– Мы уже полчаса назад приехали, а Петька не велел тебя будить. Мол, умаялся парень, пусть отдохнет.

– А где он сам? В смысле? Где сержант Валуев?

– Там! – Василич показал пальцем на здание аэровокзала.

Содержательный ответ, ничего не добавить… И что мне делать? Снова ждать?

– Мне его самому искать, или он выйдет?

– Не знаю, парень, не знаю, – качнул головой Василич. – Я простой шо́фер, кто же мне чего скажет!

Хм, простой шоферюга… Личный водитель САМОГО начальника Республиканского управления не может быть ПРОСТЫМ! Хотя в принципе это ситуацию не меняет – мне сейчас без разницы, действительно ли Василич не владеет необходимой информацией или по каким-то причинам косит под дурачка… Ладно, подожду. Вот только мочевой пузырь настойчиво требует освобождения. Остается только пожалеть, что я не собачка, могущая задрать ножку где угодно. Терпи, Игорек!

В таком состоянии меня и застал Валуев – практически уже подпрыгивающего на месте от нетерпения. Сразу сообразив, в чем дело, Петр рассмеялся:

– Что, пионер, припекло?

– Издеваешься?

– Пойдем, покажу тебе место для культурного отдыха, – развеселился сержант.

Мы быстро пошли к центральному входу. Я с трудом уговаривал себя не бежать вприпрыжку. Возле дверей дежурил еще один часовой. Впрочем, обошлось без пароля и проверки документов. Видимо, Валуева здесь уже знали в лицо. Данное нарушение Устава караульной службы играло мне на руку: ожидать еще хотя бы пару минут – настоящая катастрофа!

Сразу за дверью находился большой зал, в мирное время служащий накопителем перед посадкой. Сейчас здесь стояли койки и деревянные нары, на которых сидело и лежало почти двести человек. Почти у всех военных были голубые петлицы. В воздухе висел густой запах немытых человеческих тел и нестираных портянок. Петр, схватив меня за руку, решительно двинулся через этот лабиринт к боковому проходу, ловко маневрируя между отдыхающими военными.

Мелькнули билетные кассы с невысокими стеклянными барьерчиками, за ними прямо на стене висели разноцветные, синий и красный, ящики причудливой формы с надписью «Почта С.С.С.Р». Потом мы через широкую дверь, охраняемую очередным часовым, попали в коридор, уводящий куда-то в глубины аэровокзала. По сторонам промелькнуло два десятка дверей с белыми и красными табличками. Похоже, что Петя привел меня в служебную зону аэропорта. Длинный коридор закончился тупиком, возле которого и оказалась дверь, ведущая в «место культурного отдыха». Мне опять повезло: это, судя по относительной чистоте, тоже, как и в деревне у особистов, оказался «офицерский» туалет. Белый кафель, белая сантехника, медные краны, зеркала в деревянных рамках. Впрочем, привычные унитазы или писсуары отсутствовали – вместо них в полукабинках красовались слегка видоизмененные «очки», оправленные в фаянс.

Фух! Успел! Отлив и вымыв руки, я предстал перед насмешливым взглядом сержанта.

– С облегченьицем, пионер! – поздравил Валуев, ехидно улыбаясь. – Предупреждал ведь: не терпи, по пути бы остановились.

– Да мне только здесь и приспичило! – попытался оправдаться я. – Ты слишком долго отсутствовал!

– Всего лишь минут сорок… Тебя велено отправить в Москву ближайшим «бортом», вот я и ходил договариваться.

– Договорился?

– Конечно, – серьезно ответил Валуев. – Транспортный «ПС-84»[67]улетает через полтора часа. Мне, уж извини, ждать его некогда, но я нашел кому поручить за тобой присмотр. Здесь, при штабе авиадивизии, наш представитель сидит. Вот он тебя на самолет и посадит. И ручкой помашет. А в Москве тебя встретят.

– Спецшкола в Москве находится?

– В Подмосковье! Я сам ее заканчивал. Учти, учиться там очень тяжело. И физически, и… так, – предупредил Валуев. – Но зато после выпуска… Впрочем, сам всё узнаешь. Ладно, пойдем, я тебя в зал ожидания провожу.

– В эту… казарму? – Вспомнив запах портянок, я непроизвольно поморщился.

Моя гримаса не ускользнула от внимания сержанта. Петр рассмеялся и хлопнул меня по плечу:

– Не боись, пионер! Ты теперь особо ценный сотрудник. Для тебя приготовлено отдельное помещение.

И сержант подвел меня к одной из многочисленных дверей «магистрального» коридора. На ней красовалась белая эмалированная табличка с надписью: «Кабинет № 17. Отдел гужевых перевозок». Щелкнув большим фарфоровым выключателем, Валеев зажег небольшую «люстру» – обычную лампу с жестяным абажуром, огляделся и радостно сказал:

– Не обманул меня Николай. Практически номер «люкс»! Тут и поспать можно, если вдруг вылет «борта» задержат.

В небольшой, около десяти «квадратов», комнате стояли три поцарапанных канцелярских стола и полдюжины облезлых разномастных стульев. Видимо, данный отдел не пользовался любовью завхоза аэровокзала. Вдоль стен громоздились шкафы со стеклянными дверцами, но их полки были пусты. На столах и полу разбросано множество бланков накладных и счетов. Высокое окно завешано плотной темной тканью. На всех горизонтальных поверхностях – тонкий слой пыли. Вероятно, сотрудники освободили данное помещение через пару дней после начала войны и с тех пор сюда никто не входил.

– Годится! – резюмировал я.

Действительно, пересидеть здесь час-полтора можно. Да пусть даже и больше. Отдельное помещение, свет есть, туалет рядом – всего метрах в двадцати по коридору.

– Вот и хорошо! – обрадовался моей покладистости сержант. – Отдыхай, набирайся сил. За полчаса до вылета к тебе зайдет наш сотрудник, сержант госбезопасности. Зовут его Николай, фамилия Васенёв. Невысокий, волосы русые, на левой щеке небольшой шрам. Запомнил?

– Да, конечно! – Я не совсем понял, для чего мне словесный портрет сопровождающего, но раз здесь так принято…

– Ну, тогда давай «пять»! – Петя протянул свою ладонь, напоминающую по размеру совковую лопату.

Я осторожно протянул руку, опасаясь многочисленных переломов, но рукопожатие оказалось хоть и крепким, но щадящим. Наверное, Валуев уже давно научился контролировать силу – иначе все его знакомые ходили бы в гипсе.

– Удачи тебе, пионер! Передавай привет Антону Ивановичу!

«Деникину?» – чуть было не ляпнул я.

– Он в школе ставит курсантам ножевой бой. Тебе должно понравиться! – объяснил Валуев и, легонько хлопнув по плечу, развернулся и быстро вышел в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Оставшись в одиночестве, я еще раз огляделся. Комната как комната. Действительно, почти «люкс» – особенно в сравнении с теми местами, где мне пришлось останавливаться за прошедшую с момента переноса неделю. Положив «АВС» на самый дальний от входа стол, я прошелся вдоль шкафов, бездумно заглядывая за стеклянные дверцы. Никаких богатств, естественно, не обнаружил – сотрудники отдела выгребли всё подчистую, оставив лишь десяток непривычно больших канцелярских скрепок, несколько стальных перьев, пустую чернильницу, парочку бутылочек от чернил, пустые бланки накладных, пожелтевшие конверты, еще какой-то канцелярский мусор. В одном из шкафов лежала тонкая стопочка чистой бумаги. Я, подумав в этот момент о подтирке, достал один листочек: для туалета самое то – серая, рыхлая, как самая дешевая туалетная бумага из далекого будущего.