– Надеетесь застать ее врасплох? Ребята, послушайте, она откроет пальбу и не поморщится, – предупредила Одесса.

Кто-то из мужчин раздосадованно отнял телефон от уха:

– Ты вообще кто такая?

– Она нарочно провоцирует вас, – убеждала Одесса. – Только этого и добивается.

– Твою налево! – выругался связист. – Откуда взялся этот тип?

Отыскав среди скопления мониторов нужный, Одесса увидела, как по центру дороги к банку движется человек в элегантном темном костюме.

– Проклятье!

Одесса выскочила на улицу, обежала фургон и, протиснувшись между заграждениями, бросилась к Блэквуду, пока его не подстрелили. Размахивая удостоверением, она схватила англичанина за шиворот и поволокла прочь:

– Какого дьявола вы творите! Жить надоело?

– Я должен вмешаться, иначе этот кошмар не остановить.

– Само собой, – буркнула Одесса, оттаскивая его подальше. – Она – точнее, оно – зовет вас.

Блэквуд не удивился:

– Разумеется. Пустота специально заманил нас сюда.

– Заманил нас? – Справившись с недоумением, Одесса уточнила: – Нас?

Их диалог прервал звон битого стекла, следом грянули два оглушительных взрыва.

Под грохот светозвуковых гранат опергруппа тараном вынесла двери и проникла в задымленное помещение. От череды взрывов у Одессы звенело в ушах, выстрелы и крики доносились до нее как сквозь вату. Полицейские миновали ограждения и в мгновение ока заполонили улицу, блокируя все возможные подступы к банку.

Из здания повалил дым, но ни одна живая душа не выбралась наружу. Наконец по рациям передали последние сводки:

– Подозреваемая убита! Подозреваемая убита!

Оставалось ждать, когда рассеется дым и оцепят место преступления. Тем временем периметр наводнили силовики. Сейчас эвакуируют раненых, и к работе подключатся криминалисты.

– Думаете, Пустота уже в новом теле? – шепнула Одесса.

– Скорее всего, – «обнадежил» Блэквуд.

– Он мог вселиться в кого угодно. Как его вычислить? По каким критериям? – суетилась Одесса.

– Чутье меня ни разу не подводило, – успокоил Блэквуд.

Одесса лавировала в толпе, стараясь подобраться как можно ближе к дверям. Как назло, у входа, спасовав перед дымовой завесой, сгрудились агенты ФБР. Одесса мысленно чертыхнулась.

Наконец показалась группа быстрого реагирования. Оперативники на ходу расстегивали шлемы и, натужно кашляя, смачивали водой покрасневшее горло. Без защитных козырьков Блэквуду не составит труда вычислить Пустоту.

Допустим, новое вместилище они определят, а дальше? Вряд ли демон упустит возможность вселиться в штурмовика с заряженной винтовкой, и тогда им крышка. Одесса вертела головой, посматривая то на проходящих мимо мужчин, то на Блэквуда.

Отряд быстрого реагирования, ненадолго воссоединившись, постепенно редел – участники спешили рапортовать о выполненном задании. Блэквуд хмуро наблюдал за ними.

– Что-нибудь заметили? – спросила Одесса.

– Ничего. Нам необходимо попасть внутрь.

– Забудьте.

Им удалось преодолеть еще несколько метров. Взгляд Одессы метался по выломанному проему и коридорчику с банкоматами. Непосредственно в здании банка, на полу чернела груда обугленных, разбухших от воды купюр. Даже по самым скромным подсчетам, ущерб составил сотни тысяч долларов.

Прищурившись, Одесса различила кассовые окошки и распахнутую дверь в хранилище. В поле зрения попали рука и плечо убитой женщины, рядом темнела лужица крови. Внезапно Одессу осенило.

– Где раненые?

Они с Блэквудом чересчур увлеклись слежкой за вооруженными оперативниками и совсем упустили момент эвакуации пострадавших.

Обогнув периметр, они наткнулись на разбросанных по тротуару заложников. Одни давали показания детективам, другим обрабатывали синяки и ссадины.

Все, кто сидел на мостовой, отделались легким испугом.

– Раненых нет? – обратилась Одесса к девушке-фельдшеру, застегивавшей манжетку тонометра на предплечье немолодого мужчины.

– Трое. Двое посетителей и кассир. Но все ранения поверхностные, без угрозы для жизни.

– И где они?

– Увезли на «скорой» по больницам.

Одесса покосилась на Блэквуда и прочла в его глазах тревогу.

– По больницам? Почему во множественном числе?

– Три кареты – три учреждения, – ответила фельдшер.

– Не подскажете, какие именно? – выпытывала Одесса.

Фельдшер уже начала злиться.

– Самые ближние. Методом исключения получаем Флашинг, Ямайка-Хайтс и Нью-Йоркский пресвитерианский.

Одесса помертвела:

– Пресвитерианский госпиталь в Куинсе?

– Именно.

Больница, откуда они уехали полчаса назад.

Где лечится Эрл Соломон.

Совпадений не бывает. Все взаимосвязано.

– О господи, – прошептала Одесса.

Эрл Соломон лежал на больничной койке, мужественно борясь со сном. По телевизору передавали репортаж о захвате заложников, окончившийся, если верить бегущей строке, штурмом и ликвидацией нападавшего. Соломон с трудом разбирал буквы внизу экрана, из-за отсутствия на месте событий камер приходилось довольствоваться повторяющимися кадрами, на которых полицейские автомобили наводняют квартал, а регулировщики оттесняют народ подальше.

Телевизор работал в беззвучном режиме, тишину нарушало лишь мерное гудение и писк приборов да дыхание больного: немой вдох, зычный выдох. Соломон попробовал дотянуться до пульта управления на стене, но руки не повиновались, словно налитые свинцом. Малейшее усилие причиняло боль.

Снаружи, под самыми окнами, завыли сирены – звук будничный, но настораживающе близкий. Последовал мощный удар, сотрясший больницу от основания до самой крыши. А может, Соломону просто померещилось.

На экране возникла запись, сделанная мобильником из соседнего здания. На глазах Соломона бесшумно взорвались две гранаты; вооруженные оперативники штурмовали банк. Картинка расплывалась – может, из-за расстояния, с которого велась съемка, или из-за ослабленного зрения отставного агента.

Проклятье! Сколько можно ждать. Надоело валяться овощем. Соломон уже отчаялся когда-либо вернуться в вертикальное положение. Перспектива провести остаток дней прикованным к постели повергала его в уныние. Сколько еще ему влачить безрадостное существование инвалида? Может, его подводит не зрение, а рассудок?

Тайны, открывшиеся ему по ходу расследований с Хьюго Блэквудом. Они поразили его до глубины души, заставили переосмыслить картину мира. Однако вопреки обретенным знаниям Соломон, как и любой человек, редко задумывался о собственной смерти. Разумеется, за пределами земной реальности есть и другие. Соломон видел их воочию. Но многое из того, с чем ему доводилось сталкиваться, несло в себе зло и угрозу. Однако теплилась надежда, что где-то по ту сторону измученного странника ждут мир и покой.