litbaza книги онлайнСовременная прозаИгры на интерес - Сергей Кузнечихин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 56 57 58 59 60 61 62 63 64 ... 87
Перейти на страницу:

– Вытащат, куда она денется, – ответил Михаил и покраснел, словно Паршин застал его за неприличным занятием.

– Хорошо бы.

Сверху, как и вчера, машина казалась целой и невредимой, а здоровенный Савчук – школьником.

– Может, тормознемся? – спросил он неуверенно.

Паршин промолчал. Втянув голову в узенькие плечи, он вперился в дорогу, сжимая баранку побелевшими пальцами. Михаил не настаивал, глядя на Паршина, ему и самому стало страшновато ехать по проклятому зигзагу, на котором до вчерашнего дня не снижал скорости. Лицо водителя отмякло только после «тещиного языка», на прямом участке. Он перехватился и, держа баранку одной рукой, заговорил снова:

– А груз наверх, наверное, на горбу придется вытаскивать?

– Можно и на горбу, а можно и подумать.

– Скорее перетаскаешь, чем додумаешься.

– Попробуйте прицеп на тросе спустить, если получится – раз в пять быстрее управитесь.

– И то верно. Голова у тебя здорово варит, обязательно подскажу Носову.

– Подскажи.

– А зря ты вчера. Смолчал бы, и все обошлось – все так говорят.

– Ладно, ты лучше нажми, а то до вечера будем пилить.

– Тише едешь, дальше будешь.

– А то давай подменю.

– Нет, мы уж как-нибудь сами.

Он замолчал и крепче вцепился в руль, но скорость немного прибавил.

Навстречу плыли вызубренные за два года повороты, подъемы, спуски – хорошая, веселая дорога без гаишников и светофоров.

Километра за четыре до перекрестка они увидели женщину, скособоченную бельевой корзиной с грибами. Она стояла посреди дороги и махала рукой. Паршин просигналил. Женщина заметалась и, едва успела выскочить на обочину.

– Тормозни.

– Некогда.

– Полминуты.

– И так опаздываю. Дотащит, они – народ выносливый.

На перекрестке он остановился.

Михаилу стало жалко себя, да так, что слезы чуть не выступили, как в обед в столовой.

– Может, подбросить? – сказал Паршин.

«Сначала остановился, а потом предлагает, как милостыню».

– Чеши, пока я сам тебе не подбросил.

– Ты чего, псих?

Михаил поправил рюкзак и пошел. Какое-то время машина стояла, потом он услышал, как хлопнула дверца.

Он не задавал себе вопроса: почему рудник, а не город? Наверное, потому, что рудник ближе и спокойнее. В городе пришлось бы искать гостиницу, разговаривать с людьми, упрашивать, а у него не было сил. Единственное желание шевелилось в нем – отползти в сторонку и отлежаться несколько дней в тихой норе. А на руднике была такая нора с хозяином-заикой, который мог целыми днями молчать. Странный человек Антипов, не способный к нормальной, на взгляд Михаила, человеческой жизни, жил своей, замкнутой в полупустом доме и охотничьем зимовье. Год назад Михаил спас его от тюрьмы, выбив ружье, за которое схватился отшельник в пристанской закусочной, когда трое пьяных гавриков решили покуражиться над одиноким, пришибленным на вид, мужичонкой, пьющим чай. Потом несколько раз ночевал у Антипова, когда возил шефа, покупал у него мясо для артели, помогал с патронами.

Калитка, закрытая одновременно на кольцо и щеколду, встревожила Михаила. Придерживая сползающий с плеча рюкзак, он подбежал к двери и, увидев замок, уже не удивился. Для очистки совести сходил к соседям и узнал, что в доме дней пять, а может, и десять по вечерам не зажигался свет. Он возвратился, нашел за наличником ключ и сел на крыльцо. В дом заходить не хотелось. Сама по себе, неожиданно и неизвестно откуда пришла мысль, будто он только затем и ехал к Антипову, чтобы отправиться с ним в тайгу. Не плелся с надеждой спрятаться и отлежаться, а специально, как настоящий промысловик, к началу сезона. И ему очень понравилось видеть себя звероловом, для которого охота не баловство, а дело – хлеб, можно сказать, и вся его жизнь состоит из постоянной погони за удачей. С такой высоты артель показалась ему обыкновенной комплексной бригадой.

Какая у них может быть погоня за фартом? Они и забыли, что такое фарт. И зачем им фарт, когда бригадный подряд намного надежнее. А он фартовый. Он очень фартовый. Невезуха только в мелочах, но так и должно быть. На то он и фарт. Настоящая удача – это когда перед ней долго не везет. Соболя – вот где его фарт. Соболя – не касситерит. Кондратьев хвастался, что его олово дороже золота. Ерунда его олово по сравнению с пушниной. Он добудет рюкзак, а то и два легоньких рюкзака шкурок с красивым переливающимся мехом, и с двумя тяжелыми карманами придет к старателям и посмеется. Они думали, что он пропадет без них, а он чихать хотел. Пусть подавятся его ноль пятью, он и вторую половину может пожертвовать в пользу разорившейся артели. Он добудет много соболей и одного медведя, очень большого и очень лохматого. Кондрат, конечно, будет выпрашивать шкуру, будет предлагать бешеные деньги, он привык брать все не торгуясь, но не на того нарвался. Шкуру Михаил положит у себя и посадит на нее такую женщину, которая Кондрату и не снилась. Антипов научит его добывать соболей, он быстренько разберется в таежных премудростях, потому что всегда был толковым и ловким. Охотник возьмет с собой, а он поможет ему выгодно сбыть пушнину.

Сколько женщин мечтает о хорошем соболе. Он придет к женщинам Кондрата и загнет такую цену – пусть раскошеливается…

Когда стемнело, Михаил зашел в дом, не включая света, лег на кровать Антипова и снова думал о соболях, о медведях, о фарте, который искал всю жизнь, и только теперь понял, где нужно искать.

Утром он осмотрел нехитрое жилище Антипова: выметенная щербатая крышка верстака на кухне, вымытый пол, ни крошки на столе и в столе тоже ни крошки – и понял, что опоздал. Охотник забрал с собой даже численник, и на голой картонке, прибитой к стене, чернели две расхлябанные прорези, в которых он крепился, да темнел четкий невыгоревший прямоугольник на том месте, где он висел. Михаил поискал оторванные листки, надеясь по ним узнать, когда ушел Антипов, но в доме не было никакого мусора. Газет хозяин никогда не читал. Михаил спустился в погреб, срезал копченую рыбину, увидев кучку опилок, он догадался, что это холодильник, покопался в опилках и достал два куска льда. Ко льду требовалось шампанское. Быстренько освободив портфель, он побежал в магазин.

В конверте Кондратьева одна к одной лежали десять четвертных. Считая, что так эффектнее, он достал прямо из конверта сиреневую бумажку и протянул продавщице.

– Шампанского.

Она поставила на прилавок бутылку в рваной бумажной обертке и принялась уже набирать сдачу, но Михаил небрежным голосом добавил:

– На все.

– Так бы и говорил, – проворчала ленивая и ничему не удивляющаяся бабенка. – Четыре, что ли?

– Пять.

– Откуда пять? Цену не видишь?

– Ну ладно, тогда четыре.

1 ... 56 57 58 59 60 61 62 63 64 ... 87
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?