Регулярно собираюсь бросить, коплю силу воли. Но мысль о том, что следует навсегда отказаться от выпивки, сама по себе требует немедленной выпивки. Так и бегаю по кругу...

– Кстати, – сказал Юра, – не хочешь включить телефон?

– Нет. Не хочу. Есть такая модная болезнь – боязнь оказаться вне зоны доступа; я ею не страдаю.

– Болезнь?

– Именно. Человек забывает дома трубку – и весь день не может найти себе места. Ему кажется, что все его разыскивают, что произошло что-то серьезное и плохое. Что-то, требующее его немедленного вмешательства... Кстати, могу продемонстрировать оригинальный фокус. Сейчас я достану телефон, включу его – и он сразу станет звонить. Как только я пожелаю выйти на связь с миром – в ту же секунду найдется человек, намеревающийся сделать то же самое. Двадцать-тридцать секунд максимум.

– Не верю.

Я нажал кнопки. Аппаратик заморгал, приветствуя своего хозяина. И тут же засигналил. Входящий вызов! Юра расхохотался.

– Это Илья, – сказал я, взглянув на определившийся номер.

– Передавай привет.

– Боюсь, он не поймет...

– Ты куда пропал? – со своей обычной несколько обиженной интонацией спросил Илья. – Целый день тебя разыскиваю.

– На переговорах был.

– У тебя все нормально?

– Нормальнее некуда. Стою, как свая. Процветаю со страшной силой.

– Завтра мы с женой тебя ждем.

– Куда? – испугался я. – Зачем?

– Ты забыл, – укоризненно сказал друг детства. – У меня день рождения.

– Прости. Действительно, забыл. Я не запоминаю, у кого когда день рождения. Это мой недостаток. А что тебе подарить?

– Ничего не надо. Главное – сам приезжай.

– Нет, ты скажи. А то я куплю какую-нибудь ерунду ненужную...

– Вот и купи ерунду. Начало в восемнадцать тридцать.

– Буду обязательно, – сказал я. – Не знаю, в котором часу, но буду. – И снова, нажав кнопки, вышел из эфира. Иначе опять кто-нибудь возникнет, и создастся очередной повод куда-то двигаться. А я не хочу никуда двигаться. Зачем я включил телефон? Стоило на минуту оживить идиотский механизм – и я сразу попал. Придется завтра полдня провести в дороге. День рождения – тут не отвертишься...

– Еще и подарок искать, – поддакнул Юра с издевкой.

– С подарком проблем нет. Обычно я дарю либо нож, либо электрический фонарь, либо пивную кружку. И то, и другое, и третье – необходимо всякому мужчине. Но зачем я включил этот проклятый телефон?

– Сволочь ты, – вдруг с большой искренностью произнес покойник. – Человек тебя любит. Уважает. Считает своим другом. Пригласил тебя в гости. А ты недоволен. Тебе, видите ли, жалко времени. Ты сволочь, гад и паскуда.

– Не забывай, что тебя нет. Я говорю сам с собой. Сам себя обвиняю. Сам себя называю сволочью. Если бы я был сволочью объективно – я бы не поехал к другу. Соврал бы, придумал причину – и не поехал. А я – всего лишь мысленно посетовал на то, что завтра придется тащиться восемьдесят километров по битком забитой дороге. Не более того...

– Да, я помню, – с чудовищной желчью сказал Юра. – Ты же журналист. Профессиональный словоблуд. Всегда сумеешь придумать причину для оправдания собственной низости. Только не забудь, что мысль – это тоже поступок... – Неожиданно он осекся и прошептал: – Обернись. Ты видишь то, что я вижу?

Я посмотрел и искренне сказал:

– Не может быть.

– Сам говорил, что Москва – большая деревня...

Татьяна, секретарша Знаева, здесь, в ресторане, выглядела немного иначе, нежели в приемной своего босса. Волосы распустила по плечам, расстегнула пуговку на блузке – но явно не для пущей завлекательности, а чтобы тело отдохнуло. Моя жена тоже, входя в дом после работы, первым делом рассупонивала пояс на брюках. Девчонка сидела за три стола от моего. Было видно, что и туфли она сняла. Медленно шевелила пальцами ног. Разминала суставы. Жевала нечто овощное. Тянула водичку из бокальчика. Жертва фитнеса и дресс-кода. Умаялась, бедолага. Запарил ее босс Сережа Знаев, заэксплуатировал.

– Действуем, – азартно велел мне друг.

– Ничего подобного. Человек отдыхает. Зачем мешать? И потом, я очень хочу в туалет.

– Идиот. А вдруг это твой шанс?

– Какой, к черту, шанс? Я женат пятнадцать лет. Давай лучше закажем еще двести...

– Никаких «двести». Ты и так почти в говно. Ты обязан усугубить знакомство. Иначе я сделаю это вместо тебя.

– Не забывайся, – решительно и раздраженно выговорил я. – Почему весь сегодняшний день ты что-то делаешь вместо меня?

Но Юра, игнорируя возражения, уже молнией метнулся к цели, не забыв элегантно-пацанским движением поддернуть слегка обвисшие свои портки с лампасами.

– Простите за беспокойство, сударыня! Сегодня днем я имел честь познакомиться с вами...

Девчонка хлопнула ресницами. Было заметно, что сдержала улыбку.

– Да, я вас помню.

– А не будет ли мне позволено отнять у вас пару минут времени? Уверяю, мой порыв носит чисто платонический, общечеловеческий характер... Я ни на что не претендую... Хотелось бы, так сказать, обменяться... А заодно и несколько развеять...

Девчонка промокнула углы губ углом салфетки. Вообще, ела она красиво.

– Слушайте, если нас увидят вместе – меня уволят.

– Перестаньте, умоляю. Ваш босс известен мне пятнадцать лет. Он никогда не выгонит дельного работника. Я ведь знал его еще практически нищим юношей...

Татьяна пожала плечами.

– Боюсь, меня тогда не было и в проекте. Сейчас я знаю его другим. Мне запрещено общаться с клиентами нашего банка неформально.

– Видит Бог, я и не настаиваю. Хотя бы – формально!

– Мой рабочий день закончен. Я отдыхаю. Что вам нужно?

Компания подвыпивших чуваков, расслабляющихся за соседним столом, с большим интересом прислушивалась к диалогу. Как же, аттракцион, мужик прилюдно девку клеит! Я посмотрел, что они пьют и едят (пиво и ломти сушеного картофеля – чипсы или какая-то такая же гадость), угадал в них вполне безобидных городских тюленей, изучил их переносицы, каждую отдельно – все отвернулись. Вообще, окрестная публика показалась мне так себе. Группы толстошеих мужчин в несвежих синтетических куртках.

– Зачем такая тонкая, элегантная девушка, как вы, уважаемая Татьяна, оказались в столь странном, слишком грубом для вас месте?

– Есть хотела. Так что вам нужно?

– Развеять ваш сплин. Не более того. Поддержать морально.

– Присядьте, – наконец, разрешила она. – И учтите – через пять минут я ухожу. И еще учтите – я не нуждаюсь в поддержке. Ни в моральной, ни в материальной.