– А как же магистр… неужели ты не расскажешь ему о своих подозрениях?

– Райт! Извини, Дорд, неужели ты думаешь, будто Тренна ему ничего не сказала? Или он сам не додумался? Вспомни, как она проговорилась, что невесту мне и без неё выбрали? Но я ещё посмотрю, как много они нам расскажут после сегодняшнего консилиума. Ты думаешь, зря сейчас наверху собрались только сильные маги? Ведь эти парни почти магистры! Как я понял из объяснений Гиза, они смогли провести даже Вестура, обвешанного самыми сильными амулетами.

Некоторое время братья молча жевали миндаль, не ощущая, впрочем, никакого вкуса. И думали каждый о своём и всё-таки об одном и том же – ни простому человеку, ни герцогу жизнь никогда не даёт истинной свободы, а только выбор между предложенными ею ситуациями.

Стук в дверь раздался как-то неожиданно, Дорд сначала крикнул – входите! – и лишь потом вспомнил про засов и бросился отпирать, моля всех богов, чтобы это оказалась не Милли.

– Леди Катренна просит вас подняться в покои вашего батюшки. – Осуждающе поджимавший губы Монрат таким образом протестовал против кощунственного вселения в святые для него комнаты.

И хотя Гизелиуса очень уважал и искренне сожалел о приключившейся с ним беде, всё же считал, что метр вполне мог обойтись комнаткой и попроще.

На третий этаж братья почти бежали, но у двери Дорд остановился и испытующе оглянулся на кузена, как бы предупреждая о молчании.

– Входите и садитесь… – Таргель смотрел на вошедших с такой знакомой ехидцей, что у Дорда сразу вспыхнули в уме новые подозренья, и он внимательно присмотрелся к непривычно потерянному взору кротко сидящего в кресле Гизелиуса.

Затем перевёл взгляд на бдительно следившую за ними леди Тренну, прикинул расстояние, разделявшее её и мужа, и, взяв пару стульев, поставил перед Таргелем. А затем незаметно подтолкнул к ним ничего не понимающего брата.

– Мы слушаем. – Повинуясь тычку, выжидающе уставился на мага Райт, даже не пытаясь поинтересоваться, почему они разговаривают с Таргелем, а не с магистром.

За последние пару часов на Райта свалилось столько неожиданных новостей, что бедолага от растерянности никак не мог уследить за ходом мыслей старшего брата. И поэтому решил просто молча подчиняться… как он обычно и делал, никогда не стремясь к роли лидера. Тем более теперь, когда герцог почти доказал, что они попали в абсолютно безвыходное положение. Ведь именно Дорд с самого детства всегда изобретал уловки, дабы избегнуть наказания за проказы, которые они устраивали по его же инициативе. Придумает и теперь… должен, во всяком случае.

– Я хочу открыть вам ещё одну свою тайну… – Таргель посерьёзнел, и даже Райт сообразил, что перед ними сейчас сидит вовсе не тот человек, с которым они плыли на баркасе.

– Открывай, – буркнул он, и сидевший напротив маг с изумлением вгляделся в лица друзей.

А ведь у них явно что-то произошло… а он снова выжат почти досуха. Нет никакой возможности заглянуть в мысли. Нет, в самую потайную суть он и сам никогда не полезет, а вот сверху, те, которые сами рвутся наружу. Однако и чувств тоже хватает… странных эмоций, противоречивых – разочарование и боль, а рядом решимость и надежда, подозрение и вера. И ещё что-то… пока слабое, почти неощутимое, но уже очень важное и личное.

– Много лет я жил под личиной, и об этом знал только ваш отец. – Маг намеренно не сказал, чьей именно, всем и так понятно, тем более милорд Агранат любил Райта, как младшего сына. Других детей после тяжёлых родов у них с женой не было. – Но после сегодняшнего происшествия заклинание исчерпалось… увы. Я очень надеялся проходить в привычном виде ещё несколько месяцев.

– И… каков твой истинный облик? – Несколько минут Райт молчал, обдумывая услышанное и ожидая, пока Дорд выскажет своё мнение первым. Однако, так не дождавшись, скрепя сердце вступил в переговоры сам.

– Пока не могу показать… не потому, что не хочу, просто все силы ушли на создание этой иллюзии.

– А зачем тебе нужна была иллюзия облика Таргеля? – Райт наконец-то почувствовал исследовательский интерес к происходящему. – Мог бы сделать прежнюю.

– Я более сильный маг, чем Таргель, не в обиду ему сказано, – ответил магистр, – вот и попросил об обмене. Его сил вполне хватит сидеть тут с моими учениками, плести защиту и заряжать амулеты, а я хочу побродить среди прислуги и охраны. Среди них есть предатель, я почти уверен.

– Возможно, он находится намного ближе, – не выдержав, съязвил Райт, – если сопоставить все произошедшие события.

И тут же получил в бок ощутимый тычок от брата.

– А возможно, все события говорят совершенно об ином, – прекрасно поняла выпад магиня и поднялась с кресла. – Мне пора возвращаться, я и так провела тут слишком много времени. Завтра утром, когда Аглесса приедет проведать вашу светлость, не забудьте пригласить её на обед. Прощайте.

Она легко поцеловала лже-Таргеля в висок и, вздохнув, упорхнула из комнаты с живостью юной девицы.

В этот раз трапезничали в столовой второго этажа, и Дорд искренне надеялся на соседство преобразившегося в Таргеля магистра. Однако тот скромно устроился возле Бранта с противоположного конца удлинённого овального стола на двенадцать персон, а рядом с секретарём Азарил снова усадил Милли.

Принцесса, предсказуемо оказавшаяся возле Эртрайта, просто светилась от удовольствия. Все эмоции на её бесхитростном личике читались ясно, как в книге, безо всякой помощи эмпата. И хотя лжегерцог и секретарь невероятно устали и переволновались за этот день, её сияющие глаза не могли не оказать на них целительного действия.

Особенно на Райта. Уже через пять минут он с удовольствием смеялся над произношением Галирии, вовсю шутил сам и вообще был в ударе.

Дорд, поглядывая на него, тоже не мог сдержать улыбки: счастливый кузен всегда вызывал в нем почти отеческое умиление. И было как-то совестно одёргивать это веселье напоминанием о резких словах леди Тренны, гвоздём засевших в мозгу Дорда. А ещё тревожила какая-то двусмысленность… нескладность в её поведении. Почему леди одновременно просит приютить Галирию и пригласить на обед Аглессу?

Какая роль во всём этом у Милли? Почему она так спокойно относится к флирту герцога с подопечной принцессой, ведь наверняка травницу подсунули северянам вовсе не ради жалованья простой переводчицы?!

Эта мысль озадачила герцога, и он, оторвавшись от поглощения сочного куска жаркого, решительно повернулся к соседке, намереваясь посмотреть, как она воспринимает внезапную дружбу герцога и Галирии? И тотчас озадаченно замер, обнаружив совершенно неожиданное зрелище. Брат принцессы, склонившись к уху Милли, тихонько рассказывал ей нечто весёлое, а девушка, мило раскрасневшись, одобрительно улыбалась собеседнику и вообще выглядела очень довольной.

У Дорда резко начало портиться настроение, теперь он уже совершенно ничего не понимал. Не может же быть, чтобы цель многоходовой и запутанной интриги леди Тренны сводилась к знакомству ученицы с могучим северянином? Это можно было устроить и не засылая Риселлу в спальню к герцогу. Выходит, Милли проворачивает сейчас какое-то собственное дельце, и ещё неизвестно, насколько оно понравится её наставнице. Но как бы ни отнеслась Катренна к флирту травницы, дразнить Бранта девчонке всё же не стоило. Сидящий напротив них капитан поглядывал на веселящуюся парочку с самым мрачным видом, Дорданду даже стало его жаль.