Дольникова же, наоборот, полагала, что им следует оставаться на месте: если они попытаются спрятаться, их могут обнаружить – ведь придется пересекать двор. Поэтому лучше дождаться, когда машины разъедутся в разные стороны.

Анна вновь приникла к щели. Две армейские машины стояли бок о бок. Видимо, встретились знакомые и решили переговорить накоротке. Потому и тормознули. Но что это…

Джип и «уазик» свернули с шоссе и покатили в сторону фермы, во двор которой можно было проехать по дорожке с остатками асфальтированного покрытия.

В испуге отшатнувшись от стены, Дольникова стала озираться – куда это Иван подевался?

Мальчишка – когда только успел – как сквозь землю провалился!

Между тем машины приближались. Анна заметалась… Потом, забившись под рухнувшую стену, затихла. Будь что будет…

Латыпов первым выбрался из машины. Его водитель тоже покинул «уазик», предварительно взяв из салона «калаш». Обшарив глазами развалины, он забросил автомат за спину и полез в карман за сигаретами.

Джип остановился рядышком. Из него вылез телохранитель Заруцкого, тоже при «калаше». А следом показался и сам вэвэшный полковник – массивный, крепко сбитый, с обветренным лицом, он походил на борца.

Латыпов пригласил своего знакомого отойти в сторонку, где их никто не услышит – иногда даже своим не следует доверять такого рода сведения, которыми он намеревался поделиться с Заруцким. Руки друг другу они уже давно при встрече не подавали: хотя им частенько доводилось сотрудничать по разным поводам, между ними все же существовало соперничество, имелись какие-то разногласия и прошлые обиды.

– Заруцкий, какого черта вы с Карабасом лезете не в свой бизнес? – сказал Латыпов. – Кто тебя просил к Умарову подкатываться? У тебя есть свой…

– Кор-роче! – резко оборвал коллегу Заруцкий. – Меня в Мещерской ждут, нет времени на тары-бары! Что надо?! Зачем позвал?! Говори короче – и разъехались!

– Не хами мне, Николай! – повысил голос Латыпов. – Про то, что в Мещерской творится, я и без тебя знаю! Кстати, это твоя зона, ты за порядок там отвечаешь…

– Все сказал?

– Нет, даже и не начинал. Слушай меня внимательно… Я получил из центра пару-тройку тревожных сигналов. Из Второго спецотдела и еще от своей связи среди фээсбэшников. Кто-то, покамест не очень ясно, кто именно, потихоньку поднимает документы в архивах, интересуется кое-какими прежними событиями, в том числе, представь, известным тебе делом Дольникова.

…Резкие, властные голоса впивались в мозг раскаленными иглами.

Какое-то время Дольникова отказывалась верить собственным ушам: то, что происходило в эти минуты, разговор, невольной свидетельницей которого она стала, – все это казалось настолько чудовищным и даже неправдоподобным, что Анна едва не лишилась рассудка.

Опомнившись, сунула в рот палец и прикусила зубами – не хватало только сейчас выдать себя!

А ведь она едва не сорвалась с места, стоило ей только услышать такой знакомый голос! И не просто знакомый – почти что родной. Вот кто, казалось бы, может решить все ее нынешние проблемы! Вот кто мог бы помочь, защитить, оказать поддержку…

Дольникова затаила дыхание. Двое мужчин, прохаживаясь по двору, продолжали беседу. Их голоса то становились отчетливыми, то удалялись настолько, что она переставала их слышать.

– Пойми, Николай, ситуация гораздо серьезней, чем ты думаешь, – в некотором раздражении проговорил Латыпов. Заложив руки за спину, он продолжал развивать свою мысль. – Сейчас положение даже хуже, чем в тот период, когда по Чечне копали Дольников и компания! Ты и твои коллеги под чутким руководством Карабаса тако-ого начудили…

– А ты?! – резко отреагировал Заруцкий. – А твои кореша?! А Калиничев твой, он что, в святые архангелы метит?

– Сто раз было говорено: не связывайтесь с наркотой! Я понимаю, бешеные бабки, то да се… Но надо же и голову на плечах иметь! Да еще Тимура пытаетесь на такие дела подвязать!

– Можно подумать, что через Умарова никогда прежде наркота не проходила, – Заруцкий скривил губы в саркастической усмешке. – Да и вы с Калиной в прошлую войну никаким «бартером» не гнушались… Что, не так? Лучше скажи, какую долю себе требуете? На пару с Калиничевым? Только не вздумай корчить из себя ангела! Я про тебя знаю больше, чем кто-либо другой!

Латыпов помолчал немного, потом сказал с какой-то отстраненной интонацией:

– Обсудим эти дела как-нибудь позже, потому что сейчас лично меня заботит другое… Очень важно, Николай, чтобы ты с ходу врубился в мою мысль. Пойми, ты сейчас находишься в крайне незавидном положении! Абсолютно то же самое я могу сказать о самом себе. Ты не новичок в наших делах, и кашку разжевывать я тебе не намерен. Смотри, что получается… Сейчас наружу много кончиков всяких повылезало, а климат, сам понимаешь, меняется в худшую сторону. Как бы наши с тобой начальнички не надумали, ради собственного же спокойствия, обрубить в темпе «хвосты»… Учти, мы с тобой идеально подходим на роль «крайнего»!

Они остановились и некоторое время с недоверием разглядывали друг друга, словно раздумывая, стоит ли им дальше продолжать разговор.

– Могу угадать, о чем ты сейчас думаешь, – криво усмехнувшись, сказал Латыпов. – Что это, мол, за подлянку решил скинуть мне Латып? А не маячит ли у него за спиной Калина? Не хотят ли они подставить меня в глазах Карабаса? И не записывает ли, к примеру, хитрющий Латыпов наш базар на диктофон, который он наверняка держит в кармане?

– Не знал, что ты еще и мысли чужие наловчился читать, – ухмыльнулся Заруцкий. – Но, с другой стороны, на черта тебе сейчас устраивать провокации?

– Вот именно! Расклад тебе известен не хуже меня. Проблемы перед нами стоят одни и те же. Сегодня тебя шпалой уложат, а завтра, может, меня… Можно, конечно, по одиночке каждому попытаться выгрести. А если вдвоем?! Дошло наконец, о чем идет речь? Ты же толковый мужик, Николай! Иначе на черта бы я сейчас перед тобой тут стриптиз устраивал?!

Они вновь стали прохаживаться на некотором удалении от своих людей.

– Ты знаешь, Алексей, я обо всем тут сказанном тобою уже не раз и не два размышлял, – в задумчивости проговорил Заруцкий. – В принципе нам с тобой особо делить нечего. Мы всегда сможем договориться, как добазарились по Дольникову…

Заруцкий погрузился в раздумья. Вне всяких сомнений, ситуация у него сейчас такая же примерно, что и у Латыпова. Если Карабанов почует, что дело пахнет керосином, если у него задымится под ногами, он может решиться на самые радикальные меры. Заруцкого тогда точно уберут с доски, причем неважно, кто – свои или чеченцы по наводке «оформят». Одновременно с этим еще одного или двоих своих приближенных загрызет «людоед Карабас». Ну, и со стороны «контрагентов», то есть нохчей и арабов, тоже пару-тройку подзасветившихся личностей замочат… И тогда Карабанов в очередной раз выйдет чистеньким из всего этого чеченского дерьма. Выйдет при больших бабках и высоких должностях.