Тем временем Масинисса вихрем мчался по своей родовой земле массалиев, чтобы сломить сопротивление, создаваемое вокруг его врага Сифакса, низложить самого Сифакса и заковать раненого вождя в цепи, чтобы продемонстрировать его в сельской местности. Там, где оппозиция была крепка, вмешивался Лелий со своей тяжеловооруженной пехотой и разбивал ее. Но это была земля предков Масиниссы. У горожан не осталось вождя, когда Сифакс был закован в цепи, а бедуины только и желали следовать за победителями.

Кирта пала, и у входа во дворец Масинисса увидел поджидавшую его Софонизбу. Легенда гласит, что она умоляла молодого нумидийца не дать ей, карфагенянке, попасть в руки римлян. Поэты утверждают, что Масинисса был без ума от нее. И вероятно, Масинисса закрепил свою победу над раненым Сифаксом, забрав его молодую жену. Лелий, который прибыл, чтобы установить закон и порядок на этой неорганизованной завоеванной земле, запротестовал, сказав, что Софонизба — агент карфагенян, и теперь она стала пленницей сената и римского народа. Масинисса, чувствуя, как к нему возвращаются силы, не стал его слушать. Тем не менее Лелий заставил его обратиться за решением этого вопроса к Сципиону.

Трое мужчин возвратились на рубежи Утики, где Сципион решил, что раненого Сифакса следует отправить в качестве пленного вождя в Рим. Оба, должно быть, вспомнили свою встречу, когда гостеприимство Сифакса защитило молодого проконсула. Миф, который окружал Софонизбу, говорил, что Сифакс обвинил ее в том, что она обманным путем разрушила его дружбу со Сципионом и что он предупредил римского полководца, будто она сделает то же самое с Масиниссой. Очень сомнительно, чтобы нумидиец, который был наделен пожизненной властью, стал бы обвинять в своем крахе женщину. Скорее всего, осторожный Сципион не хотел, чтобы женой Масиниссы стала карфагенянка, тем более такая, как Софонизба. Сципиону была срочно необходима нумидийская конница.

Они вдвоем обсудили это, и Масинисса ушел из палатки римлянина, чтобы поразмышлять ночью в одиночестве. Ему тоже был нужен его союзник, потому что без римских легионов Масинисса не мог противостоять силе Карфагена.

И легенда заканчивает историю этой женщины сценой словно из греческой трагедии, которую со вкусом описал Ливий. Масинисса будто бы отправил одного из своих нумидийцев обратно во дворец в Кирте с ядом в чаше и потребовал, чтобы Софонизба сделала выбор: умереть или отправиться пленницей вместе с Сифаксом в Рим. После чего она сказала посланнику: «Я не ожидала такого свадебного подарка от своего мужа». И выпила яд.

Как бы там ни было, но карфагенянка была убита. Старого нумидийца, закованного в цепи, доставили в Рим вместе с другими доказательствами победы Сципиона. Враждебное побережье было покорено. В награду Масинисса получил царские дары от Сципиона, который после этого обращался к нему как к царю. Ему были дарованы золотая корона, роскошно расшитое одеяние и высокий государственный пост в курии. Он был коронован перед строем легионов. Он стал первым из восточных монархов, получивших известность как ставленник Рима.

Однако история смерти Софонизбы пережила славу Масиниссы.

Карфаген призывает своих сынов вернуться домой

После катастрофы на Великих Равнинах Карфаген почувствовал себя в опасности. До этой поры в совете Бирсы существовали, как это часто бывает, непримиримые разногласия. Сильная партия мира оплакивала неудачу Баркидов и требовала примирения с Римом, другая группа настаивала на возвращении Ганнибала, третья — убеждала в необходимости приложить больше усилий, чтобы изгнать Сципиона с завоеванных им позиций, где он зимой вел неофициальные предварительные переговоры. На заполненных людьми улицах, под Бирсой, торговые гильдии, ремесленники и простые граждане громко требовали Ганнибала. Суффет не знал, какое решение принять.

Между серединой марта и концом июня римские легионы хлынули на дороги в глубинных районах, одна полевая армия Карфагена исчезла на Великих Равнинах. От залива Сирт и до границы Нумидии город был отрезан от континента. Беженцы устремились в город со своими пожитками, но без продовольствия. Урожаи на берегах жизненно важной реки Баграды оказались в распоряжении врага. На переполненных улицах запахло голодом. Все планы изменились.

Три стены защищали сейчас город на оконечности мыса; гарнизоны заняли позиции внутри них; флот охранял вход в гавань. Но город не мог выдержать многие месяцы без продовольствия, доставляемого из глубинных районов. Гарнизон не был подготовлен к встрече на поле боя с такой армией, как армия Сципиона. Лишенный нумидийских рекрутов, город не имел достаточной численности, чтобы сформировать новую армию, и не имел, кроме того, никого, кто был бы способен повести ее против Сципиона. Гасдрубал, отец Софонизбы, покончил жизнь самоубийством.

Совет поставил Ганнона, ветерана кампании Ганнибала, который был начальником тяжеловооруженной конницы при Каннах, командовать защитой. Кроме того, совет отправил своих посланцев к Магону, в Альпы, и к Ганнибалу, потребовав, чтобы они вернулись со своими армиями в Африку. Затем совет заменил командующего флотом, сверхосторожного Бомилькара, более подходящим, которого тоже звали Гасдрубалом. Под командованием нового военачальника флот предпринял вылазку против Утики и возвратился, захватив 60 римских транспортных судов. Эти парусные суда, перевооруженные, стали прекрасным дополнением к большому конвою, который был необходим для того, чтобы доставить Ганнибала домой через море, кишащее неприятельскими кораблями.

На Лигурийском побережье верный Магон имел собственный флот и тоже был весьма искусен в морских маневрах. В небольшой гавани Кротона у Ганнибала стояло несколько судов. Однако его нога в течение жизни целого поколения уже не ступала на борт корабля. А Карфаген требовал Ганнибала. Нетерпеливые толпы у трех ворот Бирсы не переставали выкрикивать его имя.

Уже наступил июль (203 год до н. э.), и погода была подходящей для выхода в море.

По поводу этого кризиса в исторических источниках нет ни слова. Провал. Внезапный — как при остановке киноленты, когда ставят следующую часть. В июле Ганнибал ждет в горах Бруттия. Ранней осенью или в октябре он уже за морем, в Африке, со своей армией в полном снаряжении. «Дюнкерк» имел место в течение времени, о котором нет письменных свидетельств. Латинские историографы предпочли не объяснять, как Ганнибал выбрался из Италии.

Современные историки обратили внимание на эту загадку. Один заключает, что суда, находящиеся в море, трудно найти. Это правда. Даже Нельсон не смог обнаружить конвой Наполеона, когда тот шел через Средиземное море к Нилу. Однако это не объясняет, как Ганнибал вышел к морю незамеченным. В непосредственной близости от него находились две римские армии. Они были способны разгромить его войска во время посадки на корабли, чтобы одержать над ним первую победу. И разумеется, его армию при погрузке на транспортные суда пощадил боевой флот, который мог покончить с Ганнибалом раз и навсегда.

Другой историк идет дальше в своих объяснениях: поскольку римский сенат вел в то время переговоры о перемирии (как теперь стало очевидным) с карфагенскими посланниками и поскольку по римскому закону не следовало вести переговоры в то время, когда вооруженные силы противника находились на итальянской земле, сенат был заинтересован в уходе Ганнибала и Магона с полуострова. Такое вряд ли возможно. Переговоры с Карфагеном не распространялись на карфагенские войска в Италии. Ганнибал не получил ни дня передышки после того, как перешел заснеженный перевал Альпийских гор. Во всяком случае, римский флот перехватил и взял в плен часть конвоя Магона.