Кончик ножа с силой уперся в спину Рефаима, и капля крови со стуком шлепнулась на пол.

— Какая вонь! — сказал парень, которого назвали Куртисом. — Он даже в пищу не годится.

Невидимая Николь не обратила на его слова никакого внимания.

— Ты меня понял, птенчик?

— Я тебя понял.

Нож исчез, и Рефаим услышал за спиной шорох шагов.

— Поворачивайся.

Рефаим повиновался и очутился лицом к лицу с тремя недолетками. Судя по алым полумесяцам на лбах, они принадлежали к красным. Но Рефаим сразу понял, что они отличаются от Стиви Рей, как луна отличается от солнца.

Не обращая внимания на наставленные на него пистолеты, он скользнул взглядом по огромному накачанному Куртису и невзрачной светловолосой Старр. Они не заслуживали его внимания.

Главной тут была Николь, на нее и надо было смотреть. Кроме того, она пролила его кровь, а этого Рефаим никому никогда не забывал.

Николь оказалась щуплой девушкой с длинными черными волосами и такими темными карими глазами, что они казались черными. Заглянув в эти глаза, Рефаим вздрогнул — Неферет была здесь! В глазах этой девчонки таилась тьма, ум и жестокость, которые он не раз видел во взоре царицы Т-си С-ги-ли.

Это открытие так сильно потрясло Рефаима, что он несколько мгновений не мог отвести от Николь взгляда. Знает ли отец, что Неферет обладает способностью мысленно переноситься на расстояние?

— Проклятье! Он смотрит на тебя так, будто увидел призрака! — фыркнул Куртис, и пистолет в его руке затрясся от хохота.

— Кажется, ты говорила, что никогда раньше не видела пересмешника? — с подозрением в голосе спросила Старр.

Николь моргнула, и тень Неферет стремительно исчезла из ее глаз, так что Рефаим даже засомневался, уже не привиделась ли она ему.

Нет. Ему ничего не привиделось. Неферет была здесь — пусть всего на мгновение. И кто знает, как часто она навещает этих недолеток?

— Я никогда в жизни не видела этих тварей, — отчеканила Николь и, не сводя глаз с Рефаима, повернулась к Старр. — Попробуешь в лицо назвать меня лгуньей?

Николь не повысила голоса, но Рефаим, прекрасно знакомый с силой и опасностью, сразу понял, что эта недолетка переполнена злобой и агрессией, которую практически не умеет контролировать. Видимо, Старр тоже это поняла, потому что мгновенно сникла.

— Нет-нет, что ты! У меня этого и в мыслях не было. Просто мне показалось странным, что он так на тебя вылупился.

— Это действительно очень странно, — медленно протянула Николь. — Пожалуй, когда-нибудь мы спросим его, в чем тут дело. Послушай, птенчик, что ты делаешь на нашей территории?

Рефаим отметил про себя, что Николь решила не задавать ему неудобного вопроса, вертевшегося на языке у ее подельников.

— Рефаим, — проговорил он, стараясь вложить все свои силы в голос. — Меня зовут Рефаим.

Трое недолеток вытаращили глаза, словно им и в голову не приходило, что у этой уродливой твари тоже может быть имя.

— А говорит совсем как нормальный, — пробормотала Старр.

— В нем нет ничего нормального, и тебе лучше не забывать об этом, — ощерилась Николь. — Отвечай на вопрос, Рефаим.

— Меня подстрелил воин из Дома Ночи, но я сумел спрятаться в туннеле, — практически честно ответил Рефаим.

Инстинкт, верой и правдой служивший ему на протяжении долгих столетий, подсказывал, что о Стиви Рей здесь лучше помалкивать. Скорее всего, перед ним были те самые темные красные недолетки, которых она пыталась его защитить, однако Рефаим отлично видел, что они ничем не походили на Красную.

— Туннель, ведущий отсюда к аббатству, обрушился, — мрачно сказала Николь.

— Когда я в него забрался, он был еще открыт.

Николь шагнула к нему и повела носом.

— От тебя пахнет Стиви Рей!

Рефаим брезгливо махнул здоровой рукой.

— Я провонял постелью, в которой спал. — Он склонил голову набок, изображая растерянность, и спросил: — Ты сказала, что от меня пахнет Стиви Рей. Вы говорите о своей Верховной жрице, которую зовут Красная?

— Стиви Рей — красный вампир, но она нам не жрица, и уж тем более не верховная! — рявкнула Николь, и в ее глазах полыхнуло красное пламя.

— Не ваша верховная жрица? — продолжал Рефаим, делая вид, что не заметил ее ярости. — Как же так? Я знаю, что красная жрица по имени Стиви Рей вместе с группой недолеток восстала против моего отца и его супруги. У нее Метки такого же цвета, как ваши. Разве она не ваша жрица?

— Это в той битве тебя ранили? — спросила Николь, пропуская мимо ушей его вопрос.

— Да.

— Что там произошло? Где Неферет?

— Бежала, — ответил Рефаим с искренней горечью. — Сбежала вместе с моим отцом и моими оставшимися в живых братьями.

— Куда они отправились? — поинтересовался Куртис.

— Если бы я знал, я бы не прятался под землей, как последний трус! Я занял бы свое законное место рядом с отцом.

— Рефаим… — протянула Николь, бросая на него долгий задумчивый взгляд. — Где-то я уже слышала это имя.

Пересмешник промолчал. Вековая мудрость подсказала ему, что лучше позволить Николь самой догадаться, кто он такой, чем влезть с подсказками и настроить ее против себя.

Увидев, как расширились темные глаза Николь, он понял, что она все вспомнила.

— Она говорила, что ты был самым любимым и самым могущественным сыном Калоны!

— Да, все правильно. Это я и есть. А кто такая она ?

Но Николь снова проигнорировала его вопрос.

— Чем занавешена дверь в комнату, в которой ты спал?

— Клетчатым покрывалом.

— Это комната Стиви Рей, — кивнула Старр. — Теперь понятно, почему от него так воняет.

Николь сделала вид, что не услышала ее слов. Впившись глазами в лицо Рефаима, она медленно произнесла:

— Калона бежал без тебя, хоть ты и был его любимчиком.

— Да! — крикнул в ответ Рефаим, не в силах скрыть горечи и бешенства, которые пробудили в его душе эти слова.

Ненадолго потеряв интерес к Рефаиму, Николь повернулась к своим дружкам и сказала:

— Это значит, что они скоро вернутся. Этот птенчик — любимый сынок Калоны. Он ни за что не бросит его здесь навсегда. А мы — ее любимцы. Калона вернется за ним, а она — за нами!

— Ты говоришь о Красной, о Стиви Рей?

Одним молниеносным движением Николь метнулась к Рефаиму, схватила его за израненные плечи, а потом со сверхъестественной силой оторвала от земли и швырнула в стену туннеля. Полыхая красными глазами, она наклонилась над упавшим пересмешником и прошипела, обжигая его лицо своим гнилостным дыханием: