Губы майора беззвучно шевелились.

Семь «Призраков» уже начали подниматься на склон, двигаясь в мертвой зоне, которую образовывал прямоугольный выступ скалы. Они снизили скорость, но темп стрельбы от этого ничуть не изменился, — вспышки когерентного излучения следовали одна за другой, бесноватые лучи полосовали по лобовой броне отступающей машины, заставляя вскипать тугоплавкие пластины…

— Ну же… Илья… Еще немного… Гггррраахх… — орудие «Фалангера» разрядилось отчетливой скороговоркой, так что на КП задребезжали экраны тактических мониторов, склон осветился лопающимися вспышками, в которых отчетливо прорисовался контур вырвавшейся вперед вражеской машины, — снаряды со звонким металлическим грохотом пробили торс «Призрака»; поджигая уцелевшую траву, в стороны полетели дымящиеся куски брони, и в этот миг над позициями батальона внезапно вспыхнуло ослепительное зарево.

— Твою мать! — вырвалось у Лерватова. Кто-то не выдержал, нарушив приказ. Метнувшись взглядом по тактическим мониторам, Дмитрий понял, что зарево исходит от прыжковых ускорителей шести «Воронов» — весь взвод Шейлы Норман, составляющий третью, резервную линию обороны, поднимался сейчас в небеса, используя вертикальную тягу встроенных реактивных двигателей.

Щеки майора побледнели.

— Молодец, девочка… Давай! — Лерватов впился пальцами в тонкую дугу коммуникатора. — Залп! Отсекай их!

Секундой спустя из поднебесья низвергся шквал ракет, — стена огня, смешанного с землей и дымом, выросла между отступающим вверх по склону «Фалангером» Горкалова и передовыми машинами врага.

«Вороны» на миг застыли в воздухе, опираясь на ослепительные столбы реактивных струй, а затем начали плавно опускаться на исходные позиции.

Позже, анализируя события, Дмитрий понял, что они сильно недооценивали противника, а эта секунда стала критическим мигом первой атаки. Внезапный маневр шести «Воронов» по сути спас батальон.

Семь вражеских машин, которые с ходу пытались ворваться на горный склон, сейчас горели, превратившись в чадные костры, остальная масса противника отступала, пытаясь перестроиться…

…Машина Горкалова шагнула в открытый для нее капонир и застыла. Лерватову показалось, что он видит, как сочится едкий дым из прожженного в нескольких местах корпуса командирского «Фалангера».

— Илья?

— Да… Я в порядке… Кому объявлять выговор?

— Шейле. Она подняла «Воронов»…

— Без твоего приказа?

Лерватов на миг замялся, а потом все же ответил, вытирая выступившие на лбу капельки пота:

— Победителей не судят, ты не забыл? Первая атака отбита…

* * *

Разговаривая с Лерватовым, Горкалов не мог наблюдать обстановку — весь тактический терминал «Фалангера» был обесточен.

Илья сидел в кресле, бледный, как лист бумаги.

Он прекрасно понимал, что залп «Воронов» спас его от смерти, — немногие уцелевшие датчики показывали, что лобовая броня фактически отсутствует. Еще несколько попаданий, и его машина попросту была бы разрезана на части.

По лбу и щеке сбежало несколько капелек пота. Он с удивлением посмотрел на свои пальцы и понял, что это запоздалая реакция организма на стресс — руки начинают мелко дрожать уже после того, как смерть разминулась с тобой.

— Дима.

— Да, командир.

— Принимай батальон. У меня вылетел тактический терминал.

— Понял.

Горкалов коснулся сенсора, включая командную частоту «Воронов».

— Шейла?

— Да, командир?

Горкалов вдруг понял, что не может ни отругать ее, ни по-человечески поблагодарить — в горле застрял странный ком.

«Я старик…» — с внезапной горечью подумалось Илье.

— Спасибо… Это был поступок, достойный Дейвида.

— Брось, Илья, — в ее голосе внезапно прозвучала тоска. — Это был мой поступок. Я нарушила приказ и…

— Отставить. Они пытались на плечах моего «Фалангера» ворваться в расположение батальона, — Горкалов вытер вновь выступившие на лбу назойливые капельки пота. — Ты вовремя подняла «Воронов». — Он хотел добавить еще что-то, но передумал, и его следующая фраза вышла немного суховатой:

— Переключись на Лерватова. Он принял командование.

— Почему? — спросила Шейла, испытав облегчение оттого, что Илья не стал и дальше развивать тему ее поступка.

— У меня накрылись все тактические системы, — скупо ответил он.

— Смени машину, — не задумываясь, произнесла Шейла.

— Нет, — отрезал Илья, и на этот раз его тон не предполагал возражения. — У нас нет резервных машин, а выгонять пилота из рубки — худший грех для командира. Запомни это… — неожиданно добавил он.

— Да… Я поняла, Илья, — ответила она, уловив скрытый смысл его фразы. — Коней на переправе не меняют…

Она хотела добавить, что не собирается нести тяжкое бремя ответственности как командования взводом, так и управления возрождающимися силами Конфедерации, дольше, чем заставляет стечение неумолимых обстоятельств, но короткая передышка не предполагала разговоров на вольные темы — пауза в ночной схватке закончилась так же внезапно, как и возникла.

* * *

— Внимание всем! — раздался на командной частоте голос Лерватова. — Противник занимает рубеж в трех километрах от нас. Всем машинам сложить привод в неактивное положение. Предполагаю дистанционный обстрел позиций батальона.

Горкалов, посмотрев на немногие уцелевшие в рубке приборы, понял, что Дмитрий абсолютно прав. Активные сигналы «Призраков» уже не двигались сплошным дугообразным валом, — первая атака серьезно потрепала их ряды, сократив численность на тридцать пять единиц, но уцелевшие пилоты тем не менее не потеряли головы, и руководил ими, судя по всему, кто-то знакомый с тактикой механизированных подразделений отнюдь не понаслышке.

Согнув ступоходы своего «Фалангера», Илья Андреевич заставил торс машины опуститься ниже верхнего края заранее оборудованного капонира. Остальные пилоты выполняли тот же маневр, лишь один «Ворон» третьей линии обороны продолжал возвышаться сумеречным контуром на фоне серо-багряных скал. Своими сенсорами он вел активную разведку ближних подступов.

Предположение Лерватова оправдалось буквально через несколько минут. Со стороны болот сверкнул одинокий лазерный луч, вслед за которым полыхнул залп…

Горкалову еще не приходилось видеть ничего подобного. Шагающие машины оправданно считались столь мощными и всеразрушающими, что в любом самом жестоком противостоянии, в период межпланетных конфликтов и локальных войн последнего тысячелетия, в схватках, как правило, сходилось не более двух десятков шагающих исполинов одновременно. Такого удара, как сейчас, вероятно, не видел никто, со времен отгремевшей десять веков назад Первой галактической войны, в горниле которой и были рождены эти чудовищные образчики боевой техники.