Фридрих протер глаза. Он еще не высох, ему было холодно, спиной он лежал на камне, а за плечами у него был самый впечатляющий побег в истории Скарнланда. Выслушивать ругань настроения совсем не было. Так что он оглядел своего визави — разъяренного крошечного мыша-землеройку, — поднялся и сказал:

— Извините, я не хотел вам помешать. Я плавал в озере и так утомился, что заснул вот так, одной ногой в норе. Я же не мог знать, что это вход к вам.

Мыш заморгал крошечными глазками и недоверчиво покрутил носом:

— Ты что, дурачить меня решил, дружок? Какое еще озеро?!

— Которое у вас прямо перед дверью. И к которому вам из-за заклятия не подойти.

Фридрих встал, закинул рюкзак на спину и побрел вперед. Мыш побежал за ним.

— Мне нужно в Кабаний Зуб. Это в какую сторону?

— Туда, — удивленно махнул лапкой мыш. — Но скажи, где ж тут озеро?

— Его из-за заклятия не видно, даже оттуда сверху, — ответил Фридрих, показывая на Башню Отчаяния, которая все еще угрожающе поднималась из-за деревьев. — Доброго вам дня.

С этими словами он двинулся в путь, оставив мыша в глубокой растерянности.

На закате Фридрих подошел к обрыву, с которого открывался вид на окрестности. И действительно, вдали среди деревьев, словно колонна, возвышался Кабаний Зуб — очень большой, очень толстый растрескавшийся ствол.

Фридрих спустился с обрыва (там было достаточно корней, чтобы схватиться) и продолжил путь в том же направлении. Но хотя шел он довольно быстро, до цели добрался, только когда солнце совсем зашло. Пройдя между деревьями, он остановился: огромный серый ствол вздымался в небо ровно над ним.

Страшно волнуясь, он закричал:

— Брумзель! Брумзель, ты здесь? — и стал прислушиваться к шорохам прохладного, темнеющего леса. Но ответа не последовало. — Брумзель! Если ты здесь — ответь! — попробовал Фридрих еще раз. На это раз в ответ донеслось слабое «Здесь!», такое тихое, что он даже не был уверен, не почудилось ли ему.

Пройдя немного влево от ствола, он позвал снова и теперь услышал голос яснее. И в тот же момент споткнулся и полетел лицом в траву.

Это действительно был Брумзель! Фридрих споткнулся именно об него! Выглядел шмель жалко, весь скрюченный и сморщенный. В груди у него все еще торчала стрела, двигаться он почти не мог.

— Ай! — прохрипел он. — Вот обязательно еще на меня и наступать!

— Ты живой! — воскликнул Фридрих, и слезы потекли у него из глаз.

— Кажется, это ненадолго, — возразил Брумзель.

— Глупости! Что ты в этом понимаешь? Мы можем найти врача и спрятаться где-нибудь, пока ты не выздоровеешь! — Фридрих тараторил так, что язык у него едва не завязался узлом.

— Я не выздоровею.

— Конечно, выздоровеешь! Что ты такое говоришь?!

— Ты совсем ничего не знаешь о шмелях, — вздохнул Брумзель. — Мы для природы расходный материал. Мы не выздоравливаем. Нам можно оторвать ногу или две, отломить полкрыла… Это не заживает, но мы летим дальше. Мускулы — другое дело, они могут восстановиться, но хитиновый панцирь не срастется, понимаешь? — Он замолчал, а потом добавил: — А с дырами в панцире жить нельзя.

У Фридриха по лицу покатились слезы.

— Но… но… должно же быть какое-то средство!

— У тебя есть сироп? — с надеждой в голосе поинтересовался Брумзель.

— Нет, — вздохнул Фридрих. И тут вдруг его охватила ярость: — К черту сироп! Я не для того бежал из Башни Отчаяния, чтобы дать тебе умереть!

— Что? Откуда бежал? — удивленно прошептал Брумзель. — Расскажи-ка!

— Я все расскажу, когда ты выздоровеешь. Прежде — и не проси.

— Можешь попытаться найти кого-нибудь, кто мне поможет, — сказал Брумзель. — Но не думаю, что это получится.

Фридрих рукавом вытер нос.

— Да иди ты к черту! Я спасу тебя, хочешь ты этого или нет.

Он собрал веток, обвязал их веревкой — попытался соорудить что-то вроде носилок. Когда это кое-как удалось, Фридрих втащил на них Брумзеля и поволок носилки за собой.

— Ты с ума сошел, — резюмировал шмель.

Фридрих не ответил. Он знал из карты, что, если спуститься еще ниже в долину, можно добраться до местечка под названием Холодный Ручей, где должен быть врач. Эта мысль помогала ему тянуть носилки — Брумзель был довольно тяжел.

Час, два волокся Фридрих со своим грузом по лесу. Было холодно и тихо, Брумзель больше не отвечал, когда Фридрих что-нибудь у него спрашивал. От безнадежности Фридрих снова заплакал, но, когда он совершенно выбился из сил и весь взмок, за деревьями показались огоньки.

Скоро он нашел дорожку, ведущую к городу. Но так как было уже поздно, навстречу никто не попадался. И с чего начинать искать помощь в городе, когда они доползут? Даже до первых домов идти оставалось еще прилично.

— Эй! Куда это мы направляемся на ночь глядя? — послышался писк прямо у уха Фридриха, и он ужасно перепугался.

— Э… что? Кто?

— Куда это мы двое идем? — послышался голос снова. Тут Фридрих увидел на дереве совсем маленькую улитку с желтым домиком. Сверху на домике была приклеена мигавшая в темноте свечка.

— Кто? Мы? — испуганно переспросил Фридрих.

— Ну, ты и твой шмель. Мы двое!

— А, ты про нас!

— Да, про нас.

— Я срочно ищу врача, — объяснил Фридрих, радуясь встрече. — В Холодном Ручье кто-нибудь есть?

— Да, да, там очень много кого-нибудь есть! Это же город!

— Да не кто-нибудь, а врач! — поправил Фридрих, изо всех сил стараясь сдержаться, чтобы не закричать.

— А зачем мы хотим врача?

— Для моего шмеля! — начал раздражаться Фридрих.

— Тихо, тихо, лучше бы нам не кричать. Мы случайно ночной сторож Холодного Ручья, так-то! Мы сейчас при исполнении, так-то!

— Тут речь о жизни и смерти, — процедил сквозь зубы Фридрих.

— А что? Шмель поломался, да?

— Очень. Просто ужасно.

— И мы хотим кого-нибудь, кто починит шмеля?

— Именно!

— Да, тогда почему бы не обратиться к Молеправительнице? Она чинит всё, — с готовностью посоветовала улитка.

— А где ее искать? — спросил Фридрих, затаив дыхание.

— Вот там, на дереве мы живем, — ответила улитка, рожками показывая на большое сизоватое дерево у дороги, не совсем в городе, а несколько на отшибе. Его листья громко шелестели на ветру. — Там наверху мы живем.

— В смысле, она? Молеправительница?

— Да, именно, мы. Мы чиним всё, что с дырками, хе-хе! Нам нужно просто наверх, и она залатает нашего шмеля!