– Теперь положи сверху рукколу. Нет. Переделай.

– Да это же мелочи, финтифлюшка. А у нас рук не хватает.

Ева ободряюще улыбалась.

– И не забудь про любовь, – поддразнила я с другой стороны стола.

Бен возмущенно поднял брови, потом взглянул на непреклонную Еву, после чего безропотно положил противную зелень аккуратнее. Я услышала, как он бормочет:

– Ладно, не финтифлюшки, я понял.

– Так лучше, – кивнула Ева. – Не надо спешить. Это стоит потраченного времени… забота должна быть видна. Когда люди это замечают, они не против подождать.

Заказы все поступали, и постепенно мы вошли в ритм. Я, как заправский бариста, лихо готовила кофе, будто всю жизнь только этим и занималась, раскладывала еду на подносах, а в зал мы выходили по очереди, пообщаться с клиентами, убрать со столиков и принять новые заказы.

Случались и промахи – один раз Бен неверно прочитал мой заказ, накорябанный в спешке, и вместо штруделей с яблоком горделиво вынес три открытых бутерброда с идеально уложенным (со второй попытки) хрустящим беконом. И кто бы подумал, что «ракета» – это сорт салата? Но датчане, как правило, снисходительно относились к нашим ошибкам, особенно когда Бен с достоинством объяснял, что мы – «команда бриттов». Подозреваю, что его английский акцент и неотразимая улыбка тоже играли немаловажную роль, учитывая, что среди клиентов было много женщин.

Только когда наступило затишье, поток посетителей схлынул, превратившись в тонкую струйку, и мы сумели наконец управиться с горой немытой посуды – только тогда я поняла, что еле держусь на ногах и сама отчаянно нуждаюсь в кружке кофе. Несмотря на это, сердце пело от радости. Кругом пустые тарелки. Мы хорошо потрудились. Посетители уходили от нас с довольными улыбками. И это было чертовски приятно, несмотря на усталость. Я сняла одну кроссовку и потерла босую ступню об икру другой ноги. Да, ноги отваливались. Со вздохом облегчения я смотрела, как выходят последние посетители, и спрашивала себя, решусь ли я подкрасться к двери и повесить табличку «ЗАКРЫТО». Времени было уже половина четвертого.

– Ты как? – спросил Бен, складывая в мойку последние тарелку и чашку и одновременно поддерживая меня под локоть (потому что я вдруг пошатнулась).

– Порядок. – Я не желала признаваться в слабости, но в то же время испытывала огромное желание прислониться и прижаться к Бену.

– Рад за тебя, потому что я дико устал.

Ну, в таком случае и я позволила себе сникнуть.

– Я так рада, что Еве удалось вернуть нас в ту же гостиницу. Мечтаю о горячей ванне, лечь в нее и как следует отмокнуть.

Пока мы крутились в кафе, Ева позвонила в отель и заказала нам два номера.

– Теперь мне понятно, почему вы в такой форме, Ева, тяжелая у вас работа. – Бен перекинул через плечо чайное полотенце. – А грязные чашки я больше видеть не могу.

– Агнета подойдет с минуты на минуту. Вы уж извините, она никак не могла раньше, – извиняющимся тоном произнесла Ева. Она не только руководила нашей командой, но в промежутках успела обзвонить кое-кого и позвать на помощь. – А моя подруга Марта приедет и заберет меня домой. Вы оба – просто подарок судьбы. – Ева посмотрела на свою по-прежнему распухшую ногу, и у нее задрожали губы. – Даже не представляю, что бы я без вас делала.

– Я тоже, – ворчливо заявил Бен с таким выражением, что мы с Евой покатились со смеху. – Я понял, что не создан для физического труда.

– Ты просто отлично справился, особенно для мужчины, который заявляет, что не любит готовить.

– А тебе, я заметил, понравилось варить кофе.

– Здесь я понимаю, что делаю. У меня нет времени на готовку… обычно. Сегодня я реально получала удовольствие. Давно так не расслаблялась.

– Расслаблялась?! Что ты такое говоришь? Мне все это показалось адским стрессом.

– Ну, начнем с того, что у тебя даже не было времени сосредоточиться и подумать о том, что ты делаешь. А мне понравилось общаться с посетителями. – До этого дня я и не вспоминала, как мне нравилось в студенческие годы подрабатывать в кафе. – Здесь сразу видны результаты работы. Это приносит удовлетворение.

– Ну-ну, как скажешь, – покряхтел Бен, потирая поясницу.

– А я невероятно благодарна вам обоим. И пора бы уже повесить на двери табличку «ЗАКРЫТО» и…

– Аллилуйя! – Бен метнулся к двери с таким проворством, что мы с Евой, не сговариваясь, рассмеялись.

Мы помогли Еве доковылять до столика и сели с ней рядом. Очень быстро мы с Беном поняли, что не можем даже смотреть на кофе и сдобные булочки, и теперь сидели с большими стаканами ледяной кока-колы, периодически прижимая шипящие и пузырящиеся стаканы к разгоряченным лицам.

– Собственно, – глубокомысленно начал Бен, – теперь, когда я сижу, а мои бедные ноги потихоньку приходят в себя, я скажу, что это было весело. И мы хорошая команда.

Ева счастливо заулыбалась.

– Вы хорошо сработались.

– Это потому, наверное, что мы боялись строгого командира, – съязвила я. – С тобой не поспоришь.

– Есть такой грех, – согласилась Ева и тут же поморщилась, попытавшись подвигать ногой. – И все же: на такой тесной кухне бывает трудно. Не всем удается так хорошо понимать друг друга. Несколько работниц не смогли, и мы расстались.

Я взглянула на крошечное помещение и вдруг удивилась – как это мы с Беном умудрились не отдавить друг другу ноги, ни буквально, ни в переносном смысле. Кто бы мог предположить? Мы с Беном? Хорошая команда… Ладно, признаюсь, раз-другой в самом начале он посыпал мне пальцы, с энтузиазмом вытряхивая корицу, но потом приноровился и с удивительной чуткостью догадывался, что потребуется в следующий момент. Он не ворчал, не суетился и не оттеснял меня. Он интуитивно понимал, когда надо помочь, а когда постоять в сторонке, позволив действовать мне. Ну, и я точно так же знала, когда ему нужна помощь, а когда нет.

Поразительно, но от своих родных я всю жизнь не могла этого добиться. Давно уже я перестала надеяться, что дождусь от них помощи по дому. Меня бесила их апатия и раздражало, что они ползают, как сонные мухи, ничего не понимают, да и не хотят понять. Был только один способ сделать что-то нормально – сделать это самой. Я с тоской представляла себе, как и в пятьдесят с лишним, в изношенной до дыр серой кофте и мешковатых джинсах по-прежнему буду копошиться на кухне. Не этого мамочка хотела для меня… и братьев.

– Много бы я дал, чтобы узнать, о чем ты сейчас думаешь. – Голос Бена, к счастью, разогнал унылые картины.

– Ерунда всякая, не стоит даже говорить, – уныло кривя рот, ответила я.

– А вот и Агнета! – радостно воскликнула Ева, когда миниатюрная блондинка показалась в дверях.

– Слава богу, – вздохнул Бен. – Я совсем не уверен, что продержался бы еще хоть немного.