Слова подруги — соль на рану.

— Вот мог бы и написать! — наконец взрываюсь я. — За неделю ни строчки, ни полстрочки, ни даже слова!

— Обиделся, наверное… — кивает подруга. — С другой стороны, ты ж не думала, что он за тобой всю жизнь будет бегать, так?

— Не нужно мне, чтобы он за мной бегал! — стараюсь убедить Иришку, а заодно и себя.

— Надеюсь, с ним всё в порядке…

Услышав комментарий подруги, я тут же хмурюсь.

— А что с ним может быть не в порядке?

— Ну согласись, это нетипичное поведение для Потапова.

Недолго думая, хватаю телефон и делаю то, чего от себя никак не ожидала.

Звоню Потапову один раз, второй, третий… Телефон отключен. Пытаюсь набрать его пермский, но результат такой же, то есть никакой.

Спустя два дня:

Пятница, 15 октября 2021 года

9:30

Аля

В очередной раз набираю до боли знакомый номер, и снова абонент недоступен.

«Может быть, он просто куда-то уехал?» — пытаюсь себя успокоить.

Сижу за своим столом в студии Краснова, но вместо того, чтобы приступить к обработке давно залежавшихся фотографий, всё продолжаю попытки дозвониться.

Я писала ему и на почту, и вообще куда только можно. Я вытрясла душу из администратора Blue Royal и выяснила, что он съехал на следующий же день после того, как мы с ним провели там ночь. Господи, я даже звонила ему на работу, и его противная секретарша сначала спросила, кто я, а потом не поверила, что я его жена, и ни слова мне о Потапове не сказала.

Последние два дня я как на иголках. Работать практически не могу.

«Вдруг с ним и правда что-то случилось?» — эта мысль вгрызается в душу зубами, тыкает вилкой, режет ножом… В общем, ест меня с большим аппетитом. И сделать ничего не могу. Или могу?

Тут из своей каморки показывается босс собственной персоной.

— Аля, ты родилась под счастливой звездой! Закревский хочет заказать у тебя фото для нового меню, собирайся!

— Извините, сегодня никак не могу, и вообще мне надо уйти…

— Это, интересно, куда? — хмурит брови начальник.

— У меня родственник заболел, надо навестить…

— Навестишь после работы!

— Он серьезно заболел и живет в Перми!

Краснов хмурится, кивает и исчезает у себя.

— Что за родственник? — интересуется Света.

— Бывший муж. Он не болен, просто никак не могу с ним связаться. Абонент жестко недоступен, переживаю…

— Вы же окончательно расстались?

— Ну да…

— Помню, как-то поругалась с одним бойфрендом, тоже ему названивала три дня подряд, беспокоилась. Потом оказалось, что он внес мой телефон в черный список…

— Кх, кх… — резко закашливаюсь. — Потапов бы никогда так не сделал! Пожалуйста, дай телефон!

Хватаю Светкин мобильный, набираю давно заученный номер. О чудо, идут гудки, Потапов даже трубку снимает:

— Да!

От его резкого баса на секунду немею, но лишь на секунду.

— Ты внес меня в черный список?! — пищу практически на ультразвуке.

— Аля, ты? Никогда не смей мне больше звонить! — чеканит он ледяным тоном и отключается.

— Вот это да…

Я еще некоторое время пялюсь на экран. Потом отдаю телефон хозяйке, собираю вещи и ухожу из студии. Всё равно не смогу работать.

На автомате захожу в продуктовый, а потом в аптеку, покупаю для Иришки лекарства. Она сейчас дома, борется с гриппом в обнимку с пирожными и любовными романами. Пора ей переходить на более традиционные методы лечения.

Бреду домой вся в тяжелых думах.

Подруга очень радуется моим покупкам. Пока она потрошит пакеты, решаю достать банку малинового варенья. Открываю дверь кладовой и замираю, зацепившись взглядом за гигантскую коробку, в которой я когда-то скрывалась от следователя. Мы так от нее и не избавились, просто заставили консервами сверху, и всё.

— Тебе пора на мусорку!

Больше никому никогда не позволю загнать себя в эту коробку, а значит, ей пора исчезнуть. Составляю консервы на пол, хватаю картонного монстра. Тут понимаю, что он тяжелее, чем должен бы быть. Открываю и обнаруживаю внутри Потаповский подарок. Вытаскиваю его, иду на кухню, водружаю прямо на середину стола.

— Ты должна была это выбросить! — кричу на подругу.

— Эм… — Иришка виновато куксится. — На больных не ругаются!

— Повезло тебе, что подхватила грипп! Ну хоть не открывала…

«Интересно, что же здесь такое?»

Я осматриваю круглую белую коробку. С виду самая обычная. Высотой примерно пятьдесят сантиметров, столько же в диаметре.

Мне искренне непонятно, зачем он сделал мне подарок, если решил заблокировать мой номер. Хотел попрощаться красиво? Достаю нож и примеряюсь к ленте.

«Сейчас я узнаю, милый, чем ты решил побаловать меня на прощание!»

Тогда же:

Аля

Провожу ножом по голубой ленте. Она сопротивляется, потом всё же уступает заточенному острию, и вот я уже откидываю ее, тяну вверх крышку, гляжу внутрь и замираю в недоумении.

— Что там? Что там? — Иришка топчется рядом, заглядывает мне за плечо.

На мягком, устланном шелком дне лежит груда осколков. Не могу понять, что это вообще такое. Должно быть, подарок когда-то был вазой. Хрустальной или стеклянной, не знаю. Однако теперь передо мной даже не осколки, а крошево. Здесь едва ли найдется пара более-менее больших кусков. Неожиданно один такой попадается на глаза, поднимаю его. Там какие-то буквы: «Кра…».

Вспоминаю, что видела в сувенирной лавке гостиницы Blue Royal вазу с небольшой надписью на самой верхушке: «Краснодар». Похоже, это она и есть.

— Да… — тяну с отвисшей челюстью.

— Ага… — вторит мне Иришка. — Это ж надо, как неаккуратно везли подарок! Сколько раз его уронили? Тридцать?!

— Если бы вазу разбили при доставке, коробка бы тоже была повреждена, но она как новая, ни одной вмятины!

— Бред какой-то… — хмурится подруга.

Я замечаю на самом дне какую-то карточку. Лезу рукой через осколки, раню пальцы, но всё же достаю белый квадратик. На нем размашистым Потаповским почерком написано:

«Вот что ты сделала с моим сердцем! Присылай адвоката!»

— Похоже, он сначала разбил вазу, а потом засунул в коробку то, что от нее осталось вместе с запиской… — как-то сразу доходит до меня.