— Это сработает? — с нетерпением спросил я.

— Не знаю.

— Так проверь!

— Это может сработать, — пробормотал Дворкин, — если…

Так и не закончив фразы, он стремительно встал, разыскал бумагу, чернила и стакан с кистями, расчистил место на одном из столов и принялся быстрыми, уверенными движениями набрасывать рисунок.

Я мгновенно понял, что он рисует — это была улица, на которой стоял прежде дом Хельды. Дворкин нарисовал обгоревшие руины на месте ее дома и уцелевшую печную трубу.

— Нет… Я не хочу туда! Пожалуйста, нарисуй что-нибудь другое!

— Ты хорошо знаешь эту улицу, — сказал Дворкин, — и это поможет тебе сосредоточиться. И это единственное место, где в последнее время бывали мы оба.

— Но в Илериуме опасно!

— Сейчас — уже нет. В этих двух Тенях течение времени довольно сильно отличается. Один день в Джунипере равен почти двум неделям там.

— А как же мой узор? — спросил я. Эйбер начинал с того, что рисовал на карте Логрус, а Дворкин сразу принялся за изображение улицы. — Разве тебе не нужно встроить его в картину?

Дворкин негромко рассмеялся.

— Ты начинаешь улавливать разницу между мною и Эйбером, — сказал он. — Эйбер не понимает, почему карты работают. И не хочет это понимать. Вместо этого он рабски подражает моим ранним работам. А я тогда рисовал Логрус на каждой карте просто потому, что это помогало мне сосредоточиться. На самом же деле вовсе необязательно делать Логрус частью карты — но художнику, пока он работает, нужно постоянно держать его в сознании. И тогда Логрус, наряду с рукой художника, создает карту. В некотором смысле, это одно и то же.

— Не понимаю.

— А тебе и не нужно. Это мое дело.

Он окунул перо в чернильницу и быстро завершил рисунок. Это был всего лишь набросок — скупые очертания и слабый намек на задний план. Но несмотря на лаконичность — если не сказать скупость — изображения, в рисунке безошибочно ощущалось присутствие силы. Той самой силы, которой не обладали больше карты с Логрусом.

Я сосредоточился на рисунке, и он быстро начал становиться все более и более реальным. Вот появились цвета… синева неба… черные пятна обгоревших остовов зданий… голубовато-серый булыжник мостовой, усеянный красными пятнами черепицы… И внезапно оказалось, что я смотрю на улицу, залитую светом заходящего солнца. Вокруг не видно было ни единого целого дома — лишь закопченные печные трубы. И я не заметил ни малейшего движения; не видно было ни людей, ни животных.

Стоило мне сделать шаг, и я преспокойно прошел бы через карту. Кингстаун и Илериум оказались на расстоянии вытянутой руки от меня.

Внезапно Дворкин накрыл карту ладонью. Я удивленно моргнул и поднял взгляд на него.

— Работает! — произнес он, и я уловил в его голосе нотку благоговейного страха. — Мы можем уйти!

— Сделай еще несколько карт, — распорядился я, — для пяти удаленных Теней. Выбери такие места, где нам ничего не будет грозить. Мы спрячем семейство в разных местах, там, где враги никогда нас не найдут.

— Но почему в разных местах? — удивился Дворкин. — Ведь вместе…

— Потому, что среди нас скрывается предатель, — напомнил ему я. — И я не знаю, кто это. Но если только мы с тобой будем знать, кто куда отправился, ушедшие будут в безопасности. Ведь здесь нас тоже не просто так нашли.

— Да, верно, — с улыбкой отозвался Дворкин. К нему уже вернулась прежняя уверенность. — Хороший план. Фреду и Пеллу можно отправить вместе. Коннера — с Титусом. Блэйзе — с Изадорой. Сиару — с Леоной. Фенна — с Эйбером. Если они не будут пользоваться Логрусом, их невозможно будет выследить.

— Вот именно.

— Мы с тобой уйдем последними, — с отстраненным видом продолжал Дворкин, явно представив себе какую-то особую Тень. — Нам нужно будет потрудиться над твоим узором… Возможно, именно в нем кроются наши надежды на будущее.

— Как скажешь, папа. — Я встал и хлопнул его по плечу. — А теперь крепись. Мы победим. Я в этом уверен.

Дворкин улыбнулся мне.

— Я никогда в этом и не сомневался.

И я отправился собирать братьев и сестер. Нам следовало покинуть замок.

Я думал, что теперь, когда все перебрались на первый этаж, я без труда отыщу всю свою родню. Первым я нашел Эйбера — он с нетерпеливым видом торчал под дверью кабинета.

— Ну? — спросил он, едва завидев меня.

— Что — «ну»?

— Ты так сюда мчался, что я решил, будто что-то стряслось. Верно?

Я покачал головой.

— На самом деле мы придумали план. И мне кажется, он сработает.

— Здорово! Рассказывай, что вы придумали! Чем я могу помочь?

— Сперва нужно собрать всех.

— Я только что видел Фреду и Пеллу на кухне, — сообщил Эйбер.

— Тащи их сюда. А я пошел искать остальных. Мы разделились. Я отправился в обеденный зал и нашел там Блэйзе, Титуса и Коннера. Они сидели за длинным столом, ныне придвинутым к стене, и ужинали — я заметил жареного цыпленка, овощи и что-то вроде мясного пудинга.

Когда я вошел, они на миг умолкли, и по виноватому выражению лиц я понял, что разговор шел обо мне.

— Что нового? — после секундного замешательства поинтересовался Коннер.

— Отец придумал план, — сказал я. — Он хочет, чтобы все немедленно собрались у него в кабинете.

— Самое время, — заметила Блэйзе, отложила салфетку и встала. — Что он там задумал?

— Это все потом, когда все соберутся. Вы не знаете, где сейчас остальные?

Блэйзе заколебалась.

— Ну скажи же!

— Фенн и Изадора, — внезапно промолвил Коннер. — Их здесь нет.

— Что?! — Я потрясенно оглядел присутствующих. — Только не говорите, что они попытались проскользнуть мимо адских тварей!..

— Нет, — отозвалась Блэйзе. — Они ушли три дня назад, использовав карту. Как раз перед тем, как начались сложности. Они отправились за помощью… и попросили никому об этом не рассказывать. Они взяли с нас слово.

Я выругался. Возможно, теперь они мертвы. Или в плену. Но потом я сообразил, что дело может обстоять еще хуже. Уж не нашли ли мы нашего предателя — или, точнее, предателей?

— Вы знаете, куда они отправились? — спросил я.

— Это все Локе виноват! — заявил Титус. — Он их во что-то втравил.

— Они не сказали, — сказала Блэйзе. — Мы просто должны были прикрыть их, чтобы их отсутствие не заметили.

— Фенн сказал, что у них тайное задание, — добавил Коннер.