– Вот и отлично. Еще что-нибудь необычного заметили? Мила с Тамарой дружили?

– Так, по-соседски. Валя рассказывала мне, что ее мать, Ирина, места себе не находила из-за дружбы Милы с одноклассницей Тиной.

– Тина? И чем же она не угодила матери…

– Ее зовут Ирина.

– Хорошо, так чем же эта Тина не угодила Ирине?

– Она считала, что Мила содержит ее, постоянно дает ей деньги. И эта Тина у нее вроде служанки, понимаете? Еще эта Тина курит.

– Но я тоже в школе покуривала, у нас почти все девчонки курили… Так, баловались.

– Еще Валя говорила, будто бы у этой Тины какие-то нехорошие знакомства, словом, Мила, по мнению родителей, должна была дружить с девочками своего круга. Это же так ясно.

Глафира поблагодарила соседку за беседу и с тяжелым сердцем поднялась и позвонила в квартиру самой Валентины Шляпкиной.

12

15 февраля 2010 г.

– Скажите, Виктор, как долго продолжалась ваша связь с Милой Казанцевой? – Лиза повторила свой вопрос. Сыров смотрел ей в глаза так, словно не мог поверить – все то, что он так долго скрывал, стало достоянием посторонних людей.

– Вы знали, – он обреченно кивнул головой. – Вы знали, когда звонили в мою дверь… Но как вы догадались? Неужели экспертиза? Но я же говорил ей, чтобы она сменила простыни, ведь я, мне казалось, был так осторожен…

– Рассказывайте, Виктор, если не хотите сложностей… Вот все как было, так и расскажите.

– Хорошо. Но хочу напомнить, что вы обещали стать моим адвокатом.

– Ну, положим, я вам еще ничего не обещала. Разве что молчание, если вы помните.

– Да-да, да! Но я повторю, что не убивал пятьдесят человек, и, быть может, меня и защищать-то будет не от чего… Скажите, а экспертиза постельного белья из квартиры Казанцевых… Это официальный документ?

Он спросил и словно сам себе тотчас ответил, где-то на подсознании: да, официальный. Потому что вдруг побелел.

– Нет-нет, – поспешила успокоить его Лиза. – Этим занимается моя помощница. Я не уверена, что официальное расследование оказалось столь расторопным… Тем более что простыни мы изъяли из квартиры Казанцевых… как бы это выразиться… не совсем легально.

Она и сама не ожидала от себя такого великодушия.

– Значит, кроме вас и вашей помощницы, никто и ничего не знает?

– Послушайте, Сыров, вы начинаете меня раздражать! Прекратите допрашивать меня! Расскажите, в чем ваша конкретная вина, а я уж решу, буду заниматься вашим делом или нет.

– Хорошо, – пробормотал Сыров. – Значит, так. Я познакомился с Милой через Тину, ее подружку-одноклассницу. Тина давно встречалась с моим приятелем, она вообще такая… словом, с ней можно переспать за деньги в любое время дня и ночи. Правда, у нее, помимо моего приятеля, да и меня, никого не было. Это было важным условием, поскольку нам заразы не надо.

– Ясно, – усмехнулась Лиза, понимая, что вряд ли Тина соблюдала уговор, особенно когда ей позарез требовались деньги. Однако она почувствовала нечто неприятное – гадливость, наверное, – к сидящему напротив нее мужчине. Встречаться с молоденькой проституткой, а через нее – с Милой… Интересно, ей он тоже давал деньги?

– Так вот. Я увидел их однажды вместе, они сидели на террасе кафе. Было лето, солнце, погожий такой денек. Понятное дело, что я рисковал, подходя к Тине и здороваясь. Однако в этом кафе есть одно преимущество – оно скрыто широкой тенью такого зеленого полотняного тента, и я сразу поднырнул туда и устроился между ними…

Лиза слушала, стараясь не смотреть в глаза говорящего, настолько он был ей неприятен. Когда же он дошел до момента, когда ему пришлось отложить свидание и он позвонил Лене, она вдруг поняла, что, рассказывая, он совершенно не думает о том, что ей, женщине, может быть отвратительна эта ситуация сама по себе. Вероятно, он забыл, что она знакомая Лены Семеновой, к тому же, на сегодняшний день, является именно ее адвокатом и пока что нанята для того, чтобы защищать ее интересы!

Но для него сейчас самым важным было рассказать правду. Однако, подумалось Лизе, если бы он в этой истории ощущал себя преступником, то вряд ли так эмоционально, явно собираясь выставить себя в роли чуть ли не жертвы, рассказывал все подробности. Из чего Лиза сделала вывод, что весь рассказ о знакомстве – не что иное, как предыстория, и уже очень скоро она узнает о романе Сырова с Милой нечто неожиданное, что, по мнению Виктора, и даст ему право надеяться на снисхождение или даже оправдание… Словом, Лиза была заинтригована и слушала, боясь пропустить хоть одно слово.

– Конечно, вам трудно в это поверить, но я влюбился сразу. В нее и невозможно было не влюбиться, поскольку она была девушкой редкой красоты и чистоты. Понимаете, все мои прежние похождения сразу представились какой-то мерзостью… Да и Тина померкла в моих глазах. Нет, я понимал, конечно, что Тину такой, какая она есть, сделал мой приятель… Сволочь, конечно, изрядная. Но ведь все было по согласию…

Лиза, слушая его, даже не удосужилась напомнить Сырову, что все то, чем они с приятелем занимались со школьницей Тиной Неустроевой, тянуло на длительный срок и грозило не столько даже его душе, сколько впоследствии самой жизни… Она была уверена, что он все это знал и нередко просыпался в холодном поту, представляя себя в тюрьме.

– Виктор, давайте без подробностей…

– Но это невозможно! Потому что, говорю же, я влюбился в Милу. И на следующий день, когда они с Тиной пришли ко мне в гости и я начал угощать их тортом, шампанским, понял, что не могу без нее. Чтобы вы осознали всю степень моей зависимости от Милы, скажу, что я, по природе человек далеко не щедрый, скорее даже наоборот, жадный, готов был отдать ей все, что у меня есть. О чем и сказал ей, находясь будто бы под гипнозом…

– Виктор, неужели вы не понимаете, что мне нет особого дела до ваших чувств к Миле?

– Это вам только так кажется. Для того чтобы понять мотив поступков человека, надо знать о его чувствах как можно больше. Тогда многое становится понятным. Еще раз повторюсь – я влюбился в нее так, как об этом пишут в книжках, об этой самой любви снимают фильмы… Думаю, что из-за таких сильных чувств мужчины развязывали войны!

– Ну, хорошо, и что дальше?

– Представьте себе мое удивление, когда спустя примерно час Тина сказала, будто ей надо в туалет, и исчезла. Словно они заранее договорились с Милой. Ушла, оставив нас вдвоем. Сначала я даже обрадовался, но потом испугался, подумал, что в этом поведении может скрываться подвох. А что, если девочки сговорились и решили подставить меня? Тина отправилась в милицию рассказывать о том, что я остался с ее несовершеннолетней подружкой наедине, что я вообще растлитель и все такое… Словом, я тогда сильно испугался. Даже собирался отправить Милу домой, поскольку нервничал страшно. И вдруг она мне заявляет, причем так, словно прочла мои мысли: мол, вы не парьтесь, мужчина, Тина ничего такого не задумала, просто оставила нас вдвоем, и все. И что я, если такой трус, то могу сразу выставить ее, Милу, за порог, но тогда больше никогда не увижу ее. А если я действительно испытываю к ней такие чувства, в которых только что признался, то надо успокоиться…