Когда мы вернулись, перед нами лежала целая гора мешков с порохом. Взяв двух человек, мы принялись обкладывать столб. Клали мешки так тесно, что не оставалось даже маленького зазора. Сверху положили боевые заряды, а потом присыпали все землей, смешанной с глиной. Сверху я оставил взрыватель. Затем я приказал водителям отогнать машины как можно дальше от моста. Конец торчащего взрывателя был слишком коротким, а значит, времени у меня не было, следовало поджечь его, а затем бежать прочь со всех ног. Отбежав насколько было возможно, я услышал грохот такой силы, будто одновременно взорвались двести тонн бомб. Обернувшись и посмотрев наверх, я увидел, как поверхность моста поднялась вверх на пятнадцать метров, а потом все это рухнуло вниз, оставив зиять огромную дыру. Теперь ни один человек не смог бы пройти здесь, уж не то что танк.

– Все отлично, Вилли! – крикнул я. – Возвращаемся на головной дозор.

Теперь в грузовике Бока не было боеприпасов, и они двигались налегке, держась позади нас всего в нескольких метрах. Возвратившись на место, мы обнаружили, что все идет нормально и находится под контролем.

– За время вашего отсутствия здесь были только два курьера, но с ними все обошлось без эксцессов, – доложил Албрихт. – Они передали несколько приказов, касающихся выделения дополнительных людей. – Он протянул их. Я не стал смотреть и сразу отдал их Вилли. Быстро взглянув, он протянул их Боку, а тот, в свою очередь, – снова мне. Тогда я чиркнул спичкой, поджег их, и они загорелись. Никаких проблем.

– Ладно, Вилли, мы можем ехать в Одессу. – Я повернулся к Боку: – В случае, если мы не увидимся больше, встречаемся у ворот в Рай. Хотя с вашими деяниями вам скорее светит преисподняя.

Бок неохотно повернулся, дал команду заправить машину, после чего мы пожали друг другу руки. Затем мы с Вилли направились в Одессу. На часах было половина одиннадцатого.

Обратно мы ехали медленно, продвигаясь с трудом, подолгу простаивая среди машин и танков. Лязг колес грузовиков и всего остального был заглушен грохотом тяжелых артиллерийских орудий, доносившихся со стороны фронта. По звуку мы могли четко отличать, когда немецкие пулеметы отвечают русским. Бой шел уже давно, но, как было видно, нашим не намного удалось продвинуться вперед. И тем не менее, все это было для нас второстепенным. Все, что нас с Вилли сейчас волновало, – это вернуться в Одессу. И главное, вернуться вовремя.

Выехав из пробки, мы пустились что было мочи. Машина с грохотом понеслась по дороге. Вдруг, неожиданно, мотоцикл, несшийся на полном ходу нам навстречу, перегородил дорогу, вынудив нас резко свернуть, так что мы едва не врезались в дерево. Вилли с трудом затормозил, и нас занесло в сторону. На какой-то момент показалось, что мы сбили русского мотоциклиста, но какого черта он лез под колеса? Не сговариваясь, мы вылезли из машины, чтобы взглянуть, разбился он насмерть или жив. К нашему удивлению, он находился на сиденье мотоцикла и был целым и невредимым. Мы засмеялись. Единственными, кто мог подобным образом водить мотоцикл, были ребята из 115-го подразделения. Подъехавший к нам человек был взволнован настолько, что, даже не отдав честь, начал докладывать. Его речь была сбивчивой, слова путались, поэтому я попросил его немного отдышаться и спокойно начать все сначала. Это был лейтенант Хорст.

– Если хочешь, сначала покури, – предложил я ему.

Вилли прикурил сигарету и протянул ему. Хорст глубоко затянулся пару раз и начал говорить:

– Я мчался с бешеной скоростью. Прежде всего, что-то не так с взрывными устройствами.

– Что не так? Они не сработали? – быстро спросил я.

– Да нет! Что-то не в порядке с часовым механизмом.

– Продолжай.

Он снова затянулся и заговорил:

– Я делал обход гавани, проверял топливные склады. Францель сидел в будке у охранников и играл в карты со своим другом, часовым. Когда я проходил, то ничего особенного не заметил, поэтому решил вернуться назад в отряд, к главным складам горючего в гавани. Трое ребят уже крутятся там, где стоит танкер, вы видели. После того как вы уехали, причалил еще один танкер, который мы тоже заминировали. Туда установили мощные бомбы, которые при взрыве ничего не оставят целым на несколько километров вокруг. Все шло наилучшим образом, была заминирована территория на сто пятьдесят метров вокруг кораблей, под пристанью. Один из них постоянно сидел неподалеку, контролируя ситуацию, а двое других вынюхивали обстановку, патрулируя территорию. На центральной гавани все также было в полном порядке, поэтому когда я вернулся, то решил выйти за пределы гавани и подняться на вершину холма. Я до сих пор не знаю, что меня толкнуло пойти туда.

Он сделал паузу и покачал головой.

– Оттуда такой потрясающе красивый вид, все тихо и мирно, и грохот артиллерийский с фронта почти не слышен. Время у меня было, и я медленно брел, даже и не думая о войне. Но перед тем как взобраться на самую вершину, я заметил яркий свет, очень похожий на луч прожектора, светивший мне в спину. Я повернулся. Никакого взрыва не было – только огромные столбы гари и пламя, прямо над главным складом горючего. Потом, где-то через полминуты, последовала вспышка, осветившая буквально все небо; а потом начался чудовищный пожар, мощные хлопки друг за другом, и пошли взрываться цистерны с горючим. Слава богу, что неведомая сила занесла меня на этот холм. Когда склады выгорели, огонь перекинулся дальше и вся та часть, где идут аллеи, превратилась в громадного огненного змея. Это было самое красивое и одновременно ужасное зрелище, которое я видел в своей жизни. До ребят ветер, видимо, донес запах гари, и, сообразив, что происходит, они взорвали оба танкера. После этого уже вся гавань была охвачена языками пламени, и повсюду раздавались взрывы – хлопки. Это была просто фантастика. Я на самом деле не понимаю, почему все произошло раньше намеченного срока. Я просто стоял и смотрел, не в силах сделать что-либо, в то время как весь город и гавань превращались в настоящий ад. Черт знает, что такое. От зарева пожара ночь превратилась в день, и передо мной полностью открылась вся картина происходившего. Я увидел, как множество машин, обгоняя друг друга, мчится к главным воротам, пытаясь вырваться из адского пламени, так как большинство из них перевозили канистры с топливом; они превращаясь в огонь, который сливался с общим пламенем. Огонь перекрыл все выходы, а там, где еще недавно стояли корабли, теперь сверкало пламя. Я видел тени людей – много людских теней, которые пробегали мимо огненных языков и прыгали в воду. Но разве у них был шанс спастись – ведь горючее растекалось молниеносно, горело все, и вода тоже. Огонь мчался по воде и одну за другой пожирал головы людей, только что прыгнувших. Я уверен, трое наших ребят, которые следили за пристанью, были среди них. Там ни у кого не было шанса спастись.

– Бог мой! – дрогнувшим голосом произнес я. – Такого просто не могло произойти!

– Убить самих себя – это тупость! – отозвался Вилли.

– Но это еще не все, – продолжил Хорст. – Помните тот корабль, наполненный боеприпасами?! Как будто сотня батарей одним разом открыла огонь, такой был звук, а на небе засверкали разноцветные, как радуга, полосы.