Мой капитальный сдвиг по фазе…

— Прости, — выдавила, потому что звучать было жизненно необходимо.

Хан продолжал меня пилить взглядом. Тяжёлым и таким глубоким, что внутри пожар разгорался всё сильнее.

— Я всего лишь хотела сказать спасибо за то, что ты для меня и сестры делаешь, и извиниться, что в очередной раз была… идиоткой…

— Новый план? — прищурился Хан, меня не приглашая и продолжая удерживать свободной рукой дверь.

— Ты о чём? — озадачилась в свою очередь.

— Решила для прикола трахнуть старика? Древнего Хана?

Я в шоке таращилась, а «старик», «Древний Хан» ещё эхом звучало в голове.

— Я тебя так назвала, чтобы уколоть. Огрызнулась, потому что обидно было.

— Неподходящим тебе меня считают все, Даниила. И мои парни, и твои мальчики, и твоя сестра…

Я застыла в изумлении.

— Ты с ней говорил?

— Нет.

Опять пауза повисла.

— Подслушал? — ахнула догадке.

— Не имею такой привычки. Я пришёл с тобой поговорить, но застал вашу беседу…

— Подслушал! — настаивала я. — Но тогда ты должен был услышать и другое, — жаром задалась от волнения, но Хан меня ледяной водой окатил:

— Мне хватило этого. Ваш разговор я не дослушивал, потому что, как уже сказал, не имею привычки подслушивать…

— Так вот как! Услышал слово, и плевать, что было сказано дальше? Тебе так волнует мнение другого, что плевать на моё?

— Дань, я не понимаю в чём укор. Мне плевать, что думают другие, но когда их слова, звучат устами того, с кем решаю проблему, проблема имеет месту быть! — рассудил здраво и до бешенства спокойно.

Мне так горько стало, хоть вой.

— Неправда! Мне нет дела до твоего возраста.

— Лукавишь. Поэтому спрашиваю, у вас теперь такие игры взрослые и мажористые? Новое веянье? Кто первым древний авторитет трахнет?

— Что за бред?

— Это не мой бред, Даниила Кирилловна. Это ваши игры… А я просто задумался, если с ним ты собиралась переспать, чтобы не достаться мне девочкой, то со мной, чтобы не достаться… КОМУ?

— НИКОМУ! — ахнула возмущённо. — ДА! Всё, что сказал Славка, было сказано мной, но я так не думала, — горячо чеканила. — Злилась жутко, была горем убита и пьяна. Вот и городила всякое…

— Не нужно оправданий, — безлико отрезал Хан.

— Нет, нужно! Чтобы ты меня ещё больше не стал ненавидеть!

— Не стану…

— УЖЕ! — в отчаянье взвыла. — Но, чёрт возьми, Лаврентьев не знает, что я чувствую и чего желаю на самом деле! — всё же решила выговориться. — Он решил нас с тобой поссорить, — шаг к Хану, и он был вынужден отступить, позволив двери закрыться. — И Регина ничего не знает, потому что я ней толком не успела на тот момент объясниться! Прости, что дала им повод… — Искренне винилась. — Ну же. Да, я глупая. Болтнула лишнего, промолчала, когда стоило бы говорить. Неужели нельзя обсудить проблему? Простить… Разве люди не заслуживают ещё одного шанса?

— И сколько их тебе давать? До конца жизни? Умнеть и взрослеть когда будешь?

— Я знаю, что всё делаю не так. Но я не умею правильно и хорошо, и когда стараюсь как лучше, получается ещё хуже. Мне казалось, ты уже это понял, — упавшим тоном пробормотала. — И смирился…

Хан напряжённо умолк, а потом с задумчивой грустью кивнул:

— Тогда, — тихо обронил, — лучше ничего не делай и доверься мне…

— Доверилась, но ты бездействуешь, — упрекнула, почти роняя слёзы. Я вообще не думала, что позволю себе такие разговоры с мужчиной.

— Разве? — на выдохе уточнил муж.

— Да! По крайней мере, в отношении меня! — торопливо пояснила мысль. — Ты меня сторонишься и ненавидишь!

— Это не так.

— ТАК! — как никогда остро ощутила ужас потерять ЕГО. Вскинула глаза с надеждой: — Если у меня есть шанс, если ты меня не ненавидишь… Поцелуй, — чуть не хлопнулась в обморок от собственного бесстыдства. Не собиралась, идиоткой стоять и зыркать на полуголого красивого мужика… в бисеринах воды, в одном полотенчике, которое придерживал запахом на боку, но это было сильнее меня. Я чокнутая, но мне дико хотелось его лизнуть… хоть капельку слизнуть… И наплевать, что я как нимфоманка, учуявшая член…

— П-прошу, — ещё к Хану подступила. И пока он в шоке стоял и не дышал, — а это было заметно, — в отчаянье и диком желании быть ближе, лбом уткнулась в его грудь: — Прошу. — Он вкусным был до сумасшествия. Был… и я, закрыв глаза, носом чуть провела, жадно вдыхая его запах, ну и коль уж крыша поехала, лизнула попавшуюся капельку.

— Дань, — охриплое не то рыком, не то на выдохе, даже слегка отрезвило. И может быть вернуло бы на землю, да хват за талию, почти вдавил меня в Хана и дыхание жаркое в унисон с моим сбивчивым, частым… опять сознание вели. Сердце полоумно грохотало. Трясло крупно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мы застыли. Я не в силах отлепиться, муж… не отпуская, но и не делая попытки зайти дальше, чем я молила своим вопиюще наглым поступком.

Я себе уже была противна! Вешалась на него. Внимания его искала. Почти умоляла…

И это было до слёз обидно. Неужто, я такая, что совсем ему НИКАК?

Мне казалось, если женщина сводила мужчину с ума, он терял контроль и неистово хотел… По крайней мере, парни всегда говорили, что я очень красивая и вызываю желание. Но видимо, я не та женщина… и не для этого мужчины.

Чёрт! Я не для Хана?

От этого ещё тошнее стало.

— Я тебя пугаю? — шепнула, уверенна в этом на все сто процентов. — Распущенная? Теперь ты меня ещё и презираешь? — добавила, судорожно втянув ртом воздуха. Я так боялась, что он меня от себя отдерёт и выставит за дверь.

— Нет… — с надломом прозвучало над макушкой.

Я затаилась, с той же боязливостью внимала новой ласке. Приятному движению, от которого сердце забывало биться, ноги подкашивались, внизу живота уже кострище бушевало.

Хан в мои волосы уткнулся и жадно вдыхал, словно повторял мой дикий поступок. Носом вычертил узоры, позволяя и дальше воровать его запах. Тот трепет, что нас охватил… и я до дрожи кайфовала от его сильных, властных рук. Одной продолжал за талию держать, другой — по изгибу моего тела вёл. Вниз до бёдра, плавно на ягодицу: