Проконтролировав размещение привезенных нами людей и сдав компанию «скубентов» с рук на руки врачам из МЧС, в дружный коллектив которых какими-то неисповедимыми путями влились аж два врача столичной «неотложки» (и как выжить-то умудрились в безумии первых дней всего этого?), я пытаюсь выяснить, где тут, собственно, наши расквартировались. Медики, добрые души, указывают направление. Искренне их благодарю. Вроде и небольшой дом, а планировка сложная, тут с непривычки и заплутать недолго.

К моему нескончаемому удивлению, Тисов с остальными нашими архаровцами засел не в «Ростиксе», «Иль Патио» или суши-баре, а в расположенных на втором этаже над «Американским грилем» помещениях пресс-службы «Интерфакса». Странно, ей-богу, это ж прописная истина: первый вопрос, который задает приехавший на выезд боец ОМОНа, еще даже до того, как выяснит, кого именно тут бить можно, а кого – не нужно: «Когда кормить будут?» А тут такое резкое и неожиданное выпадение из образа. Явно предвидя возможные хохмы по этому поводу, Антон сразу отшутился: мол, все вкусное они уже сожрали задолго до нашего приезда, так чего тогда там делать? В пресс-центре кресла намного мягче. Думаю, в другое время народ бы обязательно позубоскалил, но только не сегодня. После того что произошло, ни у кого желания шутить не возникает. Причины нашего состояния Антон пока не знает, и наши угрюмые лица ему явно не по душе.

– Так, парни, хорош брови хмурить. Айда, перекусим чего-нито! Как говорится, чем бог послал…

Ну да, ну да. «В тот день бог послал…» Короче, очень быстро выяснилось, что насчет «все сожрали» Тисов мало-мало преувеличил. Запасы в холодильниках фаст-фуда были еще весьма приличные. Все потому, что на гражданских их никто не тратил. Тут места было куда меньше, чем на Житной, и потому спасенные долго не задерживались – их сразу же после обязательного карантина вывозили в подмосковные лагеря беженцев. Соответственно, при такой текучке никто и заморачиваться не стал организацией горячего питания. Смысл? Пока на полевой кухне суп готов будет, те, кому его варили, уже где-то под Софрино или Наро-Фоминском окажутся. Куда проще привезти пару-тройку фур с армейскими «сухпайками». Да, далеко не ресторан «Славянская трапеза», но вполне съедобно и питательно. Многим штатским, между прочим, каша из того же ИРП-П[79]с непривычки даже нравится, особенно перловая. Просто они ею в горах по шесть месяцев не давились изо дня в день. Да и паштет и орехово-шоколадная паста там тоже вполне ничего. Словом, проблему питания тут решили по методу «дешево и сердито» – враз лишившимся всего: дома, родных, привычного мира вокруг людям было почти все равно, что именно есть. А всевозможные фаст-фудные «разносолы» коллеги с наглыми физиономиями зажилили в качестве «оперативного резерва Ставки», в смысле, для себя. Впрочем, ничего плохого в этом не вижу, при том количестве беженцев, что через Триумфалку прошло, холодильники «Ростикса» и «Американского гриля» опустели бы, наверное, максимум за двое суток, а то и раньше. А вот малочисленному гарнизону из бойцов ОМОНа и сотрудников МЧС всей этой картошки-фри, кукурузы и прочих нагетсов и куриных крылышек не на одну неделю «автономки» хватит. Главное, чтоб электричество было.

Поздний обед (или ранний ужин, это с какой стороны посмотреть) нам накрыли в зале «Ростикса». Странно, блин! Я ведь тут бывал несколько раз. Сидел на этих самых красных дерматиновых диванчиках, угощал одну симпатичную девушку пивом и острой курицей, ел с другом вареную кукурузу и пил отдающую водопроводной водой «кока-колу». И выглядело тогда все вокруг совсем иначе. А сейчас вместо яркого солнечного света за огромными окнами – тусклый, помаргивающий свет запитанных на бензогенератор во внутреннем дворе лампочек. Да и вместо самих окон – толстые листы местами ржавого, с отстающей краской железа, не очень аккуратно сваренные между собой – сварной шов грубый, кое-где даже окалину не отбили. Но главное даже не в этом уродстве, а в том, от чего оно нас отгородило. Как вспомню эти серо-зеленоватые, обвисшие мертвые лица, эти совершенно невозможные, наполненные злобной не-жизнью глаза… Бр-р-р, никогда не считал себя сильно впечатлительным, но от таких воспоминаний кусок в горло не лезет.

Почти не чувствуя вкуса, набиваю кишку, молча, кивком благодарю двоих парней, хозяйничающих в здешнем «горячем цеху». Один из МЧС, а второй, судя по шеврону, из московского ОМОНа, видать, дежурные по камбузу.

– Ну-ка, брат, – легонько толкает меня кулаком в плечо Антон, – пошли, пошепчемся. Вид у вас какой-то нехороший. Давай, выкладывай, что произошло.

Ну я и выложил. И про Рыбалкина, и про мутантов, что пост Минюста на Ленинском перебили, и про ушедших таманцев, и про девчонку в ДАСе, и про бойню на Житной. А «на сладкое» – про повешенных по моему приказу «коллег» на Садовом.

– Зашибись! – задумчиво тянет Антон. – Нормально погулял, товарищ прапорщик. Сильно фигово?

– Да будто в бадью с жидким дерьмом с головой окунулся, – не стал я корчить из себя непрошибаемого и невозмутимого героя. – Больше всего хочется нажраться до поросячьего визга, в слюни. Одно только и останавливало до сих пор, что дел полно было…

– Вот и хорошо, что полно, – серьезно смотрит мне в глаза Антоха. – В такой ситуации лучше всего самого себя загрузить по самые ноздри, чтоб на всякие мысли не по делу и прочие рефлексии ни единой секунды не оставалось. Только на перекусить и поспать немного. Уж поверь, по себе знаю.

Не доверять старому товарищу даже и в мыслях не было. Биография у него, пожалуй, еще кучерявее, чем у меня самого. Если говорит – значит, знает о чем. Однако давать добрые советы всегда легче, чем их реализовывать на практике. Легко сказать – займи себя. А чем?

Заглянувший в дверь паренек в милицейской форме с большой желтой буквой «К» на погонах и нашивками третьего курса на рукаве призывно махнул рукой:

– Товарищ лейтенант, Посад на связь вышел, вас спрашивают.

Кивком отпустив посыльного, или кто он тут, Антон ободряюще пихнул меня кулаком в плечо и вышел. Я достал из кармана камуфляжа «Нокию». Ну да, похоже, мобильной связи совсем амба приснилась: не только уровня приема на экранчике нет, но и привычного мегафоновского логотипа. Понятно: «Панночка помэрла». Блин, и как теперь без мобил? Вроде и вошли они в нашу жизнь всего лет десять назад, а уже никто толком не помнит, как же мы без них обходились. Вот и сейчас: казалось бы, нужен тебе человек, достал «трубку», ткнул пару-тройку раз пальцем по кнопкам и – вуаля, общайся на здоровье. А теперь – только если по рации. Эх, как же быстро мы привыкаем к удобствам и с каким трудом потом от них отвыкаем!

– На ловца и зверь бежит. – Антон остановился на пороге и смотрит на меня. – Хотел работы – получи и распишись! Из Отряда просили оказать все возможное содействие в вывозе складов с Пожарской.

– Они умом там тронулись, что ли? На той Пожарской барахла – не один десяток полноразмерных фур под завязку набить можно!

– А барахло оттуда вывозить пока никто и не будет. Одежда, обувь, всякие носки-ремни-шапки пусть и дальше лежат. Понадобятся – прокатимся и возьмем, что нужно. Но вот людей оттуда пора забирать и вывозить к нам, слишком опасно там стало. Ну и, понятное дело, оружие, боеприпасы, связь и все СИБ и САО[80]велено вытаскивать уже сейчас все что есть и распределять между подразделениями. А тех подразделений и осталось – мы, подольцы, да «Булат» с «Долгопой»[81]на пару. Вот на всех и поделим. По-братски, потому что поровну – слишком мало выйдет.