Впрочем, количество боеприпасов большого значения не имело. За последний год на Вальпо было около полусотни налетов, а сбить удалось не больше пяти воздушных целей, и те, большей частью, из наследства президента Уэсты — поршневые двухмоторные. Впрочем, и город от действий вражеской авиации пострадал не слишком сильно. С невысокого плоскогорья, охватившего полукольцом тесное нагромождение кварталов, был прекрасно виден и золотой шпиль Консулата, за которым высились пирамиды правительственных зданий, и небоскребы деловых кварталов, торчащие частоколом возле порта. Только над Пончо, заводским районом, еще подымались два или три столба черного дыма от недотушенных со вчерашнего вечера пожаров.

Сирена смолкла так же внезапно, как заорала, и капрал решил, что служба радарного слежения, осознав свою ошибку, скоро в полном составе прибежит извиняться за беспокойство, прихватив с собой канистру со спиртом, сэкономленным на протирке аппаратуры. Так уже бывало пару раз, причем последний эпизод, имевший место недели три назад, закончился хорошим мордобоем, поддержанным морскими пехотинцами, которых вообще непонятно зачем держат в столице.

Но минуты шли, а из пятнистого кунга РЛС никто не вылезал, да и сама решетка локатора вдруг остановила вращение. Можно было возобновлять игру, а беседу со щупачами отложить до ночи, когда господа офицеры отбудут ночевать в город.

— Командиры расчетов к командиру батареи! — раздался над позицией хриплый голос репродуктора, и капрал, еще раз смачно сплюнув, двинулся к штабному блиндажу, над которым маскировочная сеть была натянута аж в три слоя.

Расчет провожал сочувственными взглядами своего командира, разъяренного тем, что его оторвали от игры, когда на кону было уже сорок два полновесных эверийских фунта. Внутри капрал пробыл не более минуты, а когда вышел, от внимания подчиненных не ускользнуло, что бледность на его лице проступает даже сквозь густой загар.

— А ну, по местам, придурки, — сказал он ледяным голосом, и расчет почуял неладное. — Наземная цель. Азимут 67, угол минус 2.

Через шесть секунд 76-миллиметровый черный зрачок смерти уставился на корпуса электростанции. Капрал прильнул к прицелу, высматривая то, что должен был разглядеть прежде, чем начиненная тротилом болванка устремится к цели. Сквозь мощную оптику он отчетливо видел, как зашатались, а потом упали железные ворота, солдаты национальной гвардии с золотыми галунами и аксельбантами, морские пехотинцы в синих беретах и полицейские в фуражках с белым околышем — все смешались в одной обезумевшей толпе. Они распихивали друг друга прикладами, а тех, кто падал, просто затаптывали. Вдруг сзади на них накатилась невидимая волна, превращая людскую свалку в кровавое месиво. И тут капрал увидел…

— Огонь!

Почти одновременно рявкнуло еще несколько орудий, но капрал не оторвался от прицела. Искаженный, расплывающийся, окруженный каким-то багровым сиянием человеческий силуэт невообразимо громадного размера двигался вслед за теми, кто уцелел, разбрасывая во все стороны огненные шары, которые, взрываясь, крушили все вокруг.

На мгновение все утонуло в пламени разрывов. Призрак, демон, монстр, дерьмо ходячее — оно исчезло, рассеялось, растворилось. Вдруг настала такая тишина, что едва слышное тиканье наручных часов отдавалось в голове гулким эхом. А потом слева от перекрестья прицела возникла яркая вспышка багрового огня. А за ней последовала тьма.

Э. Н., день 1, 21 ч. 40 м.

— Никаких исчерпывающих объяснений я дать не могу. В моих силах только исчерпывающее изложение фактов. — Пьетро Сатори, пожизненный консул, глава коллегии национальной обороны, вынужден был докладывать стоя, поскольку его именное кресло по указанию первого консула только что вынесли из Палаты Директории. Момент был ответственный хотя бы потому, что если после заседания кресло не внесут обратно, то из палаты вперед ногами вынесут самого консула, поскольку назначение — пожизненно, и другой формы отставки конституцией не предусмотрено.

— Мы слушаем тебя, Пьетро, — произнес первый консул и благожелательно кивнул.

Сатори выдержал должную паузу и начал, стараясь не выдать некоторого волнения:

— Господа! Сегодня в 14 часов 35 минут наши радиолокационные станции зафиксировали над Удоросо некий объект, летящий в сторону Гидальго со скоростью шестисот миль в час. С авиабазы Удоросо-16 были подняты три истребителя-перехватчика, и в 14-50 они вступили с целью в визуальный контакт. При первой же атаке на всех трех самолетах отказала система наведения, после чего два истребителя сначала потеряли управление, а потом взорвались в воздухе. Пилот третьего успел передать в эфир фразу «Вот так хрен!», после чего самолет скрылся в неизвестном направлении. Сам же объект, увеличив скорость до полутора тысяч миль в час, сменил курс и через тридцать минут оказался в зоне поражения противовоздушных комплексов Вальпо. Сразу же после объявления воздушной тревоги объект с экранов радаров исчез, причем в момент исчезновения не зафиксировано ни смены курса, ни изменения высоты полета. Пока еще неизвестно, стоит ли связывать первое событие со вторым, но у них много общего: связь по времени, безусловная опасность и, я не побоюсь этого слова, необъяснимость… Уже через несколько минут после исчезновения неопознанного летающего объекта на ТЭЦ-4 произошел взрыв, разрушивший до основания цех ремонта оборудования, причем грохота никто не слышал, а стены и практически все, что было внутри, рассыпалось в пыль. Именно в пыль! На место происшествия были немедленно высланы отряды полиции, национальной гвардии и морской пехоты общей численностью 1400 человек. Как только войска и полиция заняли территорию ТЭЦ и прилегающие к ней кварталы, произошел второй взрыв. На этот раз в пыль разнесло второй энергоблок, и началось паническое бегство рабочих за ограждение… — Пожизненный консул вынул из кармана белый платочек и вытер испарину со лба. — Прочая информация основана на показаниях тех немногих, кто уцелел в этой мясорубке. Прошу учесть, что давались они людьми, находящимися в состоянии стресса, и за ее достоверность никто поручиться не может.

— А может быть, у вас и на радаре психи сидят. Нажрались наркоты и умом поехали, — заметил Алексио Поло, глава финансовой коллегии, и у консула Сатори возникло желание немедленно пристрелить этого толстяка. Но, увы, при входе на заседания директории у всех пожизненных консулов, даже у первого, изымалось личное оружие. Подавив в себе это здоровое желание, докладчик, выдержав короткую паузу, продолжал, как ни в чем не бывало:

— Так вот. Из тысячи четырехсот солдат и карабинеров, принимавших участие в событиях, в живых осталось 72 человека. Во что превратились остальные, лучше не смотреть. Погибло также не менее четырехсот рабочих и служащих электростанции. Картина происшествия, повторяю, если верить показаниям уцелевших, выглядела так: по территории ТЭЦ шел человек, покрытый, как рыба чешуей, металлическими пластинами и в каске с заостренным верхом. В одной руке у него было что-то вроде булавы, в другой — статуэтка…

— И было у него три ноги и рога на голове, — вставила свое веское слово Тесса Беручо, глава коллегии национальной культуры.