Она провела их в комнату с глубокими мягкими креслами в бледно-золотистой обивке и столиками со стеклянными крышками. Один из столиков служил подставкой миниатюрному фонтану, в котором голубая вода булькала на белых камешках. На другом столе стояла открытая квадратная коробка, наполненная белым песком. На поверхности песка Ева заметила какие-то письмена, вычерченные маленькими грабельками, лежащими рядом с коробкой.

Шторы были задернуты, но стеклянные края столиков светились в полутьме.

– Устраивайтесь поудобнее, прошу вас, – Ли указала на кресла. – Кармайкл сейчас присоединится к вам.

Ева принялась изучать проекционный экран на стене. Здесь была движущаяся абстрактная картина: нежные пастельные пятна перетекали друг в друга – розовые, голубые, золотистые и снова розовые. И в этом помещении тоже фоном звучал воркующий голос Смита.

– Меня уже подташнивает, – призналась Ева. – Надо было вызвать его к нам в отдел, там хоть обстановка нормальная, а тут ошизеть можно.

– Говорят, вы вчера одному челюсть своротили, – Пибоди изо всех сил старалась удержать на лице серьезное выражение. – Многие люди не назвали бы это нормальной обстановкой.

– Многие люди просто не знают жизни. – Ева повернулась кругом, потому что в эту минуту в комнату вошел Кармайкл Смит.

– Как я рад снова видеть вас обеих. – Он плавно повел по воздуху обеими руками, указывая на кресла, и широкие рукава его рубашки заколыхались. – Мы как раз пьем прохладный лимонад. Надеюсь, вам тоже понравится. – Он устроился в одном из кресел, кто-то из прислуги поставил поднос на длинный стеклянный столик рядом с ним. – Мне сказали, что вы пытались со мной связаться, – продолжал Смит, наливая бледно-лимонную жидкость из графина в стаканы. – Понятия не имею, о чем может идти речь, но прошу меня извинить: я был в уединении.

– Ваш представитель звонил начальнику полиции, – напомнила Ева, – так что, я полагаю, кое-какое понятие у вас имеется.

– Я вновь вынужден извиниться! – Смит обхватил один из высоких стаканов обеими руками, демонстрируя свои красивые длинные пальцы. – Мой агент слишком заботится обо мне, но это и понятно, такова его работа. Сама мысль о том, что репортеры могут узнать о моем разговоре с вами, да еще на такую ужасную тему, встревожила его. Я ему говорил, что доверяю вашему слову, что вы сохраните все в секрете, но…

– Мне не нужна шумиха. Я ищу убийцу.

– Здесь вы его не найдете. Здесь царство мира и покоя.

– Мира и покоя, – кивнула Ева, не сводя глаз с его лица. – Я полагаю, для вас подобные вещи должны быть очень важны.

– Жизненно важны, как и для всех людей. Жизнь – это полотно, на нем нарисована прекрасная картина. Все, что нам нужно, это взглянуть и увидеть.

– Мир, покой, красота особенно важны для того, кто был лишен их в детстве. Для человека, которого в детстве систематически избивали, истязали. Который имел множество травм. Вы платите вашей матери, чтобы она держала язык за зубами или просто чтобы не показывалась вам на глаза?

Стакан хрустнул и раскололся в руке Смита, тонкая струйка крови потекла по его ладони.

Осколки стекла, со звоном упавшие на пол, внесли, по мнению Евы, интересное разнообразие в воркующий на заднем плане голос певца, записанный на диск.

Еве пришло в голову, что вряд ли кто-нибудь из поклонниц узнал бы своего кумира в эту минуту, когда его лицо было искажено до безобразия выбросом негативной энергии. Его окровавленная рука все еще сжимала разбитый стакан. До нее доносилось его хриплое, затрудненное дыхание. Он вскочил на ноги. Она тоже поднялась – медленно, не спеша, но в то же время готовясь отразить нападение.

Ничего отражать не пришлось: он лишь запрокинул голову, как пес, и завыл, призывая Ли. Она прибежала на зов, шлепая босыми ступнями по полу. Ее широкие одежды развевались на бегу.

– О, Кармайкл! Ах, бедненький мой! У тебя кровь идет! Вызвать доктора? Вызвать «Скорую»?

Она забилась в истерике и принялась хлопать себя по щекам. Его глаза наполнились слезами, он протянул вперед кровоточащую руку.

– Сделай что-нибудь!

Ева выступила вперед, схватила его раненую руку, вывернула ее ладонью к себе и осмотрела порез.

– Тащите сюда полотенце, воды, антисептик и бинты. Это всего лишь царапина, не стоит из-за такой ерунды вызывать «Скорую».

– Но его руки, его прекрасные руки! Кармайкл – артист!

– Ну да, он артист с порезом на ладони. Ничего страшного. Пибоди! Носовой платок есть? – Здесь, лейтенант.

Взяв платок, Ева забинтовала порез. Ли тем временем бросилась вон из комнаты. Наверное, звать на помощь пластического хирурга.

– Сядьте, Кармайкл. Повторяю, это всего лишь царапина.

– Вы не имеете права, не имеете никакого права врываться в мой дом и расстраивать меня таким ужасным образом! Это недостойно! Вы не имеете права нарушать мое душевное равновесие, угрожать мне!

– Не помню, чтобы я вам угрожала, а память у меня хорошая, особенно на такие вещи. Офицер Пибоди, я угрожала мистеру Смиту?

– Нет, лейтенант, не угрожали.

– Думаете, если я живу в довольстве, люблю покой и красоту, мне неизвестны более темные стороны жизни? – Теперь его зубы оскалились, он прижал пораненную руку к сердцу. – Вы собираетесь вымогать у меня деньги, плату за молчание о том, что вас совершенно не касается. Женщины вроде вас всегда хотят, чтобы им заплатили.

– Женщины вроде меня?

– Такие, как вы, думают, что они лучше мужчин. Вы используете ваши чары, секс, чтобы взять власть над мужчинами, выжать из них все соки. Все вы просто животные. Суки и гадины. Вас бы стоило…

– Вот с этого места поподробнее, пожалуйста. Что с нами стоило бы сделать? – спросила Ева, когда он умолк на полуслове, стараясь овладеть собой. – Убить нас, замучить, заставить заплатить за все?

– Я ничего такого не говорил!

Он вновь рухнул в кресло, придерживая руку за запястье и укачивая ее как младенца.

Вернулась Ли с пушистым белым полотенцем, бутылкой воды и запасом бинтов, которого с лихвой хватило бы на перевязку целого эскадрона после кровавой битвы.

– Пусть моя помощница об этом позаботится, – посоветовала Кармайклу Ева. – Эта ваша истеричка все испортит и причинит вам гораздо больше боли.

Смит коротко кивнул и отвернулся, чтобы не смотреть на Пибоди и на кровь.

– Ли, уйди, прошу тебя. Закрой дверь.

– Но, Кармайкл…

– Я хочу, чтоб ты ушла.

Она заморгала, расслышав жесткие нотки в его голосе, и выбежала из комнаты.

– Как вы узнали о… о ней? – спросил он Еву.