– Вы можете назвать имена всех шестерых рабочих, которые были свидетелями признания Бомбера и его смерти?

Натан принес из своего кабинета список имен. Ньюмен аккуратно сложил листок и положил в карман рубашки. Потом сказал:

– Раз уж я здесь, то съезжу-ка заодно на лесопилку и поговорю с этими людьми. Но не думаю, что у вас могут возникнуть проблемы из-за этого происшествия.

– Спасибо, Рэнди, – кивнул Натан. – А теперь объясните какое дело привело вас сюда.

– Дело очень неприятное. Скажите, Джед, у вас есть двоюродный брат, которого зовут Рико Фрейзер?

– Да, есть. А что с ним?

– В городе появился молодой человек, который говорит, что он ваш брат. Кажется, у него была стычка с Беном Слаттером и его бандой. Они избили его зверски и собирались повесить, когда я там появился.

Джед вскочил на ноги.

– Собирались повесить?!

– Слаттер старался вовсю. Не припомню, чтобы я видел человека в таком состоянии. Доктор Рйверз зашил все, что мог, но сказал, что парню не повезло. Несколько сломанных ребер и сломан нос. Может потерять один глаз. Док не очень уверен, что обойдется. И еще… Рукояткой «кольта» Слаттер раздробил ему правую кисть.

– Что говорит доктор? Чего ждать?

– Сейчас он не дает никаких обещаний.

– Боже мой! – воскликнула Кэролайн.

– Джед, вы сможете поехать в город, чтобы удостовериться, на самом ли деле это ваш двоюродный брат?

– Конечно, поеду.

– Я с тобой, Джед, – сказала Кэролайн. Через несколько минут они уже были в пути.

* * *

– Я накачал его снотворным, – сказал доктор. – Последние несколько часов он спит. Изредка просыпается, потом снова засыпает.

Лицо у Рико так опухло, что его трудно было узнать. Однако Кэролайн сразу же узнала его шляпу и сапоги, стоявшие в углу комнаты.

– Дорогая, мне надо послать несколько телеграмм, – сказал Джед. – Я не знаю, как связаться с тетей Эленой, но братья наверняка знают.

– Элена – это мать молодого человека? – спросил доктор.

– Да, – кивнул Джед. И тотчас же заметил, что лицо доктора омрачилось. – Что-то неладно? – спросил он.

– Видите ли, когда ваш родственник приходил в себя, он сказал, что шел по следам Слаттера и его банды, чтобы убить их. Они изнасиловали и убили его мать.

Кэролайн ахнула и зажала рот ладонью, чтобы не зарыдать.

Джед тяжело вздохнул и пробормотал:

– Пойду давать телеграммы.

– Я останусь здесь на случай, если Рико проснется, – сказала Кэролайн.

Доктор проводил Джеда до двери.

– Возможно, вам стоит поговорить с Чарли Уолтерсом. Он и несколько посетителей бара были свидетелями произошедшего.

– Свидетели? – Джед презрительно фыркнул. – И они не помогли человеку, которого избивали?

– Не обвиняйте Чарли, мистер Фрейзер. Он честный и справедливый человек. Помогая шерифу, он выступил против вооруженных негодяев, когда те собирались повесить вашего брата.

– Тогда я ему многим обязан.

Когда Джед отправил телеграммы, шериф уже возвратился в город.

– Так пострадавший действительно ваш двоюродный брат, мистер Фрейзер?

– Да. Я только что отправил телеграммы своим родственникам и отцу Чавесу, дяде Рико из Хоупа. Что вы намерены делать с негодяями, которые избили его?

– После того как они проспались и отрезвели, я отпустил их. У меня не было законных оснований задерживать их. Я дал телеграмму судебному исполнителю. Если то, что сказал ваш родственник, – правда, если действительно они убили его мать, исполнитель решит, что с ними делать.

– Вы слишком великодушный человек, шериф Ньюмен. Если бы я был на вашем месте и такой, как Бен Слаттер, нападал бы на каждого, кто оказался на его пути, город был бы слишком мал для нас двоих.

– Вы считаете, что я не выполняю свою работу, мистер Фрейзер?

– Запереть человека и дать ему проспаться – этого мало, чтобы защитить жителей города. Как долго этот негодяй будет набрасываться на людей, когда вы хоть что-нибудь предпримете? Слаттер – насильник и убийца, а вы выпускаете его, потому что ждете, что скажет судебный исполнитель. Один из моих братьев тоже слуга закона. Но если бы такой человек, как Слаттер, оказался в его городе, он не стал бы медлить ни минуты.

Резко развернувшись, Джед направился в кабинет доктора.

И снова Кэролайн с Джедом бодрствовали у постели близкого человека. Сидя рядом и держа Рико за руку, Кэролайн думала о семье Джеда. Когда с кем-нибудь из его близких случалась беда, вся семья объединялась и каждый старался хоть чем-то помочь. Боль или страдания одного становились общей болью, а веселье одного вызывало радость у всех.

Клэй ответил Джеду короткой телеграммой: «Мы едем».

Никаких вопросов, только два слова: «Мы едем».

Ночь тянулась бесконечно долго. Рико то приходил в себя, то снова проваливался в беспамятство. Его терзала боль, и доктору постоянно приходилось давать ему успокоительные лекарства.

В очередной раз очнувшись – Джеда и доктора в комнате в этот момент не было, – Рико вдруг сделался ужасно беспокойным и стал спрашивать о цепочке.

– Рико, пожалуйста, лежи спокойно, – умоляла Кэролайн.

– Цепочка, – повторял он. – Карман… Кэролайн подошла к вешалке на стене, где висели его брюки, и в кармане обнаружила тонкую золотую цепочку с крестиком.

Вернувшись к кровати, она вложила цепочку в его руку, и Рико сразу же успокоился. Всю ночь она держала его за руку, в которой он сжимал цепочку с крестиком.

К утру Рико стал реже терять сознание, чаще просто дремал и гораздо дольше бодрствовал. Лихорадка утихала, что было хорошим знаком, но боли усиливались – как и ожидал доктор. И Рико становился все более беспокойным.

Доктор еще раз внимательно осмотрел его. Кроме сломанного носа, разбитой правой кисти и сломанных ребер, каких-либо серьезных повреждений не было, поэтому он разрешил Рико садиться в кровати.

Сначала у Рико кружилась голова, но постепенно он стал отчетливо воспринимать окружающее.

Чтобы уменьшить жар, Кэролайн холодными полотенцами протирала ему шею и плечи. Доктор снял повязку с его глаза и пришел к выводу, что сам глаз, судя по всему, не пострадал, и это было еще одной хорошей новостью.

– Вы поразительно быстро восстанавливаетесь, молодой человек. А ведь вчера я думал, что ваши шансы на выздоровление пятьдесят на пятьдесят. Но не торопитесь: для полного выздоровления потребуется время.

– Что с моей рукой, доктор? Рука беспокоит меня больше всего.