В целом мире мы были только вдвоём, такие разные и такие похожие. Требовательные, жадные и неидеальные, зато страстные и чувственные.

Поцелуями, прикосновениями, проникновениями… каждый из нас пытался взять своё, отстаивая и требуя абсолютного права на жизнь другого. Может быть рано, но нам так этого хотелось. Получая в ответ вздохи, стоны, сладкие судороги, сами до конца не верили в происходящее между нами.

Мир разлетался на миллионы мелких осколков, чтобы потом снова возродиться в нас, помогая найти хоть какую-то опору в этом море ощущений. Нам было мало. Непозволительно мало. И я только тогда поняла своим затуманенным сознанием, что он имел в виду, говоря о том, что ему хочется большего. Близость… она же не в постели, она в голове, в том как мы открываемся и открываем, исследуем и покоряем, берём и отдаём.

Обессиленные мы рухнули на влажные простыни, переплетаясь друг с другом руками — ногами и чем-то ещё, существующим исключительно в наших головах на каком-то ментальном уровне. Тонкие, очень тонкие нити перевязались между собой, образуя хрупкую и невесомую основу наших отношений, но для нас обоих в целом мире не было ничего прочнее.

Сразу после долго лежали на кровати, просто обнимаясь и лениво водя руками по нашим телам. Но потом и на такие элементарные действия сил не осталось. Было жарко, и я постепенно сползла вниз, положив свою голову на живот Стаса и разметав волосы по его торсу. Чернов перебирал мои пряди, медленно накручивая их на палец, отчего у меня по всему телу шли мурашки, заставляя покрываться кожу мелкими пупырышками. Было в этом что-то безгранично интимное, обескураживающее сильнее всего что было ранее..

— Дамир скоро придёт, — нарушает наше умиротворение Стас.

Я слегка выгибаю шею, откидывая голову назад, чтобы увидеть его лицо.

— Выгоняешь? — ёрничаю я скорее по привычке, чем по необходимости.

— Нет, — растягивает он свои губы в ленивой улыбке. — Я бы тебя вообще не выпускал, особенно из постели, — при этих словах его взгляд ласково скользит по моему обнажённому телу, бесстыже раскинувшимуся на кровати. А мне, подобно кошке, хочется выгнуться и потянуться ему навстречу. Только от одного взгляда… безумие. И никакого желания спрятаться или укрыться. Хотя раньше я такой не была. Боже… раньше это когда? Час назад? День? Месяц?

Пальцы Стаса касаются моего затылка, медленно опускаясь к виску, обводят ухо, скользят по щеке.

— Ты же останешься на ночь… — даже не спрашивает он.

— А Дамир?

-Его вряд ли удивишь тем, что я живу половой жизнью.

— Стас… — пытаюсь возмутиться я, но его пальцы, не спеша очерчивающие контур моего лица, сбивают меня с мысли.

— Оставайся, — шепчет мой искуситель.

— Пары…

— Я тебя отвезу с утра.

— А…

— Оставайся.

— Ты всегда идёшь напролом?

— А с тобой иначе нельзя. Тебя вообще одну оставлять нельзя. Кто знает, что тебе в это время может в голову взбрести?

— Поэтому ты решил взять… всё в свои руки?

— Именно. И вообще, подумай о том, чтобы жить вместе.

— Стааааас, — стону я, прикрывая лицо руками. — Ты куда несёшься? Ещё замуж меня позови.

— После того, что было сегодня? Всенепременно.

— Чернов! — пихаю я его в бок, а он смеётся, и слегка поднявшись, хватает меня под руки и подтягивает к себе. Теперь я лежу на нём, уткнувшись своим носом ему в лицо.

— Что ты творишь? — качаю я головой. — Куда ты бежишь?

— Не знаю, — шепчет он мне в ухо, при этом, не забывая прикусить за мочку, отчего меня тут же прошибает электрическим разрядом. — Тороплюсь?

— Торопишься.

— А ты отнесись к этому как к практической необходимости. Ты же вечно то на работе, то на учёбе. У меня тоже дела случаются, хотя я с тобой на них порядком и подзабил, но они есть. Я, конечно, готов встречать с тобой все рассветы и туманы, но как ты думаешь, нас надолго хватит?

Я молчу, пытаясь оценить резонность его слов, но его такая запредельная близость опять не даёт мне думать трезво.

— Можно ещё рассмотреть вариант, в котором ты уходишь из бара, — тут я дёргаюсь, но готовый ко всему Чернов удерживает меня на месте. — Но про это я даже боюсь заикаться.

— И не заикайся. Даже всуе не упоминай.

— Ты продала Севе душу?

— И почку.

— Ну только если так, — усмехается он.

Через полчаса мы всё-таки смогли перестать изображать лежбище котиков. И Стас волевым решением отправил меня в душ.

— А ты? — раздосадовано морщу я свой нос, изображая вековую обиду.

— Если я пойду с тобой мыться, то будь уверена, всплывём мы оттуда ещё не скоро.

— Ну и ладно.

— Брат, — напоминает он мне. — Нам-то с ним пофиг. А вот ты краснеть будешь. И бледнеть. А потом ещё и злиться на меня начнёшь. Так что настоятельно советую обмозговать мысль о том, чтобы жить вместе.

— То есть это шантаж? — подбочениваюсь я и с подозрением смотрю на Чернова.

— Это суровая реальность, — скалится Стас и всё-таки гонит меня в ванную.

Горячий душ не приносит ни чувства адекватности, ни стройности мышления. Стояла под струями воды и глупо улыбалась. И даже испугаться толком не могла. Это было так непохоже на меня. Признания в любви словно сорвали с нас все запреты и ограничения. Если до этого я планировала что-то там с ним строить, продвигаясь вперёд поэтапными шагами, осторожно принюхиваясь и притираясь к себе, к нему. То тут был полный абзац. Я люблю тебя и точка. Живи со мной. Спи со мной. Делай со мной всё что хочешь. Наверное, только Чернов так мог. А теперь и я вместе с ним.

Выходила из ванной комнаты, одетая в шорты и футболку, так удачно оставленные с момента прошлого моего проживания здесь. На кухне обнаружился Дамир, разбирающий пакеты с продуктами.

— Привет, — улыбнулся он мне.

А я, конечно же, сначала покраснела, а потом побледнела. Вот только злиться не стала, как предвещал Чернов. Дамир тактично не заметил моего замешательства, продолжая заниматься покупками.

— А где Стас? — собрав себя в кучу, зацепилась я за самый безопасный вопрос.

— С Бонифацием гулять пошёл. Сказал, что у них срочный мужской разговор.

Последнее он сказал на полном серьёзе, что даже моё смущение не выдержало и скрылось глубоко внутри меня, уступив место лёгкости и беззаботности.

Стас вернулся с улицы довольный и расслабленный, видимо Бонифаций всё-таки внял его увещеванием, что не нужно мешать взрослым в самые ответственные моменты. Пёсель скрылся где-то в глубинах квартиры, а Чернов подошёл ко мне со спины и прижался к моей шее своим холодным после улицы носом. За что тут же получил от меня хороший такой удар по руке, нагло ползущей мне под футболку, мы с ним какое-то время поборолись, и он сбежал от меня в душ. Дамир всё это время с умилением поглядывал на нас, но к счастью без всяких намёков, скорее уж как на двух непутёвых детей.