гамаках.

Трикс прошелся по кубрику, поднимая артистов.

Майхель проснулся сразу, с возгласом: «Куда бежать?». Шараж открыл глаза раньше, чем Трикс коснулся его плеча, строго посмотрел на мальчика, кивнул и вскочил – будто и не спал. Бамбуру пришлось трясти и раскачивать в гамаке, он никак не хотел просыпаться и говорил: «Ну еще чуточку… братец, отстань… я только досмотрю сон…» Видимо, артисту снилось что-то давнее, из детства.

Иен, едва Трикс до него дотронулся, сел в гамаке, сказал: «Уже встал!», но едва Трикс отвернулся – заснул снова, причем сидя. Пришлось плеснуть на него водой из кувшина.

Маленький Халанбери спал так сладко, что у Трикса не хватило совести его будить. Поэтому он велел разбудить малыша недовольно бурчащему Иену, а сам пошел в камбуз.

Позавтракав остатками вареной картошки и твердой как камень копченой лосятиной, Трикс быстренько сбегал в гальюн. Опасливо поглядывая в дырку на бушующие за кормой волны, сделал свои дела. Потом поднялся на мостик, где шептались о чем-то Хорт и Паклус.

– Где витаманты? – спросил Трикс, зябко поежившись от свежего ветра. За кормой по-прежнему грохотала и сверкала буря.

– Смотри… – Паклус протянул руку.

Трикс всмотрелся – и с испугом понял, что корабль витамантов куда ближе, чем он думал, минут через пять они должны были сойтись. Это был двухмачтовый бриг, немного крупнее их «Каракатицы».

– Тебе надо будет остановить ветер, когда мы приблизимся, – сказал Паклус. – И сразу же погрузить их в сон.

– Ладно, – нервно поглаживая Айпод, сказал Трикс. – Заклинание хорошее, Щавель постарался. Я пока читал, сам чуть не заснул.

– А ветер?

– Ветер… – Трикс сглотнул. – Сейчас придумаю. Остановить-то проще.

– Ну не знаю. – Паклус с сомнением покачал головой. – Как-то видел я Щавеля, пытавшегося остановить огненный смерч, который он сам же и вызвал…

– Я бы посоветовал уже начинать, – сказал Хорт. Достал из кармана несколько ягод горного кофе, две бросил в рот, прожевал. Протянул ягоды Паклусу, тот с благодарным кивком их принял. – А то через пару минут витаманты откроют огонь из катапульт.

– Они нас заметили? – спросил Трикс.

Хорт захохотал.

– Заметили? Мальчик, трудно не заметить корабль, который несется за тобой на крыльях бури, со скоростью, которой не бывает в природе. Корабль, чьи спутники – молнии и смерчи! Корабль, который…

– Понял, понял. – Трикс оглянулся. Команда уже поднялась и с тревогой смотрела на него. Даже Иен и Халанбери – оба мокрые, понятно стало, как Иен будил малыша, выглядели напуганными. Трикс собрался с мыслями и начал: – Море уснуло… Ни зыби, ни волны – ничего окрест. Ветер стих… Его игривые порывы не будят больше тяжелую дрему вод… Сизые тучи рассеялись в небе, стихли раскаты грома, угасли молнии. На гладком как зеркало океане недвижимо застыли два корабля…

Он замолчал.

– М-да. – Хорт задумчиво огляделся. – Как-то… чересчур…

На палубу «Каракатицы» брякнулся огромный черный буревестник. Птица тяжело дышала, широко открыв клюв, и ошалело смотрела на людей. Потом укоризненно крякнула, глядя на Трикса, и вперевалку пошла на ют.

– Всю ночь, бедный, мчался в буре, – сказал Паклус. – То вверх, то вниз… То крылом волны касался. То стрелой вонзался в тучи. А уж как голосил! Сердце кровью обливалось…

– Между прочим, на корабле витамантов разворачивают катапульты… – меланхолично сказал варвар. – И судя по дымку, собираются стрелять горящей смолой…

Трикс торопливо открыл Айпод и принялся читать заклинание:

– Сон! О, сладкий сон, смежающий веки, радость усталого тела и утомленной души! Трудна работа моряка, краток миг отдыха. Как приятно опуститься на теплую палубу, упасть щекой на ладонь и почувствовать, как море ласково, будто заботливая мать – колыбель, качает корабль витамантов… Сон, сладкий сон приходит к каждой живой душе. Он избавляет от печалей и страданий, от усталости и горести. Крепко уснули все, кто был на корабле витамантов: так спит дитя на пахнущей молоком груди матери; так спят влюбленные, слыша дыхание друг друга; так спит усталый каменщик, отложив кайло; так спит прилежный школяр, уронив голову на свиток… Их сон будет длиться ровно трое суток, ни минутой больше, ни минутой меньше. Они уже спят… спят… спят…