– Мама, можно я первым стрельну? – спросил ребенок, любовно поглаживая автомат.

– Конечно, сынок, стреляй.

– Чему вы учите ребенка?! – вдруг взвизгнул телеведущий, до поры до времени стоявший тихо.

– Я учу ребенка бороться за выживание! Всегда и везде, – процедила я сквозь зубы. – Если вас это, конечно, касается. А вообще, я попросила бы не вмешиваться в процесс воспитания моего сына.

– Он умеет гораздо больше, чем ты, козел! – прошипела Верка. – И в жизни повидал побольше. А на твоем месте я бы не вякала, а то смотри, оставим тут.

– Надо бы оставить, – серьезно сказал Серега. – Для профилактики.

– Сейчас привяжем сетью к сталагмиту какому-нибудь, – добавил Витек. – Или, еще лучше, подвесим к сталактиту.

Телеведущий попятился назад и как раз врезался больной головой в один из сталактитов, после чего пыльным мешком рухнул на каменный пол, где и затих, хотя бы временно.

– Стреляй, Саша, – велела я сыну. – Чем быстрее начнем, тем быстрее выберемся отсюда. Только патроны зря не трать.

Сашка стрелял не очередью, а одиночными. Вскоре первый камень, расположенный на уровне талии, можно уже было вытолкать вперед – по крайней мере, мы надеялись, что перед нами стена, отделяющая пещеру от… чего-то еще.

Но мы ошиблись. За первым рядом кладки шел еще один. К счастью, последний. Пришлось затратить гораздо больше усилий и патронов, чем мы думали изначально, прежде чем мы пробили в обеих стенах дыры, достаточно широкие, чтобы в них мог протиснуться человек.

Когда очнулся телеведущий, его тут же подключили к работе. Зачем нам самим ломать ногти, если есть козел отпущения? Телеведущий матерился, но работал, подгоняемый Серегиными и Витькиными пинками. Верка тоже пару раз ему поддала. В процессе мы вспоминали его передачи и думали – что бы с ним сделали его герои, окажись они сейчас на нашем месте? Телеведущий больше с комментариями не выступал. К физическому труду, как мы заметили, он был не приучен. Привык сидеть перед телекамерой на своей московской заднице, рассуждая с умным видом о мнимых пороках общества, считая его реальные пороки добродетелями.

Наконец мы поняли: можно лезть в дыру. Для начала, конечно, попытались осветить помещение за двойной стеной фонариком. Это была какая-то комната. Рассмотреть ее в дыру не представлялось возможным. Вроде бы она была пуста.

– Ну, кто первым полезет? – спросил Серега и посмотрел на меня.

– Хочешь сказать, что приучен пропускать женщин вперед? – усмехнулась я.

– Ланочка, ты у нас – командир отряда, – пропела Верка. – А командир всегда должен идти впереди!

– Как куда лезть – так я командир, а как со мной спорить, так ты не желаешь прислушиваться к тому, что я говорю.

– Я теперь поняла: ты всегда права. – Верка была не похожа на саму себя, правда, в пещерах со сталактитами и сталагмитами нам сидеть никогда еще не доводилось. Тут, кстати, еще и каждое слово повторяло эхо, от которого становилось жутковато.

– Мама, я могу, – предложил Сашка.

– Нет уж, – заявила я и полезла, держа фонарик перед собой.

Протиснувшись наполовину, я осветила фонариком помещение и чуть не рухнула в него вниз головой. Хорошо хоть, меня сзади Серега держал за ноги. Наши спрашивали возбужденными голосами: «Ну, что там? Что там?» – а я не могла вымолвить ни слова.

Мы влезли (то есть пока не влезли, но собирались) в какую-то древнюю гробницу.

Дыра оказалась пробита сбоку, поэтому в нее мы и не могли рассмотреть возвышение в центре, на котором в открытом гробу лежал скелет. Но лезть сюда все равно придется – другого выхода-то нет. Я как раз посмотрела на дверь в противоположной стене. Хорошо бы, чтобы она вела к людям! Или, по крайней мере, на свежий воздух.

– Толкайте меня, – сказала я своим, правда, тихо: все-таки не хотелось зря беспокоить покой умершего.

Меня протолкнули, я коснулась руками пола, а там уже довольно легко закинула свое тело в погребальную камеру. В процессе немного ободрала локти, руки и колени, но сейчас я на эти мелочи не обращала внимания.

– Ну, что там? Что там? – повторяли наши.

Я сказала. За двойной стеной воцарилось молчание.

– Лезьте все побыстрее, – не выдержала я. – Чем быстрее выберемся отсюда, тем лучше!

6 января, четверг

Вторым полез Сашка, которому я помогала из погребальной камеры – тянула его. Сынок сразу же отправился к скелету, а я стала содействовать Верке. Подружке было гораздо сложнее протискиваться в дыру, и она возмущалась, что ее не сделали побольше.

– Худеть надо, тетя Вера, – заметил Сашка.

– Наш мужик тощих баб не любит, – многозначительно заявила подружка.

– А как же модели? – удивился сынок.

– Это так, для престижа. Модно. Мужики, Саша, любят таких женщин, как я! Ох, пострадает мой бюст в этой дыре! А все ты, Ланочка! Делала дыру под себя! Ты-то пролезла, а я, как всегда, страдаю.

Я посоветовала Верке предъявить все претензии телеведущему: он у нас больше всех работал по дыре.

– Предъявлю, не волнуйся. Если он сюда протиснется, – съехидничала Верка. Мысли о предстоящих гадостях (для других), как и обычно, придали ей сил, и подружка вскоре оказалась в погребальной камере вместе со мной и сыном, еще немного посокрушалась по поводу увечий, нанесенных ее драгоценному телу, и стала прикидывать – с кого бы содрать компенсацию? Опять склонилась к кандидатуре телеведущего.

– Со скелета можно, – подал голос Сашка. – По-моему, тут бриллиант…

– Что?! – воскликнула Верка, мгновенно забыв о своих болячках и страданиях, и присоединилась к Сашке, а мне в одиночку пришлось помогать мужикам пролезать в дыру.

Правда, мощные Серега с Витьком все-таки решили ее еще немного увеличить, чтобы пролезать без проблем. Пролезли. Остался телеведущий – единственный в нашей компании обладатель большого пуза. Серега с Витьком были просто накачаны (явно проводили время в спортзале), а вот телеведущий раздобрел, в основном проводя время на священной заднице – на работе сидит, в машине сидит, дома тоже явно сидит, если вообще не лежит. И как его только на охоту-то понесло?

Увеличенной дыры для телеведущего все равно не хватило, и он застрял, громко переживая о своих потомках. Я с удивлением выяснила, что он намерен стать отцом-героем и произвести на свет немало телеведущих будущего столетия. Бедные мои внуки! Что их ждет, если они ненароком пойдут в своего двоюродного дедушку Костю и будут от нечего делать смотреть телевизор? Остается только надеяться, что они пойдут в меня и телевизор им смотреть будет некогда.

– Мама, при чем тут его потомки? – отвернулся от скелета Сашка.

– Он себе место придавил, которым потомков делают, – пояснил Витек, также заинтересовавшийся скелетом, но не бриллиантом, а старинным оружием.