И еще Дакота — что я о нем знаю?

Я повел плечами, шея занемела — словно от долгого напряжения мышц. Объяснения подождут до лучших времен. А сейчас по тексту пьесы пришла пора выпить. Второй акт начинается. Я поболтал бутылкой в воздухе — судя по звуку, еще осталось на четверть примерно. Вино далеко не лучшее, вкус жестковат и сладкое чересчур, но — мне ли привередничать? На театральных подмостках, помнится, воду подкрашенную пил, а хмелел, как от выдержанного сантагского. Сейчас главное — запах.

— Бегу, бегу, — Голос привратника, однако, особой торопливости не выказывал.

— Открывай, кому сказано! — не выдержали за оградой. — Потяни у меня еще! Именем герцога, болван, ясно тебе?!

— Вот граф, милостивец наш, вернется и что он скажет? — спокойно отвечал привратник. — Скажет: «Почему ты, Уорни, открыл ворота ночью и позволил побеспокоить прекрасную госпожу твою?» Так он скажет…

— Он скажет: Уорни, ты умный слуга, ты верно исполнил Приказ герцога, — негромко произнес другой голос. Судя по спокойной, мягкой интонации — говорил главный в патруле. — Вот бумага, дающая мне позволение… Ты умеешь читать, Уорни? Эта бумага дает мне право действовать в интересах герцога Наольского. Делать то, что я считаю нужным. И как считаю нужным. Так ты умеешь читать?

Короткое молчание.

— Умею, — ответил привратник нехотя.

— Прекрасно. Я очень рад, Уорни, — продолжал говорить голос, по-прежнему серьезно и чуть замедленно, словно гипнотизируя. — Тогда открой ворота, умный человек, который умеет читать. Открой, я говорю. Открой, пожалуйста, вот так, хорошо… Благодарю тебя, Уор ни.

Заскрипело на весь сад. Потом что-то стукнуло, и калитка распахнулась. Привратник наконец справился с засовом.

Не очень-то он торопился. Молодец.

Я закрыл глаза и глубоко вдохнул. Ну все, с богом. Поднимаем занавес.

— Играть пьяницу — настоящее испытание для истинного актера! — повысил голос папаша Полидор. — Это наш, с позволения сказать, das grosse geheimnis — великий секрет! Только на первый взгляд кажется: все просто — покачивайся да бормочи, что на ум взбредет, и чем бредовее, тем лучше.

Ничего подобного, мой мальчик! Ничего подобного! Здесь требуется истинный талант!

Я пожал плечами. Словно я спорю. Вообще-то сейчас папаша в сложном положении: у него пропал исполнитель роли Капитана (сломал ногу, вот незадача), а плата с публики уже собрана. Если представление отменяется, деньги придется вернуть. А это папаше Полидору — как ножом по сердцу. Папаша скорее удавится, чем вернет хотя бы фальшивый медяк, поэтому ему срочно нужен Капитан Бижу. Любой. Хоть какой-нибудь. Хотя бы даже такой неумеха, как случайно прибившийся к бродячей труппе дворянин. От меня требуется немногое — выйти на сцену в костюме Капитана и достойно выстоять под градом из тухлых помидоров. То, что я провалюсь, сомнения не вызывает ни у кого.

— Мой мальшик, сеффодня ты будишь играть Капитен! — Папаша изобразил грубый акцент пограничных княжеств. — Это есть великий день! Мессир Анж Бижу, — заговорил он своим обычным хрипловатым тенором, — хвастун, враль, трус и пьяница. Одним словом, он великолепен! А как он воинственен, этот фанфаронистый драный пес! Какие у него крепкие худые икры и длинные неловкие руки. Блистательный неудачник! Акак он трусливо рычит на Флоримона! Мечта! Сказка! А эти черные усы торчком, жесткие, как проволока! А эта длиннющая рапира! О, какая великолепная роль! О такой роли мечтает каж дый актер, мой мальчик.

Я с сомнением оглядел одеяние Капитана. Да уж… прямо все мечтают.

— В первой сцене, — продолжал папаша с воодушевлением, — Бижу входит весь важный, напыщенный, покручивая ус. И вдруг спотыкается, летит кувырком — очень смешно!

Публика животы надорвет, мой мальчик!

Скорее всего. Вообще-то я хотел сыграть нечто более трагическое. Скажем, принца Гелебона, который возвращается из дальних стран и узнает, что король-отец отравлен, трон занял дядя, а матушка принца делит с новым королем постель. И конечно… тот момент, когда появляется призрак отца и говорит: меня отравили. Очень сильно.

Я тогда подумал: самое забавное было бы — сыграть Капитана Бижу как Гелебона. Комического персонажа без постоянной буффонады и корчения рож. Без обычного переигрывания, когда слюна летит на зрителей. Серьезно, с серьезным лицом…

Ведь это — животы надорвать. Взять человека. Он ведет себя как принц Гелебон, а на самом деле он по сути — Бижу, хвастун, трус и дурак. Его манеры не отменяют того, что он Капитан. Идиот с серьезным лицом и трагическим флером. И пьяница, конечно. И чем больше он пьет, тем становится трагичнее — и смешнее…

Да, было бы здорово.

— Дайте свет.

Человек с фонарем приблизился. Я поднял голову, прищурился. Против света силуэты людей казались черными и размытыми.

— Ваше оружие, граф… будьте добры, — сказали мне. А голос-то знакомый.

— Что?

— Ваш пистолет. Дайте его мне. Я пожал плечами.

— Зачем?

— Это лейтенант Кегнит, мессир граф. Мы с вами сегодня встречались… Помните?

Еще бы не помнить. Я моргнул. Попытался сфокусировать взгляд. Лицо говорящего уплывало, потом снова возвращалось.

— А, это вы. П-помощник коменданта…

— Совершенно верно. Так вы позволите взглянуть на ваше оружие?

— Ловите. — Я перехватил пистолет за основание ствола и подбросил. Он взлетел по дуге. Белобрысый солдат шагнул вперед и ловко поймал оружие. Я смотрел, как он взводит курок и направляет оружие в небо. Щелк. Разряжен. Белобрысый молча кивнул и передал пистолет Кегниту. После короткого раздумья тот вернул оружие мне.

— Благодарю вас, граф. Теперь расскажите мне, что здесь произошло. Из соседних домов слышали крики. И выстрелы.

— Крики? — повторил я. — Ах да, крики… Ничего вроде не было. Не знаю. Может, кто и кричал.

— А выстрелы? — Кегнит был само терпение.

— Здесь. Паршивые картины. И портреты эти… Вы были в доме?

— Приходилось.

— Тогда вам не нужно объяснять. Я не сдержался. Глупей не придумаешь, я знаю, но… Терпеть не могу плохие стихи и бездарные картины.

Кегнит наклонился и внимательно посмотрел мне в глаза. Выпрямился. Поверил, нет? Помощник коменданта помолчал.

— Они сопротивлялись? — спросил он наконец.

— Кто?

— Портреты. — Кегнит смотрел с насмешливым сочувствием. — Я вижу, они вам здорово вмазали по челюсти. Синяк просто загляденье…

Я дотронулся до скулы. Хаос, верно! Я и забыл. Чертов прыгун хорошенько меня приложил — когда открываешь рот, будто что-то мешает сделать это как следует. Левая щека опухла.

— Твари! — сказал я. — Не поверите, капитан, просто твари…