В какой бы трудной ситуации человек не оказался, а голос мамы и знание, что у родителей все в порядке, - успокаивает. Все кажется не таким уж и страшным, пока у них все хорошо и они в безопасности. Даже кажется, что сможешь справиться со всем на свете и что все будет хорошо, - как же иначе? Родители, мама – это что-то незыблемое, что держит нас на плаву, всегда дает чувство опоры. Даже если не можешь рассказать о своей проблеме. Достаточно просто услышать родной голос.

   Улыбаюсь, выслушивая ее возмущения о том, что я совсем не думаю о них. Обещаю больше не пропадать.

   Закончив разговор, смахиваю слезы. Молча киваю тут же вернувшемуся Владу.

   – Спасибо, - тихо шепчу, отдавая ему телефон.    

   Смотрю в его усталые глаза, на глубокие складки, прорезающие лоб, - и разгладить их хочется. Прикоснуться к взъерошенным волосам, прижиться губами к морщинкам вокруг глаз. И утешить, обнять, сказать, что все обязательно будет хорошо.

   До слез хочется.

   Это глупо, безумно глупо!

   Но перед собой я вижу вовсе не одного из криминальных авторитетов, которым на самом деле оказался Влад Северов. Я вижу просто до бесконечности уставшего человека. Который однажды все же сумел победить в безумной лихорадке жизни, в той воронке, в которую его затянуло без всякого желания с его стороны.

   Того, кто сумел не сдаться. Кто взял ответственность за семью, за своих близких. Где-то наплевав на собственную жизнь, на свои мечты. Вижу того, кто умеет любить настолько, что всем готов пожертвовать – ради тогда еще живых родителей, ради сестры, которую вырастил сам – теперь.

   Того, кто спас меня саму, несмотря на колоссальный риск.

   Человека, которому сейчас бесконечно тяжело и больно. Пусть даже он этого и не скажет никогда. Даже себе.

   – Пойдем, Даша, - Влад кивает, беря меня за руку.

   С удивлением замечаю, что уже добрая середина дня, бросив взгляд на его часы.

   – У меня безумно много дел, - Влад снова взъерошивает волосы, так и держа меня за руку, пока я одеваюсь. – Каждая минута на счету.

   Каждая минута может стоить жизни его сестре, - так это стоит понимать. Каждая секунда его промедления. И я понимаю. Тем более ценно то, что он выделил это драгоценное время на то, чтобы поговорить со мной. Чтобы пояснить мне всю ситуацию, хотя был и не должен.

   Киваю, набрасывая пуховик.

   – Влад, - да, знаю, время ценно, но мне почему-то очень важно задать этот вопрос. – Почему ты привел меня именно сюда? Мы ведь могли поговорить и в доме?

   – В доме может быть прослушка, - Влад как-то болезненно улыбается, и у меня эта улыбка отдается прямо в сердце такой же болью. – Его сейчас чистят, проверяют. Если найдут, я не уверен, стоит ли ее убирать. Возможно, лучше дать им возможность услышать то, что я решу нужным. Так даже лучше. Но… Знаешь, этот домик я выстроил очень давно. Еще до того, как построил сам дом. В сумасшедшей кутерьме моей жизни иногда забываешь, кто ты. Откуда пришел, кем был. Она накладывает отпечаток. А здесь я будто ограждаюсь от всего.  Собой становлюсь, настоящим. Всю мишуру с себя будто сбрасываю.

   Даже пальцы закололо, и я задохнулась.

   Это особенное место для него, сокровенное.

   Да и я это почувствовала с самого начала.

   В такие места приводят далеко не каждого.

   Он спас меня, открылся, привел сюда, столько времени потратил… Сердце замерло и быстро-быстро застучало снова, готовое вылететь из груди.

   – Влад… - прижимаюсь к нему, лихорадочно скользя по лицу пальцами. Разглаживая эти самые хмурые морщины на безупречно красивом и таком уставшем, таком сейчас изнеможденном лице. – Все будет хорошо… У тебя все должно быть хорошо, Влад…

   Шепчу, утыкаясь носом, губами в его шею, привстав для этого даже на цыпочки.

   Так хочется влить в него собственные силы. Все, сколько у меня их есть, пусть даже без остатка.

   Пусть я узнала о нем страшные вещи, а о многих даже не догадываюсь. Но этот человек и правда стоит того. Он заслуживает, чтобы с ним все было хорошо. С ним и его сестрой.

   Подхватывает меня одной рукой вверх, прижимая к себе еще сильнее.

   И уже оба наших сердца колотятся вместе, где-то прямо в горле.

   Прикрывает глаза, с шумом втягивая мой запах. Крепко, прямо до боли закрывает веки.

   И я робко провожу пальцем по его ресницам. Руки дрожат. Обхватываю мощную шею.

   Влад чуть отстраняет меня, так и держа одной рукой на весу.

   Смотрит совсем темными, почерневшими глазами, - изумленно, так странно, будто диковинную букашку перед собой увидел.

   Медленно, тягуче медленно проводит пальцем по губам.

   – Да, Даша. Все будет хорошо, не волнуйся, - я не узнаю хриплого, сдавленного голоса. Будто и не ему принадлежит. – Вопрос с твоей учебой мы потом решим. Перейдешь на время на дистанционное обучение. Сама понимаешь, программа в ноутбуке, который я тебе выдам, будет настроена только на него, ничего другое просто открыть не сможешь. Родителям будешь звонить в определенное время. Все решим.

   Опускает меня, а моя голова – кругом.

   Я ведь не о себе сейчас. И не об этом. Неужели он не понимает?

   По-прежнему смотрит на меня так странно, замерев.

   Сглатывает, резко дергается кадык.

   – Пойдем, - будто сам себе говорит, а не мне. – Правда дел много.

   Мы молча выходим, он так и продолжает всю дорогу до дома держать мою руку в своей.

   А я не знаю, какие еще могу найти сейчас слова. Да и надо ли?

   Только слегка поглаживаю пальцем его руку. И, кажется, Влад вздрагивает от этих прикосновений. Или это просто нервы и мороз?

   – Ничего не бойся, - едва касается моих губ своими, когда мы оказываемся уже в доме.

   И тут же будто забывает обо мне.

   Поворачивается к подошедшему человеку в черной одежде. Только сейчас я замечаю, что таких много в доме.

   – Ну что? Нашли?

   Тихонько отправляюсь в спальню, прикрывая за собой дверь. До меня доносятся его четкие приказы, какие-то распоряжения.

   А на губах до сих пор горит это нежное, почти невесомое прикосновение его губ. Такое… Особенное…

   Его хочется, как хрупкую и необыкновенно красивую бабочку снять с губ и сохранить. В каком-нибудь особенном месте, куда никто не доберется.

   Прижимаю руки к груди, где так часто до сих пор бьется сердце.

   Подхожу к окну, прижимаясь лбом к холодному стеклу.

   Влад уже во дворе, отдает последние распоряжения и направляется к машине.