Ослепительные бутоны расцвели под сенью орбитальной плиты, осветив болотистую равнину и пологий склон предгорий нереальным, призрачно-белым светом.

— Матерь божья… — вырвалось у кого-то. Сумеречные фигуры шли сплошной стеной камуфлированной брони, словно в чуждой ночи внезапно материализовался самый худший из человеческих кошмаров…

Их было много. Так много, что разум самых опытных пилотов в этот миг дрогнул.

Именно в такие мгновения исход схватки предрешает вера. Вера и выдержка. Сердце Горкалова глухо стукнуло, когда он увидел надвигающееся сонмище тяжелых машин, которые шли, разбрызгивая ступоходами тонны болотной грязи, мерно покачиваясь, разгоняя пологую волну, все ближе, ближе… так близко, что казалось сейчас уже можно будет заглянуть сквозь выпуклые бронестекла кабин внутрь их боевых рубок…

Километр девятьсот… семьсот… полтора километра…

— Залп! — тихо и отчетливо скомандовал он.

Его «Фалангер» с утробным надсаженным ревом выпустил активный боекомплект, и вслед за передовым залпом весь склон горного хребта взорвался воем и светом. Ночь мгновенно превратилась в день, казалось, что сама Сфера содрогнулась, когда ракетные установки двадцати боевых машин выплюнули огненные дуги ста шестидесяти падучих звезд.

Реактивные снаряды рванули по короткой дуге, находя свои цели в общей сумятице сигналов.

Залп был ошеломляющим. Горкалов на миг зажмурился, когда равнина перед горным склоном на несколько километров вглубь вспухла огненным валом, покрываясь черно-оранжевыми вспышками. Почва под ступоходами его «Фалангера» заходила ходуном; впереди, там где огненный шквал поднимал в небеса тысячи тонн болотной грязи, смешивая с ней машины противника, запоздало и бестолково резанули вспышки лазерных разрядов, и в следующую секунду машина Горкалова, надсадно взвыв приводами, словно чудовищный призрак, поднялась над кромкой капонира, распрямляя свои ступоходы.

Справа и слева от него вырастали точно такие же фигуры.

Впереди земля продолжала оседать, падая из-под разорванных небес.

Правое орудие «Фалангера» заработало одновременно с шаговым тактом ступоходов. Слева и справа сумрак разорвали стробоскопические вспышки атакующих плечом к плечу машин, среди болот продолжали рокотать взрывы — там все смешалось, строй противника был сломан, но это еще не являлось ни победой, ни даже намеком на нее.

— Дима, — результат?!

— Наблюдаю семьдесят четыре активных сигнала, командир, — раздался ответ Лерватова. — Семь пилотов катапультировались.

— Следи за огнем! — приказал Илья, сжимая гашетку.

Левое орудие разрядилось с содрогающим землю рыком, сумеречная фигура, избранная боевым сопроцессором, как основная цель, медленно начала запрокидываться; Горкалов резко повернул торс «Фалангера», давая возможность сориентироваться компьютеру перезарядившегося правого орудия, и снова сжал гашетку.

Залп…

«Фалангер» командира шел по склону, навстречу шевелящейся, вставшей на дыбы равнине, раз за разом изрыгая очереди крупнокалиберных снарядов, словно дышал огнем, часто, равномерно, как механический дракон…

— Зарываешься! — пришел спустя несколько секунд окрик на командной частоте.

— Понял. — Горкалов и сам видел, что оторвался от ровной линии ведомых. Ступоходы его «Фалангера» уже разбрызгивали болотную грязь, вокруг зияли чудовищные, медленно заполняющиеся водой воронки, в одной из них стоял, нелепо опрокинувшись, вражеский робот с перекошенным относительно подвески дымящимся торсом — его рубка была раскрыта, наподобие металлического цветка, но катапульта не вывела пилот-ложемент в небеса Сферы Дайсона — тело пилота вместе с креслом было размазано о заклинивший сегмент броневого покрытия рубки.

— Отходим… — Илья переключил реверс сервомоторов, и его машина медленно подалась назад, попятившись к исходным позициям батальона. — Всем отступать! — «Фалангер» Горкалова сделал еще один шаг назад, по-прежнему удерживая под прицелом массу машин противника.

Будь у него резерв боекомплектов — не задумываясь, повел бы сейчас батальон в атаку, клином бы врезался в шевелящуюся на болоте массу, но тогда бой, рассыпавшись на отдельные схватки, тут же склонит чашу весов в сторону численного и огневого превосходства «Призраков» — их лазерные комплексы не нуждались в боеприпасах, а люди Горкалова уже израсходовали по сорок процентов боекомплекта…

Цепь боевых машин подалась назад. Не нарушая строя, одиннадцать «Фалангеров» отступали, пятясь по склону, словно одинокая точка вырвавшейся вперед машины командира теперь неумолимо выдавливала их на исходные…

— Все отлично, командир! — раздался голос Лерватова. — Тридцать машин! Мы сделали три их взвода!

— Это за «Хоплита», — ответил Горкалов.

Он не успел закончить фразы, когда ударил первый более или менее организованный ответный залп противника.

Все еще только начиналось…

* * *

С командного пункта батальона первый залп противника выглядел, как огненная сетка, внезапно наброшенная на горный склон.

Лерватов неосознанно выругался, глядя, как несколько лазерных лучей, прежде чем погаснуть, полоснули по «Фалангеру» Горкалова. Командир в ответ огрызнулся из обоих орудий, продолжая медленное движение назад. Его ведомые уже пристраивали машины в заранее выдолбленные капониры и тут же выпускали гидравлические упоры, готовясь к новому ракетному залпу.

— Командир, на тебя повернули семь сигналов! Быстрее! Ты двигаешься слишком медленно!

— Я знаю, — голос Ильи был сух. — Перебита система гидравлического усилителя. Двигаться быстрее не могу.

Лерватов побледнел.

— Понял… — машинально ответил он, тут же переключив внимание на тактический монитор.

«Черт…»

Отступившая цепь «Фалангеров» в данный момент находилась слишком высоко, их оружие не могло работать под таким острым углом…

— Сокура! — вызвал он командира «Хоплитов», образующих вторую линию обороны, но его прервал окрик Ильи Андреевича:

— Отставить! Никому не покидать укрытий!

— Командир…

— Я сказал — отставить! Хочешь из-за меня загубить целый взвод?!

Дмитрий в сердцах ударил кулаком по пульту.

Илья был прав. К черту субординацию, — он просто был прав… и сейчас полковник выполнял свой собственный приказ, отданный накануне боя, — никому, ни при каких обстоятельствах не покидать выгодных, защищенных позиций…

Горкалову оставалось пройти еще не меньше трехсот метров, но эта пядь горного склона, исполосованная лазерными лучами, дымящаяся и исковерканная, давалась его машине с неимоверным трудом. Лерватов напряженно следил за медленным отступлением командира, зная, как это непросто — неторопливо пятиться под бесноватым огнем противника, удерживая в равновесии поврежденный привод и одновременно огрызаясь из обоих орудий.