Ная оторопела. С чего это вдруг Рябов разоткровенничался? Пьяный? Больше двух рюмок водки он не пьет и головы «никогда не теряет, ей ли этого не знать! А вдруг она Люсе скажет? Хотя изменой это назвать трудно. Так, пустячок. Маленькая шалость. И надо же человеку как-то расслабляться. Не железный же он.

– Я шучу, – серьезно сказал вдруг Рябов. И без всякого перехода: – Я дам тебе денег.

– Ты даже не спросил, сколько и на что, – растерялась Ная.

– Представишь подробный бизнес-план, оговорим проценты. Возврат кредита, – объяснил он, поймав ее настороженный взгляд. – Не бойся, не обману. Беспроцентную ссуду, как я понял; ты брать не собираешься. А то-бы ты к Димке пошла.

– Тебя не удивляет, почему не пошла?

– Это не мое дело, – отрезал Рябов. – Процент я возьму минимальный. В банке тебя обдерут, как липку. Я этого делать не буду. А всех денег не отдашь – не обижу. Слово Рябова. Приезжай завтра ко мне в офис. Готова?

– Давно готова.

– Ну и ладненько. – Он встал: – А теперь пойдем дальше пьянствовать. Праздник сегодня. У любимой жены день рождения.

– Один вопрос.

– Да?

Ная тоже поднялась. Теперь они стояли друг против друга. Рябов был невысокого роста, коренастый, она в туфлях на высокой шпильке. Глаза в глаза.

– Почему? – тихо спросила Ная. Рябов, не отводя взгляда, медленно сказал:

– А когда ты коляску Аськину таскала на пятый этаж? Почему?

– Так ты знаешь?!

– Я знаю все, – спокойно ответил Рябов и пошел к дверям.

– Петя, я… – у нее комок в горле стоял. И это после всего, что было! – Я никогда этого не забуду!

Он обернулся. Поморщившись, сказал:

– Не надо громких слов. К чему воздух сотрясать? Должно же в нас, сволочах-буржуях, оставаться хоть что-нибудь хорошее, а? Несмотря на все, что о нас думают, пишут и говорят.

– Опомнись! – она покачала головой. – На всех тебя не хватит.

– Я знаю, – спокойно ответил Рябов.

На следующий день они подписали бумаги. Об этом не знал никто, даже Люся. Рябов по-прежнему не посвящал жену в свои дела.

… Ада узнала о том, что ее подруга стала владелицей журнала, случайно. Люся проговорилась, сказав, что у их подруги теперь много дел в связи с покупкой, и очередной девичник они с Адой проведут вдвоем.

– С какой такой покупкой? – удивленно спросила Ада.

– Наша Ная купила журнал, – важно сказала Люся.

– Откуда же у нее деньги?

– Дима дал.

– Хорошо иметь богатого любовника! – не удержалась Ада. – Что ж мне-то так не везет!

Ее охватила черная зависть. Одна – жена миллионера, другая – любовница. И у всех есть деньги. Только ей приходится жить подачками. Бывший муж денег не дает совсем, пенсия у отца маленькая. Да и Люся помогает. Но не всю же жизнь так будет продолжаться? Да и деньги не те, к которым она привыкла. И Ада затаила злобу.

К ее удивлению, Лопухин продолжал держаться на работе в должности юрисконсульта. Она была о бывшем муже худшего мнения, считала его лентяем и бездарностью. Он же вопреки ее мнению, освоился на фирме у Рябова, начал плести интриги и в этом преуспел. Петр Николаевич держался настороже, близко его к себе не подпускал, в планы посвящал со всей осторожностью. А Лопухин из кожи вон лез, чтобы прийтись ко двору, стать «серым кардиналом».

Прошло какое-то время, и он вдруг стал наведываться к Аде. Та никак не могла понять: а в чем, собственно, дело? Почему бывший муж приходит, ведет непонятные разговоры и постоянно спрашивает: где Стас, как учится, чем занимается в свободное время? Не одумался ли? Не собирается поменять профессию?

Наконец Лопухин проговорился. Ася, мол, растет. И намекнул бывшей жене, зная, что та поддерживает близкие отношения с Людмилой Федоровной: ты сынка-то к ним в дом вози. На семейные праздники, да и за границу не худо бы вместе поехать.

– Пусть будет у Рябовых на глазах, – внушал Лопухин.

– Опомнись! Ей только пятнадцать!

– Дура! Всегда была дура! Она должна вырасти с мыслью, что ее жених – Стас. По характеру Ася пошла в мать. Размазня. И добрая. Внешность тоже… – Лопухин скривился. – Все, что у нее есть, это папины деньги. Других детей у Люськи не будет, сама знаешь. Все достанется Асе и внукам Рябова. Он уже сказал: будет, мол, мальчик, все ему отпишу. Здоровье у Петьки железное, будет рулить делами, пока внук не подрастет. И готовить его на свое место. Денег туда уйдет не меряно. Рябов на семью никогда денег не жалел. Он уже понял, что с Аськи кроме дитя взять нечего. Тетеха, вся в мать. Науки ей в голову не идут. Недавно ляпнула: «Хочу, мол, в библиотеке работать, как мама». Петька Рябов глаза вытаращил: «Асенька, детка; опомнись, тебе скоро в колледж ехать, в Швейцарию!». Девчонка в слезы: никуда, мол, не поеду, хочу здесь, хочу с мамой. Люську ты знаешь. Короче, обе стали реветь белугами. Рябов и сдался. Делайте, мол, что хотите. Поступила в гуманитарный колледж. Языками решила заниматься. – Лопухин вновь скривился. – На фирме уже поняли, что дочка не в деле. Но через нее влезть можно. Не подсуетишься, девчонку окрутят другие. А мы останемся ни с чем.

– Мы?

– Я честно хочу поделиться. Мне карьеру, тебе – деньги. Деньги-то нужны?

– Да, конечно!

– Вот и подсуетись. Чем с меня сосать, возьми в оборот Стаса.

«Да уж, с тебя возьмешь!» – подумала Ада. Но мысль засела у нее в голове. Лопухин-то, соображает! Деньги Рябова. Вот он, бездонный карман! Одно дело, получать от Люси подачки. Другое, брать на правах родственницы. Вместе с внуками нянчиться, ходить по магазинам, выбирать пеленки-распашонки. Глядишь, и самой кое-что перепадет. Жаль, что Асе всего пятнадцать. Очень жаль. Долго придется ждать. Но терпения Аде Новинской-Лопухиной было не занимать. В сердце ее затеплилась надежда…

Все ждали, что скажет дальше Людмила Федоровна Рябова. Монти подался вперед, Петр Николаевич Рябов, напротив, откинулся на спинку обитого кожей дивана. Ада Станиславовна вдруг заломила руки и простонала:

– Мне плохо… Дайте мне воды…

И закатила глаза. Леонидов понял, что обморок притворный, и не тронулся с места. Воды матери принес Стас, а тетя попыталась ее утешить. Возникла пауза. Ада Станиславовна выдержала ее, потом, приложив руку к груди, сказала:

– Ну, зачем ворошить прошлое? Что было то было.

– Значит, я не ошибся? – впился в нее взглядом Монти. – Ты моя мать?

– Тебя что, не устраивает такой расклад? – не удержался от усмешки Алексей.

– Честно говоря, не очень, – Монти сделал разочарованное лицо. – Иметь папу-миллионера гораздо приятнее, чем не иметь вообще. Но, с другой стороны, лучше уж так, чем…