— Я смогу, — тихо, но четко произнесла и сжала руки в кулаки.

На втором этаже меня у входа остановила женщина за стойкой и грозно поинтересовалась:

— Вы к кому?

Глянула на мои ноги, удовлетворенно выдохнула, подняла взгляд и теперь тепло улыбалась, будто я доставила ей моральное удовольствие!

— О, ну хоть в бахилах, — добавила, но все еще ждала ответ.

— Я в третью палату, к Дроздову.

Она нахмурилась, заглянула в журнал и только потом разрешила пройти,

уточнив:

— Часы посещения заканчиваются через сорок минут.

— Ладно.

Тем и лучше, Витя не сможет долго компостировать мне мозги своими сказками о светлом будущем. Около палаты стоял светловолосый мужик в спортивном костюме, без каких либо видимых повреждений, разговаривал с кем-то по телефону. Я прошмыгнула мимо, зашла и сразу увидела своего бывшего жениха. Он занимал кровать у окна, она моментально бросалась в глаза при входе. Едва не ахнула, заметив у него перебинтованную голову. Прошлась хмурым взглядом по его фигуре и остановилась на правой ноге с гипсом. Вернулась к лицу, Витя смотрел прямо на меня и улыбнулся. Губа явно была разбита, но ранка уже заживала. В целом выглядел… сносно.

— Лерка! — прохрипел он. — Ты чего в очках?

Оглянулась, в палате мы сейчас были одни, я шагнула вперед и сняла солнцезащитные очки. На лице Вити не дрогнул ни единый мускул и что-то внутри меня оборвалось. Не то, чтобы была хоть малейшая причина все еще цепляться за наши чувства. Подойдя к его кровати, опустила голову и глядела в пустые омуты, которые раньше считала привлекательными. Отвращение и стыд пронеслись сквозь меня, я скривилась, не в силах сдержать эмоции. Это не скрылось от бывшего женишка.

— Что, дурно выгляжу? — он перевернулся и попытался сесть.

На лице появилась гримаса боли, Витя не стал больше пытаться и остался в таком положении. Ь^к не знаю, претворялся он или действительно плохо, но так же решила не реагировать на подобные фокусы. Если ему плевать, то мне тем более.

— Даже ничего не спросишь? — меня задело за живое, что первым делом Витя интересуется о себе любимом!

— А ты? — ответил мне тем же. — Вообще-то это я тут лежу весь в бинтах и…

— Вот не надо перекладывать с больной головы на здоровую, — перебила его бурную речь.

Я не кричала, даже не возмущалась. Мне нужны ответы, после которых уйду навсегда. А вещи… ну уж что-нибудь придумаю.

— Вот как ты заговорила? — сощурился, в глазах моментально появилась злоба, и он незамедлительно выплеснул ее на меня: — Если уж на то пошло, Лерка, в моей аварии виновата ты!

Я задохнулась от упрека и раскрыла рот, ничего не смогла ответить. Была настолько ошарашена, что все слова застряли в горле.

— Изменила и выставила меня из квартиры, как какую-то бездомную шавку! — вскрикнул он, а затем поумерил пыл и уже тише стал говорить: — Естественно, мне не оставалось ничего иного, как вернуться на работу.

— А потом ты сел за руль в дурном расположении духа и попал в аварию? — догадалась я.

Его травмы не похожи на побои, и кроме как авария, других вариантов нет.

— Да, черт возьми. Я впилялся на машине босса в столб. Чудом выжил! — последние слова были сказаны в таком тоне, будто я должна вообще благодарить кого-то свыше за такой подарок.

— Ив итоге нашел идеальный выход из положения — повесить свой долг на меня?

Витя пожал плечами, даже не отвел глаз, в которых засверкал расчет и решение его проблем. И этот человек клялся мне в любви? Чувствуя, как наворачиваются жгучие слезы, отвернулась. Как же у него все просто. Захотел — обвинил, захотел — натравил бандитов, не беспокоясь о том, что может со мной произойти. Главное, чтобы Витенька не пострадал.

— Что тебе стоит продать Шабанову квартиру? — внезапно заговорил бывший. — Они ведь меня закопают где-то в посадке и все! Ты же любишь меня, Лера, я знаю. Сделай это ради меня, детка, и мы снова заживем как раньше.

Он шутит, да? Ну не может ведь человек, которого бросили около недели назад сейчас говорить все это на полном серьезе!

— У тебя сотрясение мозга? — уточнила, поворачиваясь к нему и стирая скатившиеся слезы обиды. — Нас нет, Витя, очнись. Не буду ничего продавать, сам разбирайся с долгами, а обо мне забудь.

Не думала, что снова испытаю агонию от его слов, но они резали как острая бритва по коже и оставляли после себя кровоточащие ранки. Я вспомнила про ребенка и ужаснулась, что у него, или ее будет такой отец! У^к не знаю, стоит ли ему рассказывать? Что это изменит? Хотя, Витя имеет полное право узнать о своем малыше.

— Вот так быстро разлюбила? — буравил меня испепеляющим взглядом. — А… — он ухмыльнулся, — у тебя ж тот богатенький тип появился, точно! — щелкнул пальцами.

— Уже спала с ним, а? Ну и как? Понравилось сосать за деньги?

Я отшатнулась, словно от звонкой пощечины и ощутила первые тревожные звоночки. Внизу живота неприятно потянуло, пришлось усесться на соседнюю кровать, благо она никем еще не занята. Желудок скрутился узлом, тошнота подкатила к горлу. Зачем продолжаю сидеть здесь и слушать Витю?

— Слушай, — он все же умудрился сесть на кровати. — Так ты можешь попросить у него бабла. Не откажет, зуб даю.

Вытаращилась на него, как на инопланетное существо и тряхнула головой. Ослышалась? Но, нет. Теперь его лицо сияло, как начищенный самовар и, могу поклясться, что в уме Витя чуть ли не строил планы на чужие деньги!

— Ты больной, — прохрипела я, хватаясь рукой за горло. — Надеюсь, что наш ребенок не унаследует дурные гены, — выпалила на автомате и только через мгновение поняла, как облажалась.

Взглянула на Витю. Он замер на секунду, а затем так сладко улыбнулся, что я готова была поверить в чудо. Неужели малыш растопит слой льда в его сердце?

— Так это же меняет дело! — обрадовано воскликнул бывший.

Быстро смахнула слезы и удовлетворительно выдохнула, чувствуя истинное облегчение, бегущее теплым потоком по венам.

— Говорила об этом своему мужику?

Меня удивил вопрос, отрицательно качнула головой и недоуменно смотрела, как улыбка становится все шире, но она мне показалась слишком… расчетливой?

— Просто великолепно! — радовался он как маленький ребенок, получивший машинку на радиоуправлении. — Таким шансом грех не воспользоваться. Ты пока пережди недельку-полторы, а потом скажешь ему, что беременна.

— Что? — не поверила своим ушам. — Миша не поверит, у меня же срок и…

— Ой, — он небрежно махнул рукой. — Кто будет считать, когда на кону такой приз? Неделя-другая роли не сыграет.

Кажется, рухнула последняя надежда. Витя во всем и всегда ищет выгоду только для себя, плюя на мнение и чувства других людей. Сердце болезненно заныло, отдаваясь тупой болью в груди. Меня трясло от шока, нужно встать и уйти, бежать отсюда как можно дальше! Ноги не слушались. Я словно находилась в прострации, Витя еще что-то говорил, но его слова пролетали мимо сознания. Все, с меня хватит! Это была последняя капля терпения, моя чаша доверия опустошена. Не знаю, как нашла в себе силы, но встала и собралась уходить. Меня остановили слова: