К концу октября стало ясно, что никто из приазовских ногайцев, карасубазарских ширинцев или иных обитателей степей бунтовать не собирается, на полуостров, скидывать нового хана, не пойдет – а потому лучшая в мире османская пехота наконец-то покинула узкий перешеек, соединяющий Крым с большой землей и неторопливо двинулась вдоль моря на восток – к крепости Азов, куда турецкие галеры уже свозили необходимые им для долгой зимовки припасы.

Сам Касим-паша, с огромным удовольствием проводивший время в ханском дворце Бахчи-сарая, предпочел отправиться туда же морем.

– К чему мне находиться в диких холодных полях, – пожал плечами он, облизывая пальцы после проглоченного куска слегка подкопченой соленой севрюги, – если янычары все равно двигаются среди дружественных кочевий? Им ничто не угрожает, их не может ожидать никаких трудностей. Паша нужен войску только в бою. Он должен указывать путь на врага и принимать мудрые решения. А чтобы пройти несколько верст по степи, хватит и опытного сотника.

– Но что собирается делать в диких землях столь умелый полководец? – удивился Кароки-паша, ощипывая с подернутой сизым налетом грозди черные виноградины. – Семнадцать тысяч янычар, это ведь почти треть всего корпуса! Помнится, Молдавию покорили куда меньшим числом.

– Великий и мудрый… – рука военачальника замерла в воздухе. Он задумчиво пошевелил пальцами, думая о том, что взять с богатого стола, наконец прихватил целиком запечного цыпленка и откинулся на подушки. – Премудрый Селим решил избавить наших единоверцев от гнета злобных гяуров. Он поручил мне совершить поход на Астрахань, принять ее под могучую длань нашего султана, а также освободить ногайские племена, отчленить от Московии и покорить земли от Черного и до Каспийского морей.

Касим-паша отломил ножку, покрытую румяной корочкой, старательно объел, после чего продолжил:

– Я надеюсь, что уважаемый хан Девлет-Гирей примет участие в этом походе и разделит со мной славу победителя. Великий султан Селим решил, что настал день удалить темное пятно страны неверных, отвратительную язву, неведомым путем образовавшуюся между последователей истинной веры, разгромить Московию и основать на ее месте новый улус.

– Чтобы уничтожить врага, – хмуро заявил сидящий неподалеку от гостя Менги-нукер, – нужно вырвать его сердце, а не кусать за пятку. Зачем устраивать поход на Астрахань? Идти нужно прямо на Москву! После того, как мы уничтожим Россию, окрестные ханства сами собой окажутся на свободе.

– Кто смеет противиться воле султана! – возмущенно рванул военачальник вторую цыплячью ножку.

– Ну что вы, досточтимый Касим-паша! – моментально вмешался османский наместник. – Наш друг как раз стремится выполнить волю прекрасного Селима второго, да продлит Аллах дни его мудрости, и покорить Московию. Его лишь заботит, что начиная войну с самых дальних рубежей, мы не скоро доберемся до горла русского царя. Путь на север от наших границ потребует не больше времени, нежели путь на восток, но здесь мы встретим русскую столицу, сможем взять за печень всю Московию.

– В Астрахани томятся под игом наши единоверцы, – повторил главный довод Касим-паша. – Наш священный долг вернуть им свободу. Подняв головы, они несомненно помогут нам в будущей войне. К тому же, приобретая Астрахань, империя получит возможность зажать Персию с двух сторон и легко перебрасывать морем войска в тыл персидской армии.

– Слава великому султану! – восторженно воскликнул Алги-мурза.

– Слава, слава! – подхватили его клич остальные воины.

Но если для большинства собравшихся за праздничным столом самых доверенных сотников и глав дружественных родов слова паши означали только то, что они означали, то Кароки-пашу и Гирей-хана они заставили призадуматься.

Потомок генуэзца, воспитанный в честности и преданности Великолепной Порте почувствовал в словах военачальника очень неприятный подтекст. Он понял, что поход на Астрахань на самом деле задуман как обходной маневр, позволяющий усилить натиск на Персию, с которой идет уже очень долгая война. Захват Астрахани вынудит тамошнего шаха оттянуть часть войск для охраны побережья, и тем самым переломит ход сражений, приблизит день окончательного покорения древней и богатой страны.

Однако, нелепые оправдания про освобождение единоверцев, про начало войны с Московией означают, что стамбульский правитель вынужден оправдываться перед кем-то со стороны, скрывать истинные мотивы своих действий. И Кароки-паша даже примерно подозревал, перед кем. Перед золотом… Похоже, очень, очень многие силы заинтересованы в том, чтобы стравить империю и Московию в смертельной схватке.

И сейчас в наместнике сошлись два взаимоисключающих долга. Как честный служитель Великолепной Порты он должен поддержать поход янычар на Астрахань, пусть даже в ущерб войны в северном направлении. Как честный человек, взявший на себя некие обязательства в обмен на новые посты для себя и своего местного ставленника, он обязан сорвать восточный поход и направить устремления Касим-паши в сторону Москвы.

Девлет-Гирей тоже призадумался, глядя на османского полководца. Сейчас, поднявшись на престол, он должен заслужить уважение и любовь своих подданных. Сделать это можно только одним способом: хорошим, лихим набегом, который принесет много добычи и богатый полон. Только тогда, развалившись на захваченных коврах и потирая лоснящееся от жира сытое брюхо, в то время, как юная невольница ласкает его плоть, каждый нукер станет искренне говорить: какой хороший хан наш Девлет-Гирей! Нужно беречь его, любить и защищать. И сразу сворачивать голову любому, кто задумает про него что-нибудь плохое.

Отправившись на восток, на Астрахань, войска не встретят ничего, кроме казацких разбойничьих ватаг и кровожадных русских стрельцов вкупе с кованой конницей. Они будут идти по голой степи, сражаться и погибать, снова идти, снова сражаться – и не встретят ни единой деревни или хутора, ни одной девки или беззащитного пахаря-мужика. Больше того – даже с Астрахани им не удастся взять никакой добычи. Ведь там живут единоверцы, грабить которых освободитель Касим-паша не даст. Получается – он поведет татар в долгий кровавый поход, из которого они не привезут ничего, кроме вестей о смерти своих родичей! Да после этого его будет готов зарезать каждый уличный попрошайка! Не-ет, на такие условия он не согласен…

– А кто станет командовать походом, досточтимый Касим-паша? – вежливо поинтересовался Девлет.

– Этот священный подвиг великий султан поручил мне, – с достоинством ответил военачальник.

– Но ведь хан же здесь я?.. – вложив в свои слова как можно больше обиды, удивился Девлет-Гирей. – Как я объясню своим воинам, что я должен вести себя как простой десятник? Нет-нет! – тут же вскинул руки он. – Воля султана священна! Я окажу вашему походу любую помощь, и призову всех татар вступить в ряды вашего войска! Но сам я, наверное, с вами, досточтимый Касим-паша, не пойду. Я помогу вам тем, что нападу на южные пределы Московии и отвлеку на себя многие русские силы.

Кароки-паша, услышав ответ своего ставленника, облегченно вздохнул и одобрительно кивнул: да, такой ход действительно удачно решал все сложности. Янычарам не мешать, но самим начать обещанную войну с Москвой. Хотя бы на том уровне, что и раньше.