– Вашему начальству я сегодня звонил, может, что-то лишнее сказал… в сердцах.

– Ничего страшного. Наше дело холопье, нам не впервой оплеухи получать. Извините, что побеспокоила.

– Не переигрываешь? – спросил Нил, когда разговор я закончила.

– Самое то. Демонстрация верноподданнических чувств действует умиротворяюще.

– В твоем исполнении скорее бесит, – сказал он, пропуская меня в квартиру.

Я достала из сумки папку с бумагами Жакина и устроилась за кухонным столом. Нил, включив чайник, сел рядом.

– Можешь объяснить, в чем дело? – спросил он, впрочем, без особого интереса.

– Сейчас, только даты проверю.

Даты я проверила и откинулась на спинку стула.

– Сияешь, как новая монетка, – усмехнулся Нил.

– Пожалуй, будет, чем начальство порадовать. Хотя вряд ли. Для радости повода нет. Скорее для печали. Глубокой, даже бездонной. Надеюсь, Михалыч скорбную весть воспримет философски. Опять же, я, в любом случае, молодец и похвалы заслуживаю.

– Временами ты много болтаешь.

– Есть такой грех. Яна заявила, что кольцо муж подарил ей на первый юбилей, пятилетие знакомства. Свадьба была в декабре, Галактионов сделал ей предложение через три месяца после знакомства. То есть состоялось оно не раньше сентября.

– А кольцо у нее было уже в августе.

– Вот именно.

– Значит, в действительности знакомство состоялось раньше?

– Яна поняла, что проговорилась, и занервничала. Актриса из нее плохая. Если на нервозность обратила внимание соседка, то и от Москаленко она не укрылась. Веди она себя иначе, возможно, вопросов бы у него и не возникло. Но они совершенно точно появились. Потому осенью он и обращается к детективу.

– И главный вопрос: когда в действительности произошла судьбоносная встреча?

– Вот именно.

– Любовник, которого прятала Яна, – Галактионов? – усмехнулся Нил.

– Почти уверена. Оттого Москаленко, точнее, нанятый им детектив, отказался предоставить материалы дела. Занимался он не похищением Лидии, а Галактионовым и Яной.

– И получил убедительные доказательства, что эти двое познакомились еще при жизни первой супруги?

– Боюсь, что так.

– Боишься? – не понял Нил.

– Боюсь начальство огорчить. Однокашники все-таки.

– А если Москаленко сделал поспешные выводы?

– Вряд ли. Мужик он вдумчивый и серьезный. Такой просто так грех на душу брать не будет. Ладно, завтра я с ним поговорю и все узнаю.

– Ты собираешься рассказать ему о своих подозрениях? – спросил Лукашов.

– Конечно. У меня на него ничего нет, как прикажешь заставить его шевелиться?

– А ты не боишься, что он тебе попросту голову оторвет?

– Не боюсь. Потому что у меня есть ты. Самый ловкий и смелый Чингачгук в мире. Защитишь меня, любимый?

– Само собой. Если надо, закрою собственной грудью.

– Рада, что в тебе не ошиблась. Хотя я предпочитаю счастливый конец. Мы остались живы, скачем на восток, держась за руки, а к седлам приторочены сумки с золотом.

– С воровским общаком, – усмехнулся он. – Значит, мысли о деньгах тебя посещают?

– В приличном вестерне без золота никуда, – покачала я головой.

– Забудь об этом, – сказал он серьезно. – На него слишком много охотников.

– А где его следует искать, знаешь только ты. Ты тот самый парень, который всем нужен, – засмеялась я, но шутку он не оценил. Молча смотрел исподлобья.

– Про Геню и твоего Ланса я помню. Есть еще кто-то? – наконец спросил он.

– Тебе лучше знать.

– Было бы здорово, сообщи ты мне о своих намерениях заранее.

– Нет у меня никаких намерений.

– Уверена?

Некоторое время мы таращились в глаза друг друга.

– Ты бы сам определился, дорогой, – усмехнулась я. – Например, мы с тобой деловые партнеры или у нас любовь?

– А есть разница? – Я присвистнула, а он добавил: – В обоих случаях хотя бы минимум доверия предполагается. Или нет?

– Или да.

– На всякий случай: я ничего от тебя не скрываю.

– Ага, ага. Ты просто ничего не помнишь.

Он собрался ответить что-то резкое, но вдруг передумал. Я терпеливо ждала, он молчал.

Через некоторое время молчание стало тяготить. Я взяла мобильный со стола и начала просматривать фотографии, но думала при этом о Лукашове, точнее, о его словах.

Он поднялся, собираясь покинуть кухню, но вдруг замер за моей спиной. Я чувствовала, он стоит совсем рядом. По спине прошел холодок, и я подумала: парня стоило бы держать на глазах. В самом буквальном смысле.

– Кто это? – спросил он.

Я не спеша повернулась, спросив:

– Что?

– Фотография, – кивнул он на мобильный в моих руках.

Занятая своими мыслями, я не сразу поняла, о чем он.

– Предыдущее фото, – терпеливо пояснил он.

Я вернулась назад. Заинтересовала Лукашова фотография Тяпы.

– Виктор Лугов, друг детства первой жены Галактионова, – сказала я, выжидающе глядя на Нила.

– Это тот самый парень, что напал на тебя возле детективного агентства.

– Ты уверен?

– Уверен, – кивнул он, а я выругалась сквозь зубы.

– Значит, он в городе.

– А где должен быть?

– В Якутске.

– Далековато забрался.

Продолжая чертыхаться, я набрала номер Москаленко.

– Максим Иванович, это Татьяна. В ходе расследования выяснились некоторые факты. Хотела бы кое-что обсудить с вами, прежде чем отправлять отчет Галактионову. Обещаю не отнимать много времени, но поговорить действительно необходимо.

Казалось, он колеблется, не отвечал довольно долго.

– Что ж… сегодня я рассчитывал закончить пораньше, но если вы уверены, что встретиться необходимо… Приезжайте в офис.

Он назвал адрес, а я заверила, что буду у него через полчаса.

– Я правильно понял, в похищении ты подозреваешь Москаленко? – спросил Нил, когда я убрала мобильный.

– Именно так, мой догадливый друг. Хотя кое-что следует прояснить.

– То есть ты сейчас явишься к нему, обвинишь в организации похищения… Тебе не кажется, что это, по меньшей мере, неосмотрительно?

– Зато действенно. В его офисе мне вряд ли что грозит, если ты об этом.