– Разве это красавицы? Вот Изольда Саакян – красавица, а в этих девицах ничего такого, кожа да кости!

Мы молча переглянулись. Изольда Саакян была чемпионкой нашего города по борьбе и легко побеждала всех соперников, которые попадались на ее спортивном пути. Причем во всех весовых категориях. И даже своего тренера Валерия Станиславовича она умудрилась на одном из занятий покалечить. Тренер потом месяц лежал в гипсе, а после ездил в санаторий, поправлять здоровье. Изольда все это время ходила понурая и бубнила, что это она нечаянно, просто «Валерий Станиславыч сам полез на рожон».

Поэтому спорить о красоте Изольды мы благоразумно не стали – никому из нас не хотелось целый месяц лежать в гипсе.

– Она тоже очень красивая, – дипломатично заявила Маринка и принялась пересказывать содержание одной статьи из польского журнала. Статью Маринке перевела ее тетя, которая была очень умной и владела семью иностранными языками.

– Ни одна уважающая себя девушка не потерпит на себе лишних волос, так здесь написано, – рассказывала Маринка.

– А чего они делают? Бреются, что ли?

– Вот этого я не знаю, но сама видела, как мама бреет ноги. Папиной бритвой. А папа потом орал, что это негиг… негегек… ни… гигично, а мама говорила, что она свои ноги моет чаще, чем папа лицо. Так что это еще вопрос, кому что ни… гигично.

– А что такое ни… гигично?

– Не знаю. Может, зараза какая-то? – вздохнула Маринка и почесала ногу. – Может, и я уже болею?

Мы испуганно переглянулись, но отодвигаться от нее не стали. Потому что если бы мы отодвинулись еще дальше, то журнал пришлось бы в бинокль рассматривать.

– Ну, моя мама тоже бреет ноги, и тети тоже, – пожала я плечом. – Но над верхней губой у тети Жанны, например, растет пушок. Вот тут, – я потыкала пальцем у себя под носом, – и чего, его тоже надо брить?

– Не показывай на себе, а то сама станешь усатой, – хлопнула меня по руке Манька.

– Конечно, надо брить, – Маринка убрала журнал в мятый целлофановый пакет, – подумайте сами – это ведь очень стыдно, когда ты девушка, а у тебя кругом волосы торчат!

– А моя Ба не бреет ноги, – вздохнула Манька, – волос на ногах у нее совсем мало, но иногда попадаются такие длинные! Даже у папы на груди нет таких длинных волос! Я как-то пыталась выдрать один, но Ба дала мне по шее и сказала, чтобы я так больше не делала. Это потому, что ей было очень больно.

– Скажешь тоже, – фыркнула Маринка, – во-первых, твоя Ба не девушка. Так? Так. А во-вторых, ноги-то внизу, и их особо не видно. Вот у моей бабушки такие усы, что папа ее за глаза Чапаевым называет. Так и говорит маме – звонил Чапаев. Или Василь-Иваныч. А мама говорит, что тогда его мама вообще Карламакс.

– Кто-кто?

– Карламакс. Старик с бородой, мне брат его портрет показывал. Волосатый – жуть!

И мы торжественно поклялись на польском журнале никогда не становиться такими волосатыми, как Карламакс.

Вот.

А потом уже дядя Миша своротил шкафчик на кухне. И Ба долго не могла его простить и ежечасно перечисляла свои потери:

– Сервиз кофейный, чешский. Который я из Новороссийска привезла. Фая Жмайлик сутки простояла в очереди, чтобы раздобыть два таких сервиза! А ты его за одну секунду угрохал, дундук ты непролазный! Опять же керамические статуэтки из серии «Народы Советского Союза». Разбил узбечку с косичками, киргизского чабана с овцой и молдаванку с кувшином на плече! А главное, – здесь Ба переходила на ультразвук, – молочник белый загубил! А это была единственная память о твоей бабушке!!!

Дядя Миша виновато шевелил бровями и проводил свой досуг под капотом Васи. Домой он заходил только по крайней необходимости – поесть там или поспать. Опять же воровато смотрел спортивный выпуск программы «Время», опустив звук до минимума и придвинувшись впритык к экрану. И прятал от греха подальше свой «Браун» в самых непредсказуемых местах. Например, в коробке из-под Маниных зимних сапог. Чтобы Ба в порыве гнева не выкинула его в окно. Зато теперь он брился с невероятным наслаждением и очень хвалил свою электробритву. Делал губами О или У, выдвигал то в одну, то в другую сторону челюсть и водил по лицу жужжащим станком. Манька стояла рядом, любовалась отцом и машинально повторяла его гримасы.

А потом Манька отравилась. То есть совсем. До рвоты и температуры. Травиться, правда, она не собиралась, просто переела маринованной свеклы. И от непривычной еды у нее взбунтовался желудок.

Произошло это вот как.

Недавно у соседки Ба, тети Вали, родился внук Петрос, и тетю Валю словно подменили. Если раньше она постоянно со всеми конфликтовала и слыла очень злобной и глазливой женщиной, то теперь она превратилась в добрую бабушку. Она души не чаяла во внуке, с удовольствием возилась с ним и на радостях помирилась со всеми своими заклятыми врагами. В том числе и с врагом номер один – Ба. Если раньше и недели не проходило без взаимных оскорблений и склок, то сейчас между ними воцарился мир.

– Роза, посмотри сюда, я тебя умоляю! Кажется, в наших какашках завелась слизь. Ах-ах, мы заболели! – трубила тетя Валя со своего двора.

Ба каждый раз вздрагивала от ее крика.

– Валя, ты чего орешь? – грохотала она. – Люди ведь не так тебя поймут! Показывай свои какашки. Какая это слизь? Нормальные какашки и пахнут нормально. Нечего нагнетать.

Так как наши дамы разговаривать тихо категорически не умели, то жители близлежащих кварталов всегда были в курсе, как сегодня покакал маленький, но бравый Петрос.

Вообще Петрос оказался очень серьезным и обстоятельным молодым человеком – он за считаные недели обзавелся круглыми толстыми щеками и не позволял себе лишних сантиментов. Плакал крайне редко, а если что-то его не устраивало, то обиженно кряхтел.

– Мужиком растет, – радовалась тетя Валя.

Мы с Манькой часто прибегали полюбоваться малышом. Он был невероятно хорошенький и очень смешной, когда его туго пеленали. Потому что тогда из пеленок воинственно торчали его большие щеки.

Вот и в тот злополучный день, увидев, что тетя Валя важно вышагивает с коляской по двору, мы пошли здороваться.

– Сладенький, – заглянули мы в коляску, – ты помнишь нас или нет?

Петрос крепко задумался щеками и свел глаза к переносице.

– Тетя Валя, он совсем косой, а вы говорили, что это пройдет, – расстроилась я.

– Пройдет, не переживай, – успокоила меня тетя Валя, – у маленьких детей не сразу получается смотреть в одну точку. Иногда глазки разбегаются в разные стороны.

– Может, это от неправильной еды? – не унималась я. – Чем вы его кормите?

– Грудью.

– Своей? – вылупились мы с Манькой.

– Нет, конечно, – рассмеялась тетя Валя и удивленно развела руками, – ну что вы за дети такие? Что ни день, так новый рекорд!