говорила. Не знаю, как так получалось. Без Эмергода — мысли в голове, а как он рядом — на языке.

— Мурашки по коже… — задумчиво произнес Дномлон и почему-то от нее отодвинулся. Сел на краешек стола и стал внимательно разглядывать пол у себя под ногами. — Что еще? Говори все, что можешь вспомнить. Это важно!

Айрис очень хотелось узнать, в чем важность, но спорить с островитянином не стала. Не то было время и место. А вдруг он понял, что Эмергод доставил ему не тех девушек? И их отпустят обратно? Конечно, связь со странностями капитана была слабой, но надежда в Айрис проснулась.

— У Эмергода в команде есть колдун, — с воодушевлением продолжила она. — Мерзкий такой тип, зовут Кристором. Все время ко мне цеплялся. Но капитана своего очень любит и при мне даже спас ему жизнь. А дело все в этом камне.

Она вытащила шнурок с камнем Ваала и показала саадульцу. Ожидала какой угодно реакции, но только не того, что островитянин шарахнется от нее в дальний угол. Дномлон пришел в себя быстро, но ближе не подошел. Глядел на камень так, будто она держала в руках ядовитую змею, собираясь ее в него кинуть.

— Ну вот, вы, кажется, знаете, что это такое, — протянула Айрис. — Кристор сказал, что это камень Ваала, мол, их в мире немного, и все они волшебные. Я в волшебство не очень-то верю, но то, что вытворяла под действием камушка, никогда в жизни не забуду. Мне дала его одна старушка перед отъездом. Она точно не могла желать смерти капитану Эмергоду, потому что даже не знала о нем, но Кристор уверил, что такие камни подбрасывали наемные убийцы тем, кто мог убить их жертву. С убийством этот камень точно связан. Руяна, так звали старушку, просила, чтобы я с его помощью убила вашего дракона. Она хотела защитить девушек из дома терпимости, так как в прошлый раз именно их скармливали Мараоху. А я даже этого не сделала. Сейчас думаю, что Руяна где-то услышала, что это камень-убийца, но не поняла, как им пользоваться. Велела мне показать его дракону, мол, тот сразу умрет. Хотя подождите…

Айрис задумалась.

— Эмергод, развлекаясь, просил нас спеть одному дракону. Он его у кого-то в Джампагуа украл. Когда я начала петь, дракон умер. Колдун потом сказал, что это из-за камня, мол, хотели убить Ксандера, но произошла ошибка, и каким-то образом подействовало на дракона. Но сейчас мне кажется, что ошибки не было. Возможно, это, и правда, был камень-убийца драконов. Меня еще потом такой приступ смеха одолел, что я думала, будто сошла с ума. Ничего смешного не было, но Ксандер меня из-за этого хохота в гальюне запер.

— Продолжай, — мягко попросил саадулец, пристально разглядывая камень на ее груди. Айрис не стала прятать его под одежду.

— Дальше мы разбились о рифы. А когда с Эмергодом остались наедине, я попыталась его убить. Задушить вот этим шнурком. Я, конечно, была на него зла за все, что произошло, за обман, за похищение, но, чтобы убивать? То была точно не я. Будто в меня кто-то вселился. Хорошо, что Кристор был недалеко. Рассказал про камень Ваала, что-то с ним сделал в волнах, а потом велел носить недели три. Вот я и ношу. Может, снять и выбросить? Он мне совсем не нравится.

— Нет-нет, — запротестовал Дномлон. — Как сказал колдун, так и делай. Все правильно. Это, действительно, камень Ваала. Просто я давно таких сильных не видел.

Островитянин неожиданно заволновался.

— Если это то, о чем я думаю… — пронеслось в голове Айрис и тут же замолкло, будто саадулец спохватился, что случайно передал часть мыслей, которые ей не предназначались.

— О чем вы думаете? — ухватилась она за фразу, внезапно почувствовав, что происходит что-то важное. То, что могло ее спасти.

Островитянин не отвечал, погрузившись в себя, и Айрис сменила тему, решив обязательно его растормошить:

— Вы знали колдуна Кристора? Может, Эмергод и относился к истории спящего Эймараоха, как к вымыслу, но, кажется, Кристор верил по-настоящему. Он считал, что это Ваал вселился в мою старушку.

Айрис вдруг начала волноваться, но проникнуться беспокойством полностью не дал саадулец. Он подошел и, взяв ее за руки, поднял с кушетки.

— Может, я допускаю самую большую ошибку в жизни, но ты должна догнать дракона Мараоха и спеть ему, — прозвучало в ее голове. — Не спрашивай почему. Просто чувствую, что это правильно. Я так долго тянул свою жизнь от одного брачного колдовства к другому, что, кажется, готов рискнуть. Ты проживешь долго, Айрис Этвелл, а я — благодаря твоей помощи, пусть и недобровольной, — еще дольше, но если можно все исправить, обойтись без твоей боли и моей, то я предпочту выбрать риск. Я хочу вернуться в море. Это возможно только при одном условии — если Эймараох проснется.

— Ты отпускаешь меня? — еще не веря, спросила Айрис. — Почему?

— Долго объяснять. Пообещай, что убедишь Эмергода захватить корабль домниканцев с драконом, а потом споешь ему. Не Ксандеру, а дракону.

— Если это цена свободы, то я согласна, — прошептала обомлевшая Айрис. — Хотя нет, не согласна.

— То есть?

— Другие девушки должны отправиться со мной, — твердо произнесла она. — Либо освобождаешь всех, либо никого. Ну а также есть одна трудность.

— Какая?

— Значит, освободить других невест вы согласны?

— Я — да, но не мои братья, — вздохнул Дномлон. — Впрочем, возможно, мне удастся убедить их в своей правоте.

— Но вы лучше это делайте потом, после того как нас отпустите, — решила обнаглеть Айрис. Она не знала, что там за идея пришла в голову островитянина, но схватилась за предоставленный шанс так крепко, как могла. Да она поклянется ему, в чем угодно, лишь бы отпустил.

— В чем там трудность? — нетерпеливо переспросил саадулец.

— Капитан Эмергод, — сказала Айрис и поникла. — Он не вернется за мной. Ему нужны были только ваши чертежи. Чтобы убедить его в чем-то, нужно для начала попасть к нему на корабль.

Ей очень хотелось спросить, почему бы саадульцам самим не вернуть своего дракона назад. И хлопот меньше, и